Роман тоже смутился, но начал первым:

- Водяной приходил, принес венок от русалки, велел никому не отдавать, если только русалка его не потребует.

- Какой водяной! - голосок её оказался негромким и нежным, а синие глаза наивно распахнулись.

Сопровождавшая её черноризка ухватила Анюту за рукав и вывела ее из лавки, что-то выговаривая девушке на ухо.

"Влюбиться еще не хватало", - подумал Роман.

Словарь:

 "В Ольговичах он (Всеволод Святославич, князь Курский и Трубчевский)

 всех удалее рожаем и воспитаем и возрастом и всею добротою и

 мужественною доблестью:" - фраза из летописи 12-го века.

 корзно - богато украшенный плащ

 гой еси - будь здоров

 басарга - ловкий

Глава девятая

ВОИНСКИЕ УРОКИ

(начало июля - середина сентября 1184 г.)

Каждый год весной в городе и в слободах дружинник Тимоха Сухой с писцом объезжал дворы, ведя строгий учет молодых парней, "которые телом и разумом справные" - для воинской учебы. Так повелось еще от Святослава Ольговича, отца нынешнего курского князя.

- Все мы дети княжьи, - говорил Тимоха. - Стало быть, должны помогать землю нашу беречь. А какой с тебя помощник, если дела ратного не знаешь?

Различий между своими подопечным Тимоха не делал - будь ты сын последнего бедняка, или сын боярский. Никого не уговаривали, тем более не волокли на воинские уроки силком, но отказников не бывало - кому охота в отщепенцах ходить?

Уроки воинские человеколюбием не отличались. Тимоха Сухой, которого Роман для себя прозвал "сержантом", жилистый и злой кметь лет сорока пяти, на выдумки был горазд.

- Ну-ка, отроки, на загривки друг к другу залазьте - и борзо* в гору, чтобы пятки сверкали.

Бежать не близко - от Кура по Рыльской дороге, где много позже ляжет улица Дзержинского, до самого верха, к возвышавшейся среди мощных сосен рубленой башне Стрибоговой* сторожи.

Солнышко печет, бежать трудно. Но Тимохе этого мало - он верховых охаживал в пол-руки плетью-витнем. Те уворачивались, сбивая и так уже взмыленных "коней" с ноги.

- Сейчас и вам баньку устроим, - безжалостно смеялся Тимоха.

На половине горы менялись местами. Но неизвестно, что лучше - на мокрые от пота рубахи бывших "коней" плеть ложилась особенно чувствительно.

- Это вам не дома на печи.

...Молодой конный гридень, помошник Тимохи, всего годами пятью старше Романа, такой же плетью нещадно хлещет двух отроков. Убежать нельзя - только уворачивайся. На парнях даже рубах нет, кожа в бордовых полосах - дома мамки залечат. Дня за два-три научатся увертываться от плети, как от настоящего оружия. Тимоха-"сержант" осматривал учеников после "боя" и, найдя на теле лишние, по его мнению полосы, отвешивал нерадивому отроку еще один полновесный удар своей плетью.

- Хоть толику ощути, дубина неповоротливая, как железо сечет.

Упражнения усложнялись: надо было сдернуть отбивавшегося плетью верхового с коня. Плеть уже потяжелее, да и гридень-верховой становился злее - неохота позориться перед молодыми, а пуще перед Тимохой.

- Пеший конного бояться не должен, - учил "сержант" под свист плети и сочную ругань дерущихся. - У него конь, а у тебя сноровка.

...Двое парней друг против друга. У каждого щит из толстых дубовых досок и тяжелый топор. Ударь топором в щит противника, а потом принимай его удар на свой щит, пока щиты не превратятся в щепки. Но гораздо раньше "отвалятся" руки - и правая и левая. После такого поединка даже у Романа, привыкшего к ударным нагрузкам, ощущение такое, будто его переехал грузовик.

- Оттого, что железа стережешься, - объяснил дома Людота. - Ты кузнец - железо тебя бояться должно, а не ты его.

Людота научил его нескольким простым приемам и уже на следующий день Роман удостоился от Тимохи одобрительного кивка головой.

...Потом - уроки с мечом, копьем, кистенем до седьмого пота, без жалости к себе и к сопернику: Учились, как меч или саблю лучше на кольчугу, наруч*, а то и на шлем принять, чтобы вскользь прошло: Как топором или копьем против меча биться, как сулицу без промаха метать: И все под свист плетки Тимохи Сухого, который ошибок не прощал:

- Одним разумом науку ратную не осилишь, - говорил Тимоха. - Она в плоть к тебе войти должна. У хорошего воина разум за телом не поспевает - только так в сече лютой и выживают.

Роману этого объяснять не надо - уже растолковали его предыдущие тренеры. Может быть поэтому уроки осваивал лучше, чем другие:

Иногда приезжал Срезень, с коня молча наблюдал за тренировкой и уезжал, не сказав ни слова.

...Месяца через два уроки стали не в тягость. Наука воинская даром не прошла.

- Плетке моей спасибо скажите, - усмехался довольный Тимоха.

Последние две недели, уже в сентябре, каждый день занимались "ратной забавой". Делились поровну, на две рати, на каждом кольчуга и шлем, в руках щит и нетяжелый тренировочный кистень. И - кто кого.

- Друг друга не жалейте, - напутствовал Тимоха - В настоящем бою вас никто жалеть не станет.

Потеха продолжалась до "убитого глаза", как говорил Тимоха, то есть, до изнеможения. Потом кольчуги и мокрые от пота рубахи сбрасывали, и наставник придирчиво всех осматривал - синяков и ссадин было мало.

На другой день повторялось с топорами. На потеху это походило все меньше.

...Три месяца воинских уроков позади. Однажды Тимоха собрал вокруг себя своих учеников, уже чувствовавших себя опытными воинами и произнес короткую речь:

- В чем я перед вами грешен, младни, что руку с плетью сдерживал - а не надо бы. Но, может, и вбил в вас малость науки воинской. Теперь только сеча покажет:Ну, дай вам Бог удачи в бою настоящем... И не обессудьте:

С этого момента парни имели право носить за голенищем нож-засапожник, к рукоятке которого крепился кожаный темляк с цветной кистью. Темляк выставлялся напоказ, давая всем знать, что его обладатель оружен. Кроме того, за темляк сподручно было выдергивать нож из сапога, а по цвету кисти можно было определить, к какой сотне приписан ратник.

Тимоха Сухой с усмешкой наблюдал, как ученики вытаскивают из-за пазухи приготовленные ранее засапожники и вкладывают их за голенища. Сегодня в сапоги обулись все, хотя в иные дни предпочитали обувь попроще.