Тея вздрогнула, вспомнив, какое омерзение у нее вызывало малейшее прикосновение Джея Пи.

— В таких делах я сама принимаю решение, — солгала она. — И я решила не выходить замуж ни за кого.

Чтобы не испытывать на себе его пронзительный взгляд, она закрыла глаза. Но даже если бы ослепла, то и тогда чувствовала бы его присутствие.

Дэймон провел пальцем по ее подбородку и поднял голову.

— Ни за кого?

Прикосновение было нежным, и щеки ее вспыхнули.

— Странно, — проговорил он медовым голосом. — А как же насчет поцелуйчиков и прочих нежностей? Насколько я помню, тебе это нравилось.

Рука Дэймона соскользнула с ее пылающей щеки к затылку, нежно приглашая ее встать со скамейки навстречу ему. В его прикосновении не было ни капли настоящей силы, но Tee пришлось напрячь всю свою волю, чтобы противостоять ему.

Обычно ситуации такого рода никогда не доставляли ей проблем. Она еще в колледже научилась подавать мужчинам незримые предостерегающие сигналы, но почему-то на Дэймона они не действовали. Или она забыла послать их? В конце концов, его прикосновение не назовешь неприятным… даже наоборот. Ее нынешняя слабость была, очевидно, не чем иным, как влиянием «вируса Пребблов», хотя Тея потратила не один год, чтобы искоренить его в себе. Видимо, пресловутый вирус был ей неподвластен, когда дело касалось этих черных глаз, медового голоса, мягких губ…

Тея отскочила от него на безопасное расстояние.

— Намек поняла, Дэймон. Не думай, что я все забыла. Трудно переоценить значение урока, который ты преподал мне в тот день. — Она погрозила ему пальцем, досадуя на то, что ее рука предательски дрожит. — Я не позволю таким ситуациям возникнуть вновь.

Все произошло так быстро, что Тея не успела заметить, как это случилось. Дэймон схватил ее вытянутую руку и резко притянул к себе. От ее сопротивления не осталось и следа, когда она врезалась в его грудь.

Дэймон обхватил ее за плечи и прижал к себе. Она стояла затаив дыхание, утеряв способность сопротивляться — ее воля была парализована.

Дэймон издал свой фирменный смешок довольного самца.

— Ты плохо выучила урок, Преббл. Тебя по-прежнему привлекают такие ситуации. Я прав? Он наклонил к ней голову.

— Нет, — как можно решительнее отрезала Тея. — Отпусти меня наконец.

Она попробовала вырваться, что, конечно, не удалюсь, а только заставило ее сильнее почувствовать», насколько это приятно — находиться в объятиях настоящего мужчины. Ни один из этих чванливых молодых людей, одетых в костюм-тройку, которых одобрял отец, понятия не имел о том, что такое настоящий поцелуй.

Бог мой, о чем она думает!

Тея сбросила его руки и отступила назад, врезавшись в перила.

Не желая убеждаться в том, насколько безрезультатно ее противодействие Дэймону, Тея поспешила сменить тему:

— Отец считает, что я приехала сюда с единственной целью — продать дом, потому просить у него денег бесполезно. Он и слышать не желает о пансионе. Он даст мне деньги только в том случае, если я скажу, что дом в нынешнем состоянии продать невозможно.

— Другими словами, — начал Дэймон хамским тоном, каким привык говорить об ее отце, — если ты возьмешь деньги, то будешь обязана поступать по его указке.

— Думаю, он боится, что если я останусь здесь, то пойду по стопам матери. Они с Дорой были очень похожи. А учитывая, что, пожив с ним некоторое время, мама сбежала с…

— Я знаю твою мать, — перебил Дэймон. — Она мало похожа на Дору, если вообще похожа.

— Ты знаешь мою мать? — искренне удивилась Тея.

— Она обычно приезжала сюда, когда очередной раз выходила замуж. — Дэймон говорил слегка насмешливо. — Она остроумна, сексапильна, любит мужчин. Может, Дора и была такой в молодости. Но в смысле верности, щедрости, любви твоя мать Доре и в подметки не годится.

Тея смотрела на него разинув рот. Неожиданно осознав, что, рассказывая все это, он отчасти характеризует и себя, Дэймон тут же напустил на себя бесстрастность.

— В любом случае, Преббл, — произнес он ледяным голосом, словно она была виновата в том, что он открывает ей эти подробности, — твой отец прав. Дом надо продать. — Он огромными шагами пересек холл и ушел, опять хлопнув дверью.

После его ухода Тея испытала чувство, делавшееся уже привычным, — будто перенесла шторм.

Известие о том, что мать наведывалась сюда, ошеломило Тею. Судя по тому, что и как говорил Дэймон, у нее создалось впечатление, что он знал ее мать даже лучше, чем она сама. Впрочем, Тея, с тех пор как ей минуло двенадцать, редко виделась с матерью, предпочитавшей письма и звонки.

Последний раз они встречались, когда Тея училась в выпускном классе. Все подружки недоумевали: что за потрясающий мужчина сопровождает ее мать? Tee было нелегко признаться, что Рене, двадцатипятилетний француз, — ее отчим.

Тея постаралась отогнать от себя грустные воспоминания и сосредоточиться на настоящем. Да, она действительно попала в затруднительное положение. Три с лишним сотни тысяч долларов!

Она оперлась о колонну винтовой лестницы, потирая гудящие виски. Придется потратить наследство — не только деньги, которые Дэймон отказывается брать, но и всю остальную имеющуюся у нее наличность. Можно использовать свое выходное пособие и все сбережения, основную часть которых составляют подарки родственников по поводу окончания колледжа. Можно — Тея с трудом сглотнула — продать «корвет», сказав, что потратила деньги на пансион, который они никогда не одобряли…

И все равно ей не будет хватать нескольких десятков тысяч.

Тея вспомнила, как говорила своим клиентам:

— Помещайте средства в разные предприятия. Не надо класть все яйца в одну корзину.

Сама же она так рассчитывала на этот дом, на эту мечту о пансионе, что готова была рискнуть всем даже свободой от Джея Пи. А как же яйца в одной корзине? А все ее мечты?

Мечты… Чтобы осуществить их, она наняла человека, услуги которого не в состоянии оплатить, к тому же он никогда раньше не делал подобного рода работу. Пришлось положиться на рекомендацию его любовницы!

Неужели отец был прав насчет того, что она теряет голову, как только дело касается любимого проекта?

Тея вышла на крыльцо и спустилась по ступенькам. Обернувшись, она посмотрела на дом, который владел всеми ее мыслями. Перед глазами возник образ вручную выгравированной таблички, прикрепленной к козырьку над крыльцом:

Она найдет выход. Непременно. Просто пока не знает какой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тея сидела на крыльце, скрестив ноги и держа на коленях блокнот с эскизами. В детстве отец всегда говорил ей, что у нее нет таланта, к чему регулярно добавлял: «И слава Богу», ведь большинство маминых любовников и мужей были именно художниками. Только Дора всегда поощряла ее интерес к живописи. Тея до сих пор не сходила в тетину мастерскую — из опасения, что найдет там свои детские рисунки, аккуратно помещенные в рамки и развешанные по стенам, и растрогается до слез.

Дэймон совсем выбил у нее почву из-под ног. Чтобы взбодриться, Тея решила сделать набросок воображаемой вывески, стилизованной под девятнадцатый век. С одной стороны листа она поместила чопорную леди викторианской эпохи в кружевном платье с высоким воротником и пышными сужающимися книзу рукавами. С другой стороны — постояльца-золотоискателя с длинными волосами и бородой, в кожаной куртке с бахромой. Между ними надпись: «ПАНСИОН ТЕТИ ДОРЫ».

Усмехнувшись, Тея добавила вторую строчку: «Ванна — 10 центов».

Она уже полностью успокоилась после набега Дэймона, когда вдруг услышала звук его приближающегося фургона. Развернувшись перед домом, Дэймон остановился и, высунувшись из окна, прокричал:

— Надеюсь, ты знаешь, что понадобится лицензия для того, чтобы это место стало пансионом?

— Да-а? — Тея оторвала взгляд от блокнота. — Почему, интересно, ты не сказал мне этого раньше?