— Ты чего, Толян? — спросил Волков.

— Смотри сюда, — сказал ему коллега.

Он показал рукой на место, где находился правый тормозной шланг. Резиновая трубка была перерезана.

— Так... — произнес Климов.

Осмотрев днище под левым колесом, милиционеры убедились, что и левый тормозной шланг машины звукорежиссера перерезан.

4

Летом многие горожане стремятся перебраться за город. Дачные поселки, засыпающие с октября по апрель, начинают оживать в начале мая, а с июня по август наполняются детским криком, летящей из окон музыкой и истошным собачьим лаем. Петрович и Степаныч, граждане без определенного места жительства, не имели ни дач, ни даже цивилизованного городского жилья. Однако бомжей, как прочих горожан, тоже тянуло на природу, поэтому в начале лета они устроились спасателями на лодочную станцию в дачном поселке Грузино, что в сорока километрах от Санкт-Петербурга, Зарплата спасателей была невелика, зато им предоставлялось жилье — небольшой деревянный домик возле Осиновского озера, на пляже которого располагалась спасательная станция. В домике имелись небольшая прихожая и комната, в которой стояли две кровати, стол, пара стульев и шкаф, разделенный внутри надвое. Правая половина шкафа была набита старой посудой, пожелтевшими книгами, журналами и старыми, изъеденными молью тряпками. Левая половина пустовала и предназначалась для обитателей комнаты. Гардероб Степаныча и Петровича был небогат, поэтому левую половину шкафа бомжи использовали для складирования пустых бутылок. Время от времени коллеги сдавали их в ближайший магазин, но освободившееся в шкафу место пустовало недолго. Сегодняшний день Степаныч и Петрович начали как всегда. Первым проснулся Степаныч. С трудом открыв глаза, спасатель взглянул на ржавый будильник с треснутым стеклом, стоявший на столе. Несмотря на почтенный возраст, будильник исправно работал, ежедневно напоминая бомжам о начале рабочего дня.

— Ух... — тяжело вздохнул Степаныч.

Спасатель обвел взглядом комнату. На полу возле кровати валялась его одежда. На табуретке стояла консервная банка, служившая пепельницей. На столе, гордо подняв горлышко, находилась литровая бутылка, в которой оставалось сто пятьдесят — двести граммов водки. Рядом лежали хлеб, пара луковиц и стояла полупустая банка шпрот. Кряхтя, Степаныч приподнялся и сел на кровати. В голове его сразу зашумело. Он поморщился.

«Не надо было мешать с пивом», — подумал спасатель.

Степаныч встал с кровати, сделал шаг к столу и опустился на стул. Затем он нетерпеливо подвинул к себе стопку и наполнил ее до краев. Взяв тупой нож, разрезал луковицу и, очистив одну половину, макнул ее в горку соли, находившуюся на треснутом блюдце. Закончив приготовления, Степаныч резким движением опрокинул стопку, находившуюся в левой руке, и откусил кусок луковицы, которую держал в правой. Теплая волна прокатилась по его телу. В голове мгновенно просветлело.

— Фу-у... — произнес Степаныч.

Сделав глубокий вдох, он вновь наполнил стопку.

— Мне оставь, — вдруг услышал опохмеляющийся бомж.

Оторвав взгляд от рюмки, Степаныч взглянул на проснувшегося коллегу.

— Что это ты без меня начинаешь? — поинтересовался Петрович.

 Будить не хотел, — объяснил Степаныч. — Пусть, думаю, еще поспит. До работы, слава Богу, минут сорок...

Оправдание прозвучало не слишком убедительно.

— Ладно, — махнул рукой Петрович, — налей и мне тоже.

Степаныч наполнил вторую рюмку, а его коллега поднялся и присоединился к утреннему застолью.

— Будем, — сказал он.

Приятели выпили и закусили хлебом с солью.

— Ты помнишь, что вчера было? — спросил Петрович.

— Конечно. Во время работы размялись пивком, ну а уж после... Как положено.

— Это все, что ты помнишь?

— А что еще?

Петрович постучал растопыренной ладонью по лбу.

— Ни черта ты не помнишь! Мы вчера эту бутылку на последние деньги купили!

Степаныч с трудом восстановил в голове вчерашний вечер и вспомнил, как, зайдя в магазин, вместе со Степанычем выгреб из карманов оставшуюся мелочь на покупку выпивки и закуски.

— Что сегодня делать будем? — поинтересовался Степаныч.

— Можно сдать бутылки, — сказал Петрович.

— Третьего дня сдали.

— Там уже накопилось.

— На полкружки пива, — мрачно заметил Петрович.

Коллеги допили водку и доели лук.

— До получки еще неделя, — вздохнул Степаныч.

— В том-то и дело, — кивнул Петрович.

День выдался жарким. Солнце не по-августовски подрумянивало спины и животы дачников, раскинувшихся на пляже Осиновского озера. На берегу находилось двухэтажное деревянное строение, с высоты которого спасатели Степаныч и Петрович наблюдали за происходящим вокруг. В случае необходимости они могли воспользоваться лодкой, находящейся на воде и привязанной цепью к вкопанной в землю железной скобе. Время от времени один из спасателей отлучался, и тогда напарник дежурил за двоих. Жизнь на пляже текла лениво и неторопливо. Группа отдыхающих играла в карты. Кто-то распивал принесенные с собой горячительные напитки под бутерброды и курицу. Дети ковырялись в песке. Двое молодых людей играли в бадминтон. Отнеся пустые бутылки в ближайший магазин, Петрович нехотя побрел на рабочее место, где его ждал Степаныч.

— Ну как? — спросил Степаныч, когда Петрович поднялся на второй этаж спасательной станции.

— Порядок, — сказал Петрович.

Он опустился в один из двух заляпанных жирными пятнами шезлонгов. На втором сидел коллега, держа в руках прошлогодний номер газеты «Питерская клубничка» с обнаженной красоткой на обложке.

— Двадцать целковых, — доложил Петрович.

Степаныч вынул из пачки «Примы» последнюю сигарету и вставил ее в рот.

— Не разгуляешься, — вздохнул он и, чиркнув спичкой, закурил.

— Встретил в магазине Померанцева, — доложил Петрович.

— Что он здесь делает? — удивился Степаныч.

— Говорит, в ларек на станцию пристроился.

Усмехнувшись, Степаныч выпустил дым.

— Оставь пару затяжек, — попросил Петрович.

— Держи. — Коллега протянул ему окурок. — Что еще говорит Померанцев?

Петрович глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри.

— Говорит, есть одно место, где можно синькой разжиться, — произнес бомж.

— Что за место?

— Тут в соседнем поселке есть один НИИ. Там в лаборатории спирта немерено.

— Откуда он знает?

— Говорит, у ихнего инженера канистру покупал. Скидывался со своим напарником.

— Хорошо, когда есть чем скидываться, — вздохнул Степаныч.

— В том-то и штука, — хитро прищурившись, сказал Петрович. — Лаборатория находится на первом этаже, во флигеле. Решеток на окнах нет. А охрана — один сторож с другой стороны здания.

— Так, так...

— Короче, если ночью забраться в окно, можно из этой лаборатории весь спирт вытащить.

Петрович затушил окурок и многозначительно посмотрел на партнера. Повисла пауза. Оценивая услышанное, Степаныч почесал затылок.

— Да... — произнес он.

5

В тот же вечер Петрович и Степаныч, проехав одну остановку на электричке, оказались в Новожилове. Это был поселок городского типа, где в отличие от Грузина имелись пятиэтажные кирпичные дома и промышленные предприятия. Выйдя на платформу, приятели направились к будке с надписью: «Касса». Заглянув в окошко, Петрович увидел считающую деньги пожилую женщину с двойным подбородком, в берете и очках.

— Добрый вечер, — сказал Петрович.

Женщина посмотрела на него и молча продолжила считать деньги.

— Скажите, мамаша, где здесь НИИ находится?

— Не знаю никакого НИИ, — ответила женщина. — Последний поезд через двадцать минут.

Ответ кассирши озадачил бомжей.

— Как же так, мамаша... — произнес Петрович.

— Я вам не мамаша, — отрезала женщина.

Несолоно хлебавши спасатели побрели по платформе. Вдруг они заметили ожидавшего поезда седобородого старика с корзиной в руках. Подойдя к нему, спасатели остановились.