— Пресвятая дева! С тобой все в порядке? — приглушенно воскликнул мужчина, хватая девочку за плечи. А брат с молчаливой заботой и лаской гладил ее по Голове.

Повернувшись к молодому человеку, незнакомец произнес:

— Мы ваши должники!

— Вовсе нет, это я вам обязан! — ответил Черный Шип. — Если бы не ваша собака, я бы так и остался в плену. Это вы перерезали веревки у меня на руках?

— Да. Меня зовут Уолтер Лиддел. Если ты тот, кого называют Черным Шипом, то у меня есть для тебя новости.

Беглец с тревожным предчувствием наклонил голову. Его длинные — на саксонский манер — черные волосы, отливающие синевой в лунном свете, коснулись заросшей щетиной щеки.

— Да, это именно я!

Уолтер мрачно кивнул и пристально взглянул на молодого человека.

— Слушай внимательно, потому что твои охранники могут начать поиски. Барон де Эшборн поручил мне убедить тебя вернуться на север и продолжать свое дело. Никому не говори о нашей встрече, но помни, что ты не одинок в борьбе против жестокости и самодурства лорда Уайтхоука. — Незнакомец зло прищурился и пристально взглянул на юношу. — Скорее всего, парень, тебя везли в Виндзор, чтобы бросить в темницу. А это страшное место — не многие, посидев там, выходят на волю в своем уме.

— Я так и решил. Ведь мы ехали на юг. Спасибо, Уолтер. Передайте барону, что я очень ценю его доверие. — Юноша взглядом показал на девочку и ее брата: — Это ваши дети?

— Нет, сэр. Они просто увязались за мной, а я слишком поздно это заметил. Кроме меня, они никому не позволяют командовать своей собакой.

Черный Шип кивнул.

— Спасибо за то, что вы сделали нынче ночью, — тихо проговорил он. — Я этого не забуду, клянусь, пред лицом Всевышнего, что в трудную минуту любой из вас может рассчитывать на мою помощь.

Уолтер благодарно дотронулся до плеча юноши.

— Спасибо. Сейчас нам необходимо уйти. Там, в зарослях, — он кивнул на противоположную сторону просеки, — тебя ждет оседланная лошадь. Там же найдешь и лук со стрелами.

— Храни вас Бог, сэр, — произнесла молчавшая до этого девочка. Шип сверху вниз посмотрел на маленькое нежное личико. Лунный свет окрасил серебром ее глаза, а во взгляде детское любопытство соседствовало с задумчивостью взрослого и зрелого человека. В ночной тишине внезапно раздался звук: так щелкает только стрела, когда ее вставляют в лук. Уолтер схватил девочку за руку и бросился в глубь леса. Они скрылись в зарослях папоротника, а вслед за ними — и подросток с собакой. А Шип бегом направился в сторону, указанную новым другом, — к лошади. Так что пущенная кем-то стрела прилетела на уже пустую просеку.

Черный Шип бежал мощно и гибко. За своей спиной он слышал голоса — это всадники пробирались сквозь кусты. А вскоре воздух наполнился воем стрел — они вонзались в стволы деревьев, в толстые суки, просто в землю. Но юноша несся быстрее стрел — стремясь скорее добраться до лошади, он ломал по пути ветки и ловко перепрыгивал через заросли папоротника.

Отвязав поводья, он вскочил в седло и направил лошадь по узкой тропинке, спускающейся с холма. К седлу действительно оказались приторочены лук и колчан, полный стрел, но юноша не захотел тратить время, чтобы отвечать на нападение.

Вражеские стрелы угрожающе выли за его спиной. Одна чуть-чуть не задела щеку. Вторая же проткнула насквозь кожаную накидку и вонзилась в спину чуть пониже лопатки. Превозмогая боль, всадник с трудом выдернул ее.

Стук копыт за спиной громом отдавался в ушах, но боевой конь оказался силен и быстр, а всадник молод, ловок и не отягощен доспехами. Вскоре он уже окончательно оторвался от преследователей и свернул на север по древней, полной преданий и легенд, дороге, а к рассвету, уже абсолютно спокойный, в белом тумане начал подниматься в горы по тропке, проложенной пастухами.

Рана оказалась глубокой, но Черный Шип продержался еще двое суток: слабея с каждым часом, он все-таки добрался до хорошо знакомых северных вересковых пустошей. Там, среди нагромождения седых от древности монолитов, он упал с коня и потерял сознание — природа сама позаботилась о могильном камне для храброго воина.

Глава 1

Порыв ветра унес последнюю стрелу. Он подхватил ее, как перышко, и, заставив описать дугу, бросил далеко позади цели. Как только стрела исчезла из вида в густых зарослях, Эмилин де Эшборн со вздохом повесила лук на плечо. Поплотнее запахнув зеленый плащ , воздух казался прохладным , и надвинув капюшон, чтобы скрыть свои светлые — как будто льняные — косы, пошла по лесной тропинке.

Сегодня у нее что-то совсем не ладилось со стрельбой. Несколько стрел улетело неизвестно куда. И виноват в этом был вовсе не ветер, а ее собственная неопытность и неумелость. Из двенадцати стрел в кожаном колчане, притороченном к поясу, осталось лишь четыре. Так что эту последнюю придется найти, если она хочет продолжать свою тренировку.

Эмилин быстро шла под густым шатром из листьев. В напоенном ароматами травы и леса весеннем воздухе их шелест слышался особенно явно, а солнце пробивалось сквозь кроны деревьев отдельными лучами и пятнами ложилось на землю. Она была рада, что улизнула в это свежее зеленое великолепие после нескольких месяцев сидения в душном доме.

Поздней осенью в таком же лесу воины короля Джона арестовали ее брата Гая, барона де Эшборна. Предупрежденные сенешалем, который очень волновался за их безопасность, Эмилин и трое ее братьев и сестер всю зиму не высовывали носа за стены замка. Ведь даже сейчас еще никто не знал, жив ли Гай, и если жив, то где он.

Незадолго до ареста Гай начал учить сестру стрельбе из лука. Но искусство это оказалось заброшенным вплоть до сегодняшнего дня. Стреляла Эмилин никуда не годно: и встать, как следует, она не могла, и пальцы ее казались дубовыми на вощеной пеньковой тетиве. Сегодня она пришла в лес без всякой надежды на охоту — просто чтобы потренироваться.

Девушка не овладела еще коротким дамским луком настолько, чтобы успешно охотиться на мелкую дичь, — хотя, видит Бог, любая добыча нужна сейчас в Эшборне. Но с самого детства ее привлекала мощь и грациозность оружия, она всегда завидовала искусным стрелкам. Еще девочкой она восторженно наблюдала за тренировками и состязаниями во дворе замка: мужчины стреляли то в копну сена, то в соломенные чучела французских солдат, а позднее — в соломенное изображение короля Джона.

Оглядываясь в поисках улетевшей стрелы, Эмилин вышла на лесную прогалину. И вдруг услышала звон металла. Испугавшись, она быстро спряталась за толстый ствол дуба, пытаясь унять беспокойный стук сердца.

— Во имя всех святых! — сердитый мужской возглас раскатисто зазвучал в чистом прохладном воздухе. Девушка опустила лук и осторожно выглянула из-за дерева.

Всего в нескольких ярдах от себя, на дороге, она заметила всадника в доспехах на черном боевом скакуне. Длинный синий плащ воина спускался на круп коня. К высокой луке седла был прикреплен богато украшенный белый щит.

Герб, изображенный на щите, представлял собой ястреба на ветке. Он был незнаком девушке. Но Эмилин прекрасно поняла, что и этот щит, и богатая конская упряжь могли принадлежать только знатному рыцарю. Скорее всего, это придворный, решила она. Уот же предупреждал ее об опасности такой встречи в лесу. Девушка снова спряталась за ствол.

Конь медленно ступал по дороге. Эмилин подумала, что рыцарь выглядит усталым, да и меч его почему-то не в ножнах, а готов к бою. В лесной тишине далеко разносились четкие шаги лошади по мягкой земле, звон упряжи и доспехов, да порой тихие проклятья.

Испугавшись, что где-то совсем рядом могут оказаться и другие воины, девушка решила скрыться в зарослях и отступила на шаг. Под ногой громко хрустнула сухая ветка.

Рыцарь тут же обернулся и сразу увидел ее, прячущуюся среди деревьев. Он пришпорил коня и рванулся вперед.

— Эй, там! Стой! — закричал он.