— Подожди, — пробормотала она, — я не могу думать…

— И я не могу, — ответил он. — Боже мой! Совсем не могу… — Эти шутливые сетования перемежались страстными поцелуями. А сейчас он наклонил голову и нежно провел губами по бархатной коже на ее груди.

Когда Черный Шип поднял голову, чтобы снова поцеловать Эмилин в губы долгим и страстным поцелуем, от которого пещера начинала казаться светлым дворцом, она подалась навстречу ему в порыве, который поглотил последнюю способность думать.

Под нежными прикосновениями Эмилин раскрывалась, словно цветок, возгоралась, как нежное пламя. Ласка будила в ней доселе неизведанные чувства. Девушка не знала, как справиться со всем этим. Да и не хотела знать.

Мужчина не мог не ответить на чувственный изгиб ее тела. Его рука скользнула вниз. Услышав, как она вздохнула при этом, он прижал ее голову к своему плечу и снова зашептал в самое ухо:

— Эмилин, выходи за меня замуж, милая! Прямо сейчас! Здесь!

— О Господи! — выдохнула девушка. — Милый мой…

— Сейчас! — настойчиво повторил Черный Шип. Его губы поглотили тот звук — не то вздох, не то рыдание, — который она издала, почувствовав нежную руку в святая святых. Его пальцы до тех пор разжигали пожар, пока Эмилин не откинулась в изнеможении.

Легко, без малейшего усилия, мужчина перевернул девушку так, что она оказалась лицом к нему — ее грудь касалась его груди, ее сердце билось в унисон с его — под аккомпанемент водопада снаружи.

Эмилин подалась вперед, дыша тяжело и неровно от переполнявшего ее желания. Но Черный Шип остановился — хотя сам едва владел собой.

— Милый… — выдохнула девушка, прижимаясь губами к его лбу.

— Твой ответ? — отчаянно прошептал он, уткнувшись куда-то в шею любимой. — Я хочу услышать его сейчас. Выходи за меня замуж — сейчас и здесь!

Наступила пауза — натянутая, как тетива тугого лука. Его руки обнимали ее спину, его лоб прижался к ее лбу, его дыхание смешивалось с ее. Он задавал два вопроса: один — сердцем, другой — телом. И оба — Эмилин ясно понимала это — должны были получить один и тот же ответ.

Его руки скользнули по ее бедрам — пальцы дрожали.

— Прикажи мне остановиться, и я сейчас же остановлюсь. Но только намекни, что можно продолжать, и дело будет сделано.

Снова наступила пауза — только их дыхания, слившиеся в одно, наполняли пещеру.

Напряжение достигло предела. Она должна была решить все — одна, здесь и сейчас. Еще никогда в жизни не стремилась она ни к чему сильнее, чем к этому единению тел и душ, которое предлагал ее любимый.

— Хорошо! — наконец прошептала она, уткнувшись в шелк его волос. — Я согласна! — Эмилин осознавала, что сейчас все решает ее сердце, а не огонь, сжигающий тело.

Черный Шип поднял голову и внимательно взглянул на девушку горящими глазами.

— Ты не пожалеешь, клянусь! — тихо проговорил он. — Веришь мне?

Эмилин закрыла глаза и кивнула, опустив голову на плечо любимого. Держа ее в объятиях, он ласково гладил влажные волосы. Грудь его бурно вздымалась. Нежно и в то же время сильно он надавил на ее бедра. Подняв голову, она целовала его до тех пор, пока легкий вскрик боли, восторга и умиротворения не слетел с ее уст.

Ее имя на его губах сменилось стоном в тот момент, когда он наконец проник в нее. Девушка закусила губу — но первое сопротивление быстро прошло, боль растаяла и превратилась в сладкое жжение, смягчающееся с каждым движением. Объятия их переплелись, тела слились в одно. Эмилин растворилась в горячей страсти, наполнившей ее тело. Мужчина глубоко вздохнул, и она почувствовала, как его дыхание проникло внутрь ее, словно она вдохнула его самого. Наконец он покинул ее — и дыханием, и телом, — и сказка растаяла в воздухе. Тихим стоном девушка выразила свою печаль. А он лишь молча целовал ее, даря нежность и благодарную ласку.

Через некоторое время Черный Шип поцеловал Эмилин во влажный висок и натянул на обоих валявшийся рядом забытый плащ.

— Боже правый! — прошептал он. — У меня сейчас голова словно тиной болотной набита. Я и забыл совсем, что нас ищут и на нас охотятся.

Девушка вздохнула — и от удовольствия, которое еще не ушло, и от несогласия с его замечанием — и покрепче обвила руками шею любимого.

— Не уходи! — только и произнесла она, снова кладя голову ему на плечо. Он осторожно убрал с ее лба волосы.

— Нет, любовь моя, не бойся, я не оставлю тебя! Хотя скоро мне придется одеться и пойти посмотреть, что же делают наши друзья.

— Черный Шип, — прошептала она, на секунду вырвавшись из сладкой истомы и отгоняя от себя все мысли о возможной опасности, не желая нарушать спокойный мир, который они вдвоем только что создали. Эмилин подняла голову и взглянула на своего возлюбленного, хотя в темноте он казался всего лишь тенью.

— Да?

— Я верю тебе — вот почему я согласилась на все это.

— Я прекрасно понимаю все это, милая, — ответил он так тихо, словно ветер пролетел. — И обещаю, что не предам твоего доверия.

Его слова слились с шумом водопада.

Он замерзал. Хотя день выдался мягким, сейчас уже настали сумерки и в воздухе ощущался явный холодок. Одежда намокла и казалась страшно неудобной. Пытаясь пошевелить ледяными ногами во влажных сапогах. Черный Шип дул на пальцы и с тоской и даже легкой завистью думал об Эмилин, которая сладко спала в теплой пещере, одетая во все сухое; совсем недавно он ходил проведать ее и снова вернулся на свой наблюдательный пункт.

Пристально вглядываясь сквозь завесу папоротника и кустарника, рыцарь внимательно осматривал берега озера. Раненый конвойный с перевязанной рукой виднелся в бледнеющем вечернем свете, жаря что-то на костре. Аромат съестного долетал до Черного Шипа и дразнил его — голодный желудок давал себя знать.

Второй преследователь стоял на берегу озера. Вдруг он с криком резко наклонился к воде. А когда снова выпрямился, то что-то держал в руке.

Черный Шип с интересом наблюдал. Воины что-то возбужденно обсуждали, передавая из рук в руки белую тряпку, с которой стекала вода. Пытаясь догадаться, что это могло быть, рыцарь вспомнил, что, когда Эмилин схватили за косу, с головы ее слетела белая накидка и упала в воду. Должно быть, водопад и принес ее сюда, в озеро.

Показывая на скалы, а потом в сторону озера, раненый был явно рассержен и расстроен. А второй воин снова подошел к берегу и начал вглядываться в воду.

Было ясно: преследователи решили, что Эмилин утонула в водопаде. Черный Шип не знал, что они думают о нем самом, но не сомневался, что они останутся на ночь здесь, в ущелье. Стараясь двигаться как можно тише и незаметнее, рыцарь начал карабкаться к пещере.

Он проснулся среди ночи оттого, что спал в неудобной позе, прислонившись к неровной каменной стене. Рядом Эмилин свернулась в клубочек, ровно и уютно посапывая во сне. Расправив плечи и потянувшись, чтобы хоть немного размять затекшие мышцы, Черный Шип выглянул наружу. В пещере было отчаянно темно и холодно, но робкий свет, пробивающийся сквозь тоннель, возвещал близкий восход солнца. Рыцарь снова прислонился к стене — мысли его неслись стремительно, словно водопад.

Два дня назад он получил известие, что бароны собираются в Лондоне и ждут его там же: король наконец согласился рассмотреть и обсудить новую хартию. Так что вскоре ему придется уехать. Но прежде необходимо убедиться, что Эмилин в полной безопасности.

Свита Уайтхоука настойчива в поисках. И хотя конвойные могут решить, что девушка погибла, рисковать нельзя. Ее могут найти даже в монастыре. Черный Шип с самого начала был невысокого мнения об этом ее плане — уйти в монастырь: ведь Уайтхоук не остановится ни перед чем, даже перед святостью церкви, если помолвка останется в силе.

Вздохнув, рыцарь посмотрел на спокойно спящую девушку, и сердце его забилось сильнее. Он не перенесет, если ей придется выйти замуж за другого или заточить себя в монастырскую келью. Она принадлежит только ему, и принадлежала всегда — с их первой встречи много лет назад. Та тяга, которую он к ней испытывал, превратилась в неодолимую силу, в судьбу; нехотя ему пришлось признать ее власть над собой.