— Послушай, Аллан. Я согласилась поговорить с тобой, и только, — нахмурилась она.

Аллан протянул ей бокал.

— Беседа, бокал вина, обед — какая разница? — с раздражающим спокойствием произнес он.

— Жена, любовница… Продолжим список! — съязвила Элис.

— Кричи громче! — Пренебрежительное спокойствие исчезло, Аллан резко выпрямился, едва не разбив бокал. — Кристель мне не любовница, она временно работает на меня, вот и все, как бы ты это ни называла.

— Я называю это изменой, — сквозь зубы, с трудом сдерживая ярость, процедила Элис. — И так же сказал ее бывший, когда позвонил мне тогда ночью.

— Ее бывший? — Аллан недоуменно уставился на нее. — О ком ты говоришь?

— Я говорю о мужчине, который позвонил мне той ночью, когда вы с Кристель остались в отеле в Рединге, и сказал, что его только что из-за тебя бросила Кристель, — выпалила Элис. — Правда, судя по голосу, он не очень-то этим огорчился, но о вашей связи проинформирован превосходно.

— Никакой связи у нас с ней не было! — Аллан начинал злиться.

— Я тебе не верю, — грустно заметила она, и на мгновение ее слова повисли в воздухе.

— Значит, по-твоему, я лгун и изменник? — побледнев, прошептал он.

— Выходит, что так.

Аллан одним глотком допил вино и, тщательно выговаривая каждое слово, обратился к ней:

— Твое счастье, что ты женщина, Элис. Будь на твоем месте мужчина, я не знаю, что бы с ним сделал.

— И что бы изменилось?

— Ладно, ты мне не веришь. — Аллан откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. Глаза его лихорадочно блестели. — Ты не веришь мне, но ты все еще любишь меня?

— Что? — Элис ошарашено взглянула на мужа.

— Лис, это очень простой вопрос, — спокойно продолжал Аллан. — Я спросил, ты по-прежнему любишь меня?

— После всего, что ты сделал?

— После всего, что, как ты думаешь, я сделал, — поправил Аллан неожиданно мягко.

— Не представляю, как ты вообще можешь об этом спрашивать? Как только язык у тебя поворачивается?!

— Ну, хватит ругаться и изображать оскорбленную невинность, — с убийственным самообладанием произнес Аллан. — Просто ответь мне на вопрос: ты любишь меня?

— Я тебя ненавижу, — прошипела она со злостью потревоженной змеи. На мгновение ей показалось, что его взгляд, будто лазерный луч, пронзил ее насквозь, обнажив в душе сокровенное. Но чары рассеялись, как только он отвел глаза.

— Выпей вина, Лис.

— Я серьезно говорю, Аллан. Я ненавижу тебя.

— Возможно, — ответил он и неожиданно нежно дотронулся до ее подбородка. — Но любовь и ненависть — две стороны одной медали. От любви до ненависти, как и обратно, один шаг, пусть это и звучит банально, любовь моя.

— Я не твоя любовь, — почти рыдая, выдавила она, чувствуя, как от его прикосновения все сжимается внутри.

— Нет уж, нет уж! Моя! — любуясь ее пылающими щеками, невозмутимо продолжал Аллан. — Ты моя и останешься моей, Лис. Я не позволю, чтобы недоразумение зашло слишком далеко. А сейчас ты расскажешь мне об этом… скажем, любовнике Кристель. Как можно подробнее о том, что он тебе сказал. И поточнее, слышишь?

— Иди к черту!

— Знаешь, я нахожусь у него последнее время, и что-то мне там не очень нравится, — сказал Аллан так мрачно, что Элис почувствовала, как по коже побежали мурашки. — И кому-то следует за это заплатить! Вот так-то, моя милая, недоверчивая малышка!

4

Ночь вылилась в сплошной кошмар. Элис долго не могла уснуть. Она ворочалась и то и дело вскакивала. А когда под утро наконец удалось задремать, ей приснился Аллан.

Сейчас она снова не могла вспомнить, что именно ей приснилось, но ускользающий эротический привкус сновидения оставался еще долго…

Вчера в бистро они отлично поужинали. Это оказалось гораздо легче, чем продолжать словесную перепалку, в которой у нее все равно не было ни одного шанса на победу. Кроме того, она сильно покривила душой, когда убеждала мужа, что не хочет есть. После длинного и нелегкого рабочего дня она мечтала проглотить хотя бы чашку кофе и горячий бутерброд с сыром. Несмотря на ее строгий взгляд и односложные ответы, Аллан был очень любезен и внимателен.

Они вышли на улицу. После тепла бистро холод зимнего вечера ощущался еще резче. Печальный лунный свет с трудом пробивался сквозь плотные облака, стремительно несущиеся по темному небу. Они промолчали всю дорогу до нового жилища Элис, и Аллан неожиданно осознал, что возвращаться домой она не собирается.

— Послушай, милая! Ну что ты так упираешься? Поехали домой, тебя там все ждет, — пытался убедить Аллан. Но Элис оставалась непреклонной, и он почувствовал прилив ярости. — Черт побери, Элис! Ты моя жена и изволь подчиняться! Мне надоело уговаривать тебя вернуться! Что за глупость, в конце концов!

— Не кричи на меня! Я никогда не вернусь в твою крепость! — решительно ответила Элис. — Между нами все кончено. Разве я не ясно сказала, что хочу развода?

— А тебе разве не понятно, что я никогда не пойду на это?

— Ага! Мое не отдам, так, что ли? — с горькой усмешкой воскликнула Элис.

— Как скажешь. — Аллан разочарованно посмотрел на нее и неожиданно развернул к себе лицом.

Его губы были настойчивы и жадны, огромное желание вспыхнуло в нем, сладкой щемящей болью разливаясь по телу. Аллан полностью потерял над собой контроль. Но Элис даже не пошевелилась…

Она повернулась на бок, плотнее подоткнув под себя одеяло. Холодный воздух в квартире без центрального отопления давал о себе знать.

Как такое могло произойти после всего, что было? После Кристель? Почему она не вырвалась, не отвернула лица от его поцелуев? Но, по правде говоря, Аллан застал ее врасплох. И почувствовав возбужденное тело мужа, она уже была не в состоянии оторваться от него. Искусный, самоуверенный, он буквально подавил ее волю.

— А почему бы и нет? — спросила она у себя. — Что, собственно, случилось?

Широко открытыми глазами она уставилась в потолок, пристально изучая трещинки штукатурки.

Оказавшись в сильных объятиях мужа, Элис так и не поняла, кто из них удивился больше.

Дыхание ее сбилось, глаза вспыхнули огнем, но Аллан, казалось, был возбужден гораздо сильнее. Откровенное недоумение охватило его, когда она, собравшись с духом, попросила, вернее, приказала, ему уйти.

— Ты серьезно из-за какой-то своей прихоти решила все перечеркнуть? Два года супружества ничто для тебя? — в бешенстве воскликнул Аллан.

— Прихоти?! — Элис с трудом сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину. — Да только это слово подтверждает, что я права! Ты абсолютно меня не знаешь! Представления не имеешь, что я чувствую, как живу! А наше супружество с самого начала сплошное притворство, вот что!

Она не собиралась говорить такое, но его обвинение так задело ее, что ей захотелось побольнее ударить в ответ. Однако Элис и представить себе не могла, насколько сильно обидит его.

Лицо мужа окаменело, губы сжались, глаза превратились в колючие льдинки. Он напрягся, сдерживая ярость.

— Еще одно слово, только слово, и я за себя не ручаюсь, — процедил он сквозь зубы.

Элис сжала губы. Она просто не осмеливалась что-нибудь сказать и в тягостной тишине смотрела на мужа. А когда он, резко развернувшись, сбежал вниз по лестнице, она так и продолжала неподвижно стоять возле дверей своего убежища.

Сколько она так простояла, Элис не помнила и, только когда продрогла до костей, принялась шарить в сумочке в поисках ключа.

Вот теперь это действительно конец! Она дотронулась до губ, все еще пылающих от его страстных, горячих поцелуев.

Никогда больше она не проснется рядом с ним после ночи пылкой безумной любви. Не посмотрит в эти затуманенные страстью серые с поволокой глаза, не почувствует тепло его тела. Больше не будет эротических, бесстыдных совместных ванн, когда они как дети резвились в воде, намыливая друг друга и доставляя чувственное удовольствие, находя самые возбудимые точки.