Она улыбнулась ему, стыдливой, соблазнительной улыбкой, от которой его сердце забилось быстрее. Однако вместо того, чтобы сильнее надавить на педаль газа, он нажал на тормоз и остановил машину на обочине.

— Зачем мы остановились? — слабо спросил Гэри с заднего сиденья.

— Я голоден, — ответил Кейдж.

— Кто может думать о еде в такое время? — возмутилась Рокси.

— А я думаю вовсе не о еде. — Кейдж заключил Дженни в объятия и потянулся к ней губами.

Прошло достаточно много времени, прежде чем «линкольн» вновь тронулся с места.

— Думаю, это было потрясающе романтично, — заметила Дженни, широко зевнув и безуспешно попытавшись прикрыть рот рукой.

— А мне кажется, что мы выглядели как кучка самых отъявленных головорезов со времен Бонни и Клайда, — возразил ей Кейдж. — Если бы я был тем мировым судьей, то забаррикадировал бы дверь.

Они подняли чиновника с постели, и он с великой неохотой согласился провести брачную церемонию. Потом жених и невеста были доставлены в отель, где они должны были провести несколько часов до отъезда в аэропорт. Выпив две чашки кофе в круглосуточной забегаловке и заправив «линкольн» бензином, Кейдж повернул его в сторону дома.

— Мы можем взять комнату в отеле и поспать несколько часов, — предложил он Дженни.

— Нет. Я чувствую себя такой твердой и решительной. Думаю, я скорее предпочту преодолеть всю дистанцию, чем сойду с пути.

Кейдж окинул ее взглядом и улыбнулся. По ряду причин этой ночью ей пришлось выдержать заведомо проигрышную битву со своей прической, и она вынуждена была полностью расстаться со всеми шпильками и заколками. Ее каштановые локоны разметались по плечам в примечательном беспорядке. Новая юбка и блузка были безнадежно помяты. Она выглядела как старлетка в эротических французских мелодрамах в сцене «утро после бурной ночи».

— Забавный вид, да?

— Просто восхитительный. А ну-ка, давай ложись и поспи, — предложил он, похлопав себя по коленям, показывая, куда ей следует положить голову.

— Боюсь, что ты заснешь, если я не поддержу компанию.

— Даже не беспокойся. Кофе поможет мне продержаться. Кроме того, я привык делать подобного рода дикие и безрассудные вещи. — Она состроила ему рожицу, и он рассмеялся. — Давай же, — продолжал настаивать Кейдж.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Она легла на бок, устраиваясь как можно удобнее, и положила голову ему на колени. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула:

— Так хорошо…

Не отводя глаз от дороги, Кейдж развязал пояс на ее блузке и, просунув под нее руку, принялся массировать ей спину. Дженни блаженно вздохнула:

— Ты меня испортишь.

— С превеликим удовольствием. — Ее кожа была гладкой, как атлас. И теплой. Его рука гладила ее спину вверх-вниз, нежно массируя, освобождая ее от накопившегося напряжения и усталости. Ласково касаясь ее, он постепенно продвигался от ребер к центру. Наконец под ее приподнятыми руками он осторожно нащупал мягкую полноту ее груди.

— Кейдж…

— Все хорошо, — успокаивающе прошептал он.

И она действительно почувствовала, что все было хорошо и правильно, и, молчаливо согласившись с его ласками, снова расслабилась.

— А где твой лифчик?

Мне пришлось спрятать его под диванной подушкой, когда ты пошел открывать дверь. — Он хмыкнул, и она улыбнулась, уткнувшись лицом в его обтянутые плотной тканью колени. — Мне так и не удалось надеть его перед нашим отъездом.

— Я рад, — со значением прошептал он, и движения его услужливых рук стали эхом его слов.

— Я тоже.

Кейдж продолжал гладить ее. Он не хотел возбудить ее — скорее успокоить. Сердце его переполнялось любовью от осознания того, что она достигла столь высокой степени доверия к нему, позволяя подобные интимные ласки. Через несколько минут Кейдж догадалась по ее спокойному дыханию, что она уже спала.

Искушение было слишком велико, и он провел пальцем по ее соску. Этого воздушного прикосновения оказалось достаточным, чтобы вызвать ее немедленную реакцию, даже во сне. Она зашевелилась, перемещая свой вес, повернув голову в другую сторону. Наконец она опять устроилась и затихла.

Кейдж сжал губы от удовольствия.

— Дженни, — прошептал он сам себе, не надеясь, что она его услышит, — об одном ты не должна никогда беспокоиться. Пока твоя голова лежит у меня на коленях, я ни за что не смогу уснуть.

Машина неслась навстречу занимающемуся рассвету.

— Где мы? — Дженни села и заморгала глазами, ослепленная яркими лучами солнца. Она повернула голову к одному плечу, потом к другому, разминая шею.

— Дома. Почти. Я подумал, что ты, должно быть, голодна. Я просто изнемогаю от голода.

Сквозь открытое ветровое стекло она увидела, что они остановились у того же мотеля в Ла-Боте, куда Кейдж привозил ее в прошлый раз. Он припарковался напротив кафе.

— Я не могу выйти на улицу в таком виде! — вскричала она.

— Чепуха. Ты выглядишь потрясающе.

Открыв дверцу, он выбрался наружу и, остановившись ненадолго, чтобы как следует потянуться, обогнул машину, подойдя со стороны пассажирского места, где сидела Дженни. Она пыталась безуспешно расправить складки одежды и сделать что-то с прической.

— Я выгляжу просто ужасно, — обеспокоенно заметила Дженни, когда Кейдж, протянув руку, помог выбраться ей из машины. Она повисла на нем, вцепившись в его руку. — О, мои ноги еще не проснулись. Тебе придется обнять меня.

— Я вовсе не возражаю против этого. Как ты знаешь, я уже воспользовался этой возможностью, пока ты спала.

— Звучит так, будто ты что-то натворил. — Она старалась выглядеть сердито, но в ее глазах сияли искорки.

— Ага, что же это? — Какая-то вещь привлекла его внимание, блеснув в ярком утреннем свете. Он заглянул под сиденье и вытащил так и не открытую бутылку шампанского. — Знаешь что? Мы забыли поднять бокалы за их свадьбу!

Дженни причмокнула и вырвала у него из рук бутылку:

— Прекрасно, мы выпьем шампанское после завтрака.

— О-го-го! Да я вырастил монстра. Такую девицу будет недешево содержать. Следовало приучить тебя к пиву.

Очумевшие и уставшие, они направились к кафе. Однако только Кейдж потянулся к ручке двери, как другая чета отворила ее с противоположной стороны.

Боб и Сара Хендрен.

У них была традиция ходить куда-нибудь на завтрак по субботам. С тех пор как их мальчишки достаточно выросли, чтобы самим о себе заботиться, Хендрены наслаждались этими двумя часами одиночества каждый выходной день. Пасторская служба Боба не позволяла им уделять много времени друг другу, так что они воспринимали эти субботние прогулки как праздник и всю неделю решали, куда пойти в следующий раз, выбирая разные рестораны.

Пара замерла на месте, заметив состояние одежды Дженни и дневную щетину Кейджа. Неловкие попытки Дженни поправить прическу лишь привлекли их дополнительное внимание к ее беспорядку. Губы ее покраснели и слегка припухли от бесконечных, страстных поцелуев прошлой ночи. Тушь размазалась во время сна. И если бы пастор с супругой посмотрели на них пристальнее, они бы заметили следы ее туши на брюках Кейджа.

Однако их внимание было сконцентрировано главным образом на Дженни, которая претерпела столь разительные изменения с тех пор, как они в последний раз ее видели, и которая неосознанно прижимала бутылку шампанского к своей груди.

— Мама, папа, привет! — первым нарушил тишину Кейдж. Он мог бы убрать руку, обнимающую Дженни за талию, чтобы смягчить неуклюжесть момента, однако боялся, что она будет не в состоянии без поддержки стоять на ногах. Она буквально висела у него на руке, опершись на него всем телом.

— Доброе утро, — ответил Боб, с очевидной невежливостью.

Сара ничего не сказала, продолжая рассматривать Дженни. Они так и не виделись ни разу с тех пор, как Дженни покинула их дом, после того как Сара обвинила ее в совращении Хола. Каменное выражение, появившееся на лице Сары, свидетельствовало о том, что теперь она полностью удостоверилась в правдивости своих обвинений.