— Постой-ка. Мне кажется или ты оправдываешь его?

— Вовсе нет! — не очень уверенно запротестовала Пенни. — С чего ты взяла?!

— Да, так оно и есть! А ты не боишься, что он может разбить тебе сердце? У меня было много мужчин, и я знаю, что говорю: Эрик, как и все мужчины, отождествляет слово «любовь» со словом «секс». Пойми: ему очень нравится твоя доступность, вот и все. Берегись, подруга: он может — пусть и не нарочно — причинить тебе боль.

Предупредив Пенни обо всех опасностях совместного проживания с мужчиной, Сьюзен сочла свой долг выполненным и перешла на более общие темы разговора. Так они проболтали еще около часа.

А вечером Пенни, улучив момент, когда Эрик читал газету, села рядом и стала размышлять над словами Сюзи, созерцая его благородный профиль. Нет, она не боялась, что подруга вдруг окажется права в своих подозрениях, потому что знала: для Эрика секс важен, но он не считает его чем-то основополагающим. Может, у него есть то, что он вынужден скрывать от нее? Жена, например? Нет, невозможно! — тут же успокоила она себя. Эрик — закоренелый холостяк. Кроме того, на протяжении пяти лет я читала каждую газетную статью, в которой хотя бы вскользь упоминалось его имя, и, значит, просто не могла бы не узнать о таком грандиозном событии, как женитьба Эрика Томсона, если бы она состоялась… А может, связь с какой-нибудь бизнес-леди? Нет, нет и нет! — Пенни отвергла и такую возможность. Нежный и заботливый Эрик не может иметь интрижку на стороне. Я уверена! А Сюзи так мало о нем знает, что просто не имеет права сравнивать его с остальными мужчинами…

Неожиданно Пенни обратила внимание, что Эрик, читая, держит газету довольно близко к глазам.

— Милый, тебе нужно проверить зрение, — прижимаясь к нему, сказала она.

— Нет необходимости, — отмахнулся он. — У меня все в полном порядке.

— Ты щуришься.

— Из-за мелкого шрифта.

— А я говорю: у тебя развивается близорукость! — продолжала настаивать Пенни. — Сходи к врачу!

— Тебя я вижу прекрасно — значит, все в порядке.

— Сравнил меня и буквы на бумаге! Я значительно крупнее.

— И даже слишком, — откладывая в сторону газету, улыбнулся Эрик.

— Не говори глупостей! — Она играючи пихнула его в бок. — Я очень даже стройная. А вот ты завтра идешь к окулисту. Утром я сама запишу тебя к лучшему специалисту. И не спорь со мной! — Пенни царственным жестом руки пресекла всяческие возражения. — А чтобы ты не убежал, я буду тебя сопровождать, — весело закончила она.

Эрик больше не возражал, потому что уже достаточно хорошо знал свою секретаршу, чтобы понять: если она что-то решила — ее не переубедишь. Он размышлял, как ему все-таки повезло в жизни, что он встретил таких замечательных людей, как Рет, миссис Хиллабай, Пенни, которые заботились и заботятся о нем лучше, чем все няни и экономки, вместе взятые, когда он был ребенком, а затем и подростком… Если раньше он считал, что его секретарша — никчемная «серая мышка», готовая расплакаться в любой момент, то за несколько последних недель его отношение к ней кардинально изменилось. Эрик вдруг понял, что очень нуждается в Пенни. Рядом с ней он чувствовал себя удивительно спокойно и уверенно. И пусть близкие друзья говорят, что его привлекают лишь ее безупречные внешние данные и необузданный темперамент в постели, но Эрик чувствовал, что их с Пенни связывает нечто более значимое, чем просто секс. Только рядом с ней он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Возможно, наши отношения значат для меня даже слишком много, вдруг подумал он, вспомнив, что в последнее время они с Пенни основательно забросили дела компании. Эрик нахмурился. Но в его квартире стало теперь так чисто и уютно, что он даже хмуриться не мог долго.

— Все так уютно и красиво, дорогая, — искренне похвалил он. — Ты хорошо потрудилась. И здесь, и на кухне, и в двух других комнатах.

— Правда?! — обрадовалась Пенни. — А тебе нравятся комнатные растения?

— Очень. Все просто великолепно!

— Все-все?

— Абсолютно. Ты готовишь, как шеф-повар, придумываешь интерьеры, как профессиональный дизайнер, великолепно управляешься с делами в офисе. Так, о чем же я забыл сказать? Ах, да! Ты просто неподражаема в постели. Чего еще можно желать для полного счастья?! Только не делай такое удивленное лицо: ты и сама прекрасно знаешь, какая ты замечательная женщина!

Пенни кокетливо пробежала пальчиками по его груди:

— Ты правда так считаешь?

— Да, — улыбнулся он и, наклонившись, прошептал ей на ухо: — Пошли в спальню.

— Но еще нет и девяти! — удивилась она, озорные лучики в уголках ее зеленых глаз ясно говорили, что она лишь притворяется удивленной.

Эрик прижал ее к себе:

— А я и не предлагаю тебе лечь спать. Ну что, пошли?

— Какая замечательная — а главное, неожиданная — идея! — улыбнулась Пенни.

— Мне тоже так кажется, дорогая.

И прежде чем она успела ответить, он поцеловал ее, не в силах больше ждать.

Нет, никогда я не встречал такой страстной женщины, как Пенни Рэлвей! — промелькнула у него мысль. Она почти мгновенно «заводит» меня! Боже, я просто не могу больше ждать…

— Пенни… — хрипло позвал он.

— Да, — откликнулась она.

Ее нежные прикосновения не давали ему покоя, и Эрик стал быстро расстегивать пуговицы у нее на платье.

— Мне кажется, что мы не успеем добраться до спальни, — признался он.

— Уверен? — тяжело дыша, уточнила она.

— Да, дорогая, да. — Эрик торопливо расстегивал джинсы и рубашку…

Пенни покорно легла на софу, целиком и полностью отдаваясь вспыхнувшей страсти. Она почувствовала, как ноги сами раздвинулись, хотя Эрик и не настаивал: он наслаждался поцелуем, смаковал его как коктейль… Они лежали на софе, прижавшись друг к другу, им казалось, что время остановилось и чудесный миг их слияния навсегда останется таким же чистым, искристым и волнующим, как шампанское, вырывающееся из бутылки. Эрик первым прервал их молчание:

— Больше никакой одежды.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Пенни.

— Слишком долго раздеваться. Давай договоримся: когда мы дома, будем ходить обнаженными.

— Что?! Ты хочешь, чтобы мы расхаживали дома нагишом! Ты сказал: «дома»?.. Дома!

— Да, я так сказал, — растерялся Эрик.

— Замечательно! Значит, ты наконец нашел свой дом. И я здесь — рядом с тобой.

— Да, конечно, мы вместе. А если тебе не нравится здесь, мы можем…

Пенни заставила его замолчать долгим нежным поцелуем, а потом сказала:

— Знаешь, я сейчас окончательно убедилась, что моя лучшая подруга Сьюзен не права и мы живем с тобой в одной квартире не только потому, что подходим друг другу как сексуальные партнеры.

Неожиданно Эрик почувствовал болезненный укол совести: ведь сначала он заманивал ее в постель отнюдь не с кристально чистыми намерениями. Но теперь все изменилось, и ему не хотелось потерять ее из-за намеков и подозрений какой-то Сьюзен. Эрик почувствовал, что начинает злиться.

Пенни мгновенно угадала по его лицу, что ему очень неприятны ее слова, и поспешила извиниться:

— Прости меня, Эрик. Я знаю, что ты всегда был честен со мной. Я никогда больше не буду говорить так, клянусь! Прости!

Эрик почувствовал облегчение, когда она, сама того не зная, взяла часть его вины на себя, и вдруг он понял, что страстно — до самозабвения — любит свою замечательную секретаршу — Пенни Рэлвей!

— Я счастлив, что ты со мной, дорогая! — сказал он, прижимая ее к себе: теперь он точно знал, что говорит чистую правду.

— Я тоже, милый, — ответила она, быстро и нежно целуя его в губы.

— Так. На чем мы остановились? Ах, да! Мы договорились дома ходить нагишом. А ну, раздевайся, детка!

Глава восьмая

Эрик проснулся от какого-то неожиданного предчувствия, несколько раз моргнул, чтобы прогнать сон, потом быстро встал. Пенни, которая всегда спала очень чутко, открыла глаза.