— Мне кажется, ничего более прекрасного я не видела за всю свою жизнь, — сказала она, возвращаясь мысленно к пейзажу.

Глаза Марио оживились.

— Тогда ты должна понимать мои чувства. Люди убивают друг друга за более незначительные вещи.

Пат вздрогнула.

— Это значит, что я должна опасаться… — Она не договорила, боясь произнести страшное.

— Нет, это просто мои наблюдения. Я не собираюсь угрожать тебе, Патрисия. — Он подошел к ней и пристально посмотрел в глаза с такой тревогой, что она почувствовала, как ее колени начинают дрожать. — Когда я жил в Лондоне, — низкий тембр его голоса ласкал ее слух, — я так сильно тосковал по этим местам, что ощущал почти физическую боль в груди. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — прошептала она.

— Я мечтал видеть это вновь и вновь, — сказал он, обводя рукой вокруг. — Когда пшеничные поля запестрят васильками, а по обочинам дорог зацветет цикорий, когда жасмин запенится на холмах белым кружевом. О, я обожаю эти места и особенно в это время.

— Я думала… мне показалось по тому, как ты взглянул на дом, что ты ненавидишь его, — осторожно сказала она, глядя на него снизу вверх широко открытыми глазами.

Теперь он стоял совсем близко. Их дыхание смешалось, тепло глубоких темных глаз гипнотизировало ее, приводя в состояние транса, она слышала голос Марио словно издалека.

— Я ненавижу воспоминания, запертые внутри этого дома. Но я хочу эту землю, этот ни с чем не сравнимый пейзаж, эти прекрасные виды, звуки, запахи; все, что по существу составляет понятие Бенционни. Я могу бесконечно говорить об этом, так сильно я хочу остаться здесь!

И это была правда. Он не лгал. Огонь желания овладел им с такой бешеной силой, что захватил и ее, кружа голову и опаляя, словно бабочку, попавшую на огонь свечи.

— Ты завидовал своему брату? — Она с трудом пришла в себя.

— Эдди? — Рот Марио тронула презрительная гримаса. Он хотел было что-то сказать, но передумал, так как его внимание привлек Слай, который звал лошадей, пасущихся совсем недалеко от них. — Ты хочешь покататься на лошадке, мой маленький?

Пат нахмурилась, когда мальчик ответил утвердительно.

— Не думаю, что это следует делать. Он слишком мал! — беспокойно воскликнула она.

Но Марио уже все внимание сосредоточил на Слае, он улыбался малышу так нежно, что сердце ее упало. Марио на самом деле любил детей. Она пристально глядела на него, не в силах избавиться от тревоги.

Итак… что же он задумал? Воспитать Слая по своему образу и подобию, как она и предполагала раньше?

Пат почувствовала, как горячая волна злости заливает ее грудь, шею, щеки; она тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, и крепко ухватила ручонку сына.

— Ты тоже можешь попробовать, — предложил Марио, сбрасывая темный пиджак и освобождая белоснежные манжеты от золотых запонок. Их взгляды скрестились, и она прочла в его глазах вызов, словно он подзадоривал ее, говоря «а ну, покажи мне, что ты не боишься». Но она боялась, и еще ее раздражало, что он поступал с ребенком так, как считал нужным, даже не спросив у нее разрешения.

— Я… я не могу, думаю, что и Слаю этого делать не следует. Разве это не понятно? И потом… моя юбка… совершенно не годится…

— Если дело только в этом, так подтяни ее повыше, — спокойно сказал Марио. — Я приготовлю лошадь, да, Слай?

— Да! Да! — закричал мальчик, прыгая от радости и хлопая в ладоши. Марио, не обращая внимания на Пат, подошел к ограде, и гнедая лошадь покорной рысью вышла на его ласковый зов.

Пат оглянулась и увидела, что все семейство появилось около дома и наблюдает за ними. Возможно, это было фантазией, но она почти физически ощутила холодную неприязнь, шедшую от них. Что будет, если она сейчас задерет юбку и обнажит ноги выше колен?

— Нет, я не могу, — отказалась она. — Это будет неприлично.

— Но не лишать же Слая удовольствия. Он может разрыдаться, если мы его не покатаем! — И прежде чем она поняла, что Марио собирается делать, тот выхватил Слая из ее заботливых объятий.

— Слай! — испуганно закричала Пат, и в мгновение схватила лошадь под уздцы, так как Марио уже сажал мальчика на широкую спину гнедой. Теперь, подумала она с облегчением, он не сможет сдвинуться с места.

— Мама, посмотри, посмотри, я на лошадке! — закричал малыш, смеясь во весь рот от счастья.

— Сиди спокойно, — строго предупредил Марио, правой рукой поддерживая мальчика и страхуя его. Малыш выпрямился с очень важным видом, только глаза его горели от возбуждения. Это было так забавно, что Марио рассмеялся, глядя на маленького всадника.

— Теперь твоя очередь, Пат, а я сяду позади тебя.

— Что за сомнительное предложение? — Она недовольно повела плечом и посмотрела на него таким взглядом, словно была готова испепелить Марио. — Ты с ума сошел, там же нет седла, — негодующе запротестовала она.

— Это неважно. — От его проникновенного тона у нее перехватило горло. — Я предпочитаю обходиться без седла — не люблю преград между собой и живой, движущейся плотью.

Пат покраснела. Она не дурочка и почувствовала в его словах скрытый смысл. Как он смеет?!

— Я не разрешу тебе прикоснуться ко мне, — нахмурилась она. Нельзя позволять ему трогать ее руками. — Ты не сможешь удержать нас обоих.

— Пат, я привык делать все, что хочу, — спокойно сказал Марио, и в его голосе прозвучали уверенные нотки…

Она прочла дерзкий вызов в его глазах и вдруг поняла, что он напоминает ей о своем плане. Он полагает увлечь их обоих своим обаянием, усыпить ее бдительность своим шармом, завлечь своей сексуальностью, силой своего желания. Нет, надо остановить его.

— Я не поеду, — поджала Пат губы.

Он улыбнулся, и это была улыбка игрока, который наперед уверен в своей победе.

— Не беспокойся, я когда-то ездил на лошади с женщиной и ребенком, это возможно.

Она была не первой! Патрисия еще не до конца поняла значение услышанного, но боль острым ножом пронзила ее сердце.

— С кем? — небрежно спросила она, стараясь овладеть собой и пряча от него глаза. — С кем ты ездил на лошади? — Она постаралась улыбнуться.

— С дочерью Энрико и ее маленькой девочкой, — пояснил он. — Смею тебя уверить — эксперимент окончился удачно и прогулка на лошадке совершенно безопасна. — Марио насмешливо смотрел на нее, ожидая, как она будет выкручиваться из затруднительного положения.

— Поехали, — нетерпеливо ныл Слай, подпрыгивая. Марио пытался удержать его.

— Подожди, твоя мама еще не решила. — Он повернулся к Пат, которая все еще медлила, стараясь заглушить чувство обиды на то, что сын ее слушается чужого им человека с первого слова.

— Выбирай, — мягко произнес Марио, глядя в ее серые глаза, расширившиеся от ревности и беспокойства.

— Мой выбор — это то, что будет лучше для моего сына, — парировала она. — Поэтому ради него мне следует подавить свою неприязнь к тебе и рискнуть разыграть спектакль перед твоей семьей.

Он просиял, в его глазах блеснуло самодовольство.

— Они будут шокированы, — спокойно заметил он, всем своим видом показывая, как мало его заботит, что подумают родные. — Твой сын значит для тебя больше, чем твоя гордость или презрение окружающих? Я рад, что ребенок у тебя на первом месте. Для меня мои амбиции тоже значат больше, чем соблюдение приличий, поэтому не думай, что я буду действовать с оглядкой на других. Когда я чего-нибудь хочу, я добиваюсь этого, чего бы мне это ни стоило.

— Но нам не следует так поступать именно сегодня. — Пат подняла на него глаза.

Он пожал плечами.

— Мы можем пойти в дом, выпить чаю и поговорить спокойно. При всем моем уважении к памяти Эдди я не собираюсь быть ханжой. Более того, мне доставляет удовольствие забавляться с твоим сыном и вызывать улыбку на лице его мамы. — Он замолчал и, посмотрев на нее, получил в ответ хмурый взгляд не на шутку серьезных глаз.

— Я ненавижу тебя за то, что ты против моего желания заставляешь меня делать это. — Она старалась не смотреть на него.