Он знал, что иногда мальчик прикидывается, будто уходит, а сам остается наблюдать за ним. Он - самоличное открытие мальчика, пойманный им солнечный зайчик. Ощущая сгусток человеческого присутствия, он точно знал, где находится мальчик, - и недвижно лежал на матрасе, созерцая мертвенный покой, все то время, пока мальчик стоял и смотрел.

Маленькие непостижимые образы под мешком.

Единственный способ оказаться в мире - вписать себя в него карандашом, чернилами, авторучкой. Его мысли и слова умирают. Дайте ему написать десять слов, и он снова вернется к жизни.

Сюда его привезли в машине без одной дверцы.

Мокрый клочок бумаги и карандаш, обгрызенный собакой. Он выписался бы, как выговариваются, извергнул бы на страницу ужас, переполняющий его душу и тело.

Есть ли время для последней мысли?

Он почувствовал, что мальчик стоит у двери, и попытался увидеть его лицо в зеркале слов, вообразить, как он выглядит, кожу, глаза, форму носа, каждую черту поверхности, зовущейся лицом, если можно сказать, что у него есть лицо, если поверить, будто под мешком действительно что-то есть.

Прислушавшись к разговору за соседним столиком, Билл понял, что оказался в обществе британских ветеринаров. Двое мужчин и женщина. Он посмотрел на кушанье, стоящее перед женщиной, показал на него пальцем. Официант, накорябав что-то в блокноте, отошел. Билл залпом выпил свой бренди.

Встал, прихватив с собой пустую рюмку, наклонился к ветеринарам.

- Не согласитесь ли, - сказал он, - оказать услугу писателю, ответив на пару вопросов. Видите ли, я сейчас работаю над куском, где требуются познания профессионального медика, и, поскольку мне нужна небольшая консультация, я бы, с вашего позволения, отвлек вас на полминуты.

На вид нормальные ребята. Смотрят вполне приветливо, не пугаются, непохоже, что он им особенно помешал.

- Писатель, - сказала женщина своим спутникам.

Плечистый бородач пристально уставился на Билла, остальные двое переглянулись, гадая, что сулит эта встреча - развлечение или скуку смертную.

- Мы могли о вас слышать? - спросил не без скептицизма бородатый ветеринар.

- Отнюдь. Я не из таких писателей.

Похоже, эта реплика никого не задела, хотя

Билл и сам не очень понял, что имел в виду. Скорее даже, его ответ их успокоил, задал тональность непринужденного разговора между анонимными попутчиками.

Билл посмотрел на свою пустую рюмку, поискал глазами официанта, заглядывая даже на территорию соседних заведении, - открытые террасы ресторанов выстроились вдоль эспланады плотной шеренгой.

- Но неужели нам не могло подвернуться что- нибудь ваше? - сказала женщина. - В аэропорту, например, в аэропортах имена не всегда запоминаешь.

Мужчины одобрительно глянули на нее.

- Нет, вряд ли. Определенно нет.

Женщина маленькая и широколицая, но это ее

не портит, подумал он. Манера говорить слегка выпячивая губы. Аккуратная каштановая челка.

- А что вы пишете? - спросил второй ветеринар.

- Прозу.

Бородатый неуверенно кивнул.

- Понимаете, я работаю над эпизодом, где никакие годы копания в книгах не могут заменить тридцатисекундной беседы со специалистом.

- А фильмов нет? - спросила женщина.

- Точно. Есть у вас книги, которые стали фильмами? - сказал второй ветеринар.

- Нет, боюсь, мои книги - только книги.

Плечистый слегка улыбнулся, поглядывая на

Билла из кущ своей бороды.

- Но, вероятно, вы где-то появляетесь в качестве писателя, - сказала женщина.

- В телевизоре то есть? - спросил у нее второй ветеринар.

- Ну знаете: часто смотришь и думаешь - еще один, сколько же их.

Билл поманил проходящего мимо официанта, помахал в воздухе рюмкой, но осталось неясно, заметил ли это официант, понял ли, какой напиток Билл заказывает. Горели цветные лампочки; целая компания вышла на балкон на верхнем этаже белого здания, стоящего прямо за дальним рядом пальм.

Билл присел у столика на корточки; продолжил беседу, переводя взгляд с одного собеседника на другого.

- Ну хорошо. Мой персонаж попадает под машину на городской улице. Сам встает, без посторонней помощи уходит. Тело в синяках. Где- то что-то ноет, иногда приступы боли. Но в принципе он чувствует себя нормально.

- Вы же понимаете, - сказала женщина, - что мы диагностируем и лечим только болезни и травмы животных.

- Это я знаю.

- Животных, не людей, - сказал второй ветеринар.

- Я с удовольствием рискну.

Вскочив, Билл погнался за официантом - на бегу осушил почти пустую рюмку, бережно передал, выговорил по слогам название бренди. Потом вернулся к столику ветеринаров и снова присел на корточки.

- Итак, проходит несколько дней, и у моего персонажа появляются более тревожные симптомы, прежде всего постоянная сильная боль в боку, ближе к животу.

Другой официант, не тот, с кем толковал Билл, принес ветеринарам еще вина.

- Он начинает гадать, не повредил ли себе что-то внутри, и какой это может быть орган, и насколько это серьезно, не чревато ли тяжелой болезнью и так далее. Дело в том, что он собирается в путешествие.

- Значит, он мочится кровью? - спросил бородатый ветеринар.

- Нет, в моче крови нет.

- Если вы заставите его мочиться кровью, можно закрутить занятную историю с почками. Тут мы вам могли бы помочь.

- Я не хочу, чтобы в моче у него была кровь.

- Что, утонченные читатели поморщатся? - спросила женщина.

- Нет, понимаете ли, болит спереди.

- А как насчет селезенки? - спросил второй.

Немного подумав; Билл не смог удержаться от

вопроса:

- А у собак есть селезенка?

Остальных это страшно насмешило.

- Если нет, - сказал бородач, - значит, я всю жизнь делал спленоктомию мохнатым карликам и неплохо на этом зарабатывал.

Биллу очень понравился смех бородача - грудной, заливистый. Первая жена Билла презирала его за симпатию к врачам - думала, Билл примеривается, как бы ее пережить.

- Позвольте мне кое-что добавить, - сказал Билл. - Мой персонаж любит выпить.

- Тогда селезенка у него почти наверняка увеличена, - сказал второй ветеринар. - А большую селезенку легче повредить, она будет кровоточить долго-долго и причинять сильную боль.

- Но селезенка слева, - сказал Билл. - Мой персонаж чувствует боль справа.

- Вы нам об этом говорили? - спросила женщина.

- Кажется, забыл.

- Может, поменяете на левый бок, чтобы была селезенка? - сказал бородатый. - Думаю, кровь из нее будет хлестать без удержу. Занятную историю удастся закрутить.

Официант принес бренди, и Билл вскинул руку - торжественно попросил прерваться, дабы утолить жажду.

- Но поймите, мне нужен правый бок. Это принципиально важно для сюжета.

И почувствовал: все напряженно задумались.

- Верхний правый сегмент подойдет? - спросил второй ветеринар.

- Пожалуй, сгодится.

- Ничего, если он будет чувствовать боль при всяком глубоком вдохе?

- Больно дышать. Почему бы и нет, собственно.

- Ничего, если у него будет ныть правое плечо?

- Пожалуй, сгодится.

- Тогда задачка решена, - сказала женщина.

Бородач вновь наполнил бокалы.

- Разрыв печени.

- Гематома.

- Локальное скопление крови.

- Наружных проявлений нет.

Официант принес ужин Билла и поставил его

на соседний столик. Все невольно туда уставились. Билл перенес тарелку и столовые приборы на столик ветеринаров и, сидя на корточках, начал разрезать мясо.

- Значит, корень всех этих бед - в печени. Как он вообще-то и подозревал. Что мне с ним делать дальше? Как он себя чувствует?

Женщина переглянулась со вторым ветеринаром.

- Обмороки бывают?

- Допустим, бывают.

- Кровь не поступает к голове, - сказала женщина Биллу.

- Что еще?

- Давление понижено. Возможно, также назревает острое воспаление брюшины.

- Но он хочет отправиться в путешествие, - сказал Билл.