— Пойми, банк начал против тебя судебную процедуру. Они хотят лишить тебя права пользования домом. Плата просрочена на шестьдесят дней. Куда ты переедешь?

Как мог Бретт два месяца не платить за дом? А может, Линн сняла деньги с кредитной карточки и у них ничего не осталось? Вопросы множились. Но он не стал произносить их вслух. Нападать на нее сейчас — все равно, что пнуть ногой котенка. Он обхватил ладонями се плечи и подождал, пока она поднимет глаза.

— Ты не хочешь, чтобы я заботился о тебе? Ты хоть понимаешь, что банк в любой момент может вышвырнуть тебя с ребенком на улицу?

Напряжение нарастало. Какой усталой и хрупкой она выглядит! Слезы вот-вот хлынут из глаз.

Больше всего ему хотелось обнять ее и пообещать, что все будет в порядке. Но он не мог себе этого позволить. Потому что не мог гарантировать свой следующий шаг.

— Нет… Я только… Я не смогу выйти за тебя замуж.

Для нее брак с ним хуже смерти? Да, он дал обещание матери сохранить семью. Вот почему он должен заботиться о ней и о ребенке. Странное желание переполняло Сойера — видеть, как увеличивается ее живот, по мере того как риггэновский отпрыск — кто бы он ни был — набирается жизненных сил. Сойер вдруг стал таким собственником, каким никогда раньше не был.

— Линн, ты видела мой двор. Он огромный. Мы поставим там качели, устроим песочницу. И еще останется место для огорода, о котором ты всегда мечтала. — Он презирал себя. Ведь он использовал против нее ее же мечты, о каких она рассказывала ему, когда они встречались. Он делал все возможное, лишь бы удержать возле себя еще не родившегося ребенка.

Сойер отбросил к чертям здравый смысл и крепко прижал ее к себе, наслаждаясь мягкостью и теплом ее тела, благоухающего медовым ароматом.

— Выходи за меня замуж и позволь мне устроить дом для тебя и твоего ребенка.

У нее в глазах страдание. А у него ком в горле. Не забывай, Риггэн, она мечтает о доме и семье. Ты тут ни при чем. Между вами нет никакой любви, убеждал он себя. Но почему его сердце билось с такой невероятной силой, а от желания поцеловать ее закипала кровь? Он стиснул зубы, стараясь погасить этот внутренний пожар, чтобы не нарушить границу. Снова.

У Линн от слов Сойера подкосились колени. Она опустилась на край кровати и закрыла лицо руками. Как можно довериться мужчине, который однажды узнает страшную правду и возненавидит ее? Ведь это она выгнала Бретта той ночью из дома. И он погиб.

Но разве можно отказываться от отца своего ребенка?

Хватит ли у нее смелости решиться на брак с Сойером? Четыре с половиной года назад она была совсем близко от этого шага: она готова была полюбить его. А он уехал, не попрощавшись, не позвонив и не написав даже двух слов. Чего-то ему в ней не хватало… так же как Бретту, его брату.

Сойер опустился перед ней на колени и взял ее ледяные руки в свои теплые ладони. Напряженные глаза не отпускали ее взгляда.

— Линн, я буду любить этого ребенка так, словно он мой собственный. И неважно, кто его отец.

Как ей хотелось поверить честному выражению его глаз! Но Бретт столько раз обманывал ее, что она больше не может доверять своим ощущениям. Оторвав взгляд от него, она посмотрела на свое обручальное кольцо и стопку счетов на туалетном столике. Их вид постоянно подавлял ее.

Пока Линн не дала объявление о смерти Бретта в газету, она понятия не имела, сколько унаследовала кредиторов. Каждый день почта приносила свежую пачку счетов. Одна надежда, что деньги, полученные от распродажи всего ценного, что нашлось в доме, помогут освободиться от долгов. Всю ее зарплату будет съедать погашение долга банку за кредитную карточку Бретта.

Но кроме денежных проблем может случиться всякое. Такое, как с ее матерью, например. Обыкновенная простуда превратилась в фатальную пневмонию. Еще вчера мать была полна любовью и жизнью, а на следующий день ушла навсегда. Отец после ее смерти полностью отстранился от дочери. Он стал задерживаться по вечерам на работе, Линн часто оставалась голодной. Он не проявлял никаких признаков любви к ней. Правда, до восемнадцати лет ей помогала незамужняя тетя, однако Линн чувствовала себя брошенной. Нелюбимой. Нежеланной.

Она твердо решила, что ее ребенок никогда не испытает ничего подобного. Если с ней что-нибудь случится, разве Сойер бросит малыша? Но сможет ли она жить с мужчиной без любви только ради ребенка?

Линн закусила губу и встретила взгляд Сойера. Двенадцать месяцев до того, как разрешится ситуация с акциями Бретта. Сумеют ли двое взрослых прожить такой короткий срок просто как хорошие соседи?

— А как насчет секса? — Кровь бросилась ей в лицо. Разве не могла она более дипломатично сформулировать вопрос?

— Что насчет секса? — Сойер не шелохнулся, он по-прежнему не отрывал от нее взгляд.

— Если у нас не будет интимных отношений, как ты… — От неловкости она подавилась словами, прокашлялась и начала снова: — Где ты будешь?..

— Ты спрашиваешь, собираюсь ли я изменять тебе?

А почему он не будет изменять? Ведь Бретт изменял. И потом, у них ведь будет не обычный брак.

— Линн, я никогда не жил как монах. И заглядывая вперед, не могу заверить тебя, что буду идеальным мужем. Но брачные обеты священны, даже если они даются лишь ради малыша.

Линн тоже когда-то верила в священность брачных обетов. Но жизнь показала, что не все разделяют ее взгляды.

Он прошелся по гостиной.

— Я могу продержаться год. Надеюсь, ты тоже.

Линн поежилась от его тяжелого взгляда. Потом он опустился на одно колено и снова завладел ее руками.

— Линн, это лучшее решение для всех нас. Клянусь могилой Бретта, ты не пожалеешь, что согласилась выйти за меня замуж.

— Надеюсь, ты прав.

Линн припарковала свою машину и направилась в офис «Кибер-Кест». Был полдень понедельника. Она прижимала руку к желудку. Только бы не стошнило.

Удивленная, она остановилась на пороге. За время перерыва на ленч кто-то поставил в угол кабинета маленький холодильник. Линн открыла его и обнаружила коробки с йогуртом, соки и воду в бутылках. В яркой миске наверху лежали разных сортов крекеры и свежие фрукты.

Она подошла к своему столу, села в мягкое кресло и положила сумочку в нижний ящик. Ее внимание привлекла записка, написанная рукой Сойера и прижатая блокнотом: «Не забывай про еду». Он четко выполнял свою работу стража. Но он ведь делал это в интересах малыша, из лучших намерений. Заботливый отец. Разве не о таком отце для своего ребенка она мечтала?

Линн провела почти всю неделю, безрезультатно пытаясь найти альтернативу браку. Сойер нуждался в жене не больше, чем она в муже. Он просто хотел иметь постоянный доступ к ребенку. Предписания закона можно будет выполнить, и не заключая брак. Это университетский город, люди с разумными взглядами. Они с Сойером вполне могут жить вместе и растить малыша, не оформляя брак. Разве не так?

Раздался стук в дверь, и вошла Опал.

— Поздравляю с помолвкой и беременностью. У меня трое детей и два внука. Не стесняйтесь задавать мне любые вопросы о вашем положении, какие у вас появятся.

Оглушенная этим внезапным заявлением и чувствуя себя будто в ловушке, Линн потрясенно уставилась на женщину. Как она может отменить помолвку, если Сойер уже объявил о ней своему персоналу? А если она откажется выйти за него замуж, останется ли она на работе? Сойер, наверное, не имеет права уволить совладельца компании. Или имеет? Но он может превратить ее жизнь в ад.

— Линн, Сойер будет прекрасно заботиться о вас и ребенке. Он удивительный мужчина. И я уверена, из него получится отличный отец. Я никогда не встречала человека более лояльного к своей семье, друзьям и персоналу. Даже когда это выходит за рамки. — Опал наклонила голову и стала раскладывать бумаги по деревянным клеткам шкафа.

У Линн волосы встали дыбом. Опал знала о связи Бретта? Все в офисе знали?

— Сойер хочет, — Опал закрыла шкаф, — видеть вас, как только вы будете готовы.

— Скажите ему, что я буду прямо сейчас.