— Потому что она знала, что я собираюсь взять тебя собрать немного остролиста, — сказала Фиби.

День они провели весело и шумно, хотя изрядно перепачкались и приехали домой в грязной машине. По настоянию Тары они еще заехали в ботанический сад и купили белой омелы.

Когда они вернулись, Серена уже приехала и, как мрачно сообщила им Кэрри, отдыхала, не желая, чтобы ее тревожили.

Время, оставшееся до ужина, Фиби посвятила украшению холла и столовой. Тара с усердием помогала ей. Омела красиво свешивалась с центральной люстры в холле.

— Хорошо выглядит? — спросила Фиби, спускаясь с лестницы.

— Выглядит великолепно, — сказал Доминик, входя в парадную дверь. От его отчужденного вида, к которому Фиби уже стала привыкать, не осталось и следа, он улыбался.

— Папа, папа! — Тара пританцовывала от возбуждения. — Фиби — под омелой. Ты должен ее поцеловать.

— Тогда держи! — Доминик вручил своей дочери поводок с отчаянно вырывавшимся Магинсом и подошел к Фиби, которая словно приросла к месту. — Прошу прощения, — пробормотал он. — Но правила есть правила.

Его руки обняли ее за плечи и притянули к себе. Его губы были холодными и нежными, но в них не было той страсти, которую она чувствовала когда-то.

Он сделал свой выбор, поняла она, неподвижно стоя в его объятьях. И таким образом прощается с ней. Боже праведный, как сможет она вынести это?

— Целовать обслуживающий персонал, дорогой? Какой жуткий феодализм! — Серена медленно спускалась по лестнице. На ней был роскошный домашний костюм цвета спелой клюквы, волосы свободно падали на плечи. Казалось, поездка по магазинам благотворно сказалась на ее настроении, потому что ее глаза блестели, как бриллианты.

— Красивая старинная традиция. — Доминик не спеша выпустил Фиби из объятий.

— А на жен она распространяется?

Серена подошла к Доминику, обвила его шею руками и прижалась к нему своими бедрами.

— Время ужинать, — сказала Фиби и увела Тару.

Вот и канун Рождества, устало думала Фиби, паркуя машину. Скоро она сможет оставшиеся ей дни в роли няни сосчитать на пальцах одной руки.

Отношение к ней Серены, и так не отличавшееся сердечностью, быстро ухудшилось после того, как она застала Фиби и Доминика под омелой.

Фиби дали ясно понять, что она стала врагом и, следовательно, подвергнется всем видам тирании. Серена Вейн была в этом деле невероятно изобретательна.

Череда мелочных козней и несправедливых, презрительных замечаний казалась бесконечной. Даже Тара порой становилась мишенью некоторых из них в наказание за свою явную привязанность к Фиби.

Ситуация становилась опасной.

Фиби заставила себя улыбнуться, когда вошла в художественный салон.

— Я приехала за домиком для кукол и мебелью.

— Ах, да, конечно, для мистера Эштона! Все готово и упаковано. Могу я помочь вам донести коробку до машины?

— О, пожалуйста, — с благодарностью согласилась Фиби.

— Очень надеюсь, что девочке это понравится, — заметила женщина, когда им удалось втащить большую, тяжелую коробку в машину. — Какое замечательное Рождество у нее будет — ее мама дома.

— Замечательное, — спокойно согласилась Фиби. — Уверена, после Рождества Тара заедет за мебелью.

Глаза женщины загорелись.

— Вы полагаете, мисс Вейн привезет ее? Было бы так чудесно встретиться с ней! Мы много раз видели ее с тех пор, как она вернулась, только мимоходом, конечно.

— Правда?

— Она заглядывает в парфюмерный магазин несколько раз в неделю. Собственно говоря, она была там и сегодня рано утром.

Брови Фиби удивленно поднялись. Насколько она знала, Серена Вейн, которая редко вставала раньше полудня, была все еще в своей комнате. Или в комнате Доминика, поправилась она, тихо вздохнув.

— Вы уверены?

— Разумеется. — Женщина слегка возмутилась. — Я уж как-нибудь знаю ее, и Марджори, которая помогает мне, тоже. И такси, которое ждало ее, то же, что и всегда. Это точно была она.

— Какая жалость, что я не знала! Я могла бы попросить ее об одолжении, — пробормотала

Фиби.

— Надеюсь, я не подвела ее, — игриво сказала женщина. — Возможно, именно вам она покупала подарок.

Фиби выдавила еще одну улыбку:

— Не думаю! — и вышла из магазина.

Войдя в дом, она услышала неимоверный шум, доносившийся из малой гостиной. Серена кричала, а Тара громко плакала.

Фиби бросилась в комнату. Девочка, с лицом, мокрым от слез, сидела за пианино, а Серена с грозным видом ходила вокруг нее.

— Отвратительный гвалт! — пронзительно кричала она. — Снова и снова этот адский грохот. Ты что, не знаешь еще какую-нибудь дурацкую мелодию?

Тара увидела Фиби, подбежала к ней и уткнулась лицом ей в живот.

— Это мой сюрприз, — рыдала она. — Я снова разучивала его, чтобы сыграть завтра всем, а мама рассердилась.

— Да что с вами такое случилось? — спросила Фиби, едва сдерживаясь. Ее возмущение этой взрослой женщиной и жалость к маленькой Таре перевесили свойственное ей благоразумие. — Вы хотите испортить все?

— Испортить? — завизжала Серена, лицо ее от гнева покрылось пятнами. — Да это мне испортили все утро! У меня не прекращается эта ужасная мигрень с тех пор, как я проснулась сегодня. Я просто голову не могла оторвать от подушки, а тут еще эта отвратительная мелодия!.. Она сводила меня с ума.

— В таком случае жаль, что вы не остались в Мидбартоне, — холодно заметила Фиби.

— О чем вы говорите? Я не выходила из своей комнаты. Я плохо себя чувствую.

Лицо ее действительно выглядело осунувшимся, глаза были тусклыми.

— Мисс Вейн, вас видели несколько человек в магазине. — Фиби гладила Тару по волосам, чувствуя, как рыдания стихают, сменяясь икотой.

— Ты лживая тварь! — гневно вскрикнула Серена. — Говорю тебе, я еще не выходила из дома!

— Это означает, что лжете вы, мисс Вейн, а не я. — Фиби решительно смотрела ей прямо в лицо. — Но вы не просто лгунья. Вы жестокая, бессердечная женщина. Джилли Мейсон была права, когда назвала вас Снежной Королевой.

— Что ты сказала? — Голос Серены перешел в пронзительный крик. Она сделала стремительный скачок вперед и со всей силой ударила Фиби по лицу.

— Нет! — вскричала Тара. — Не обижай Фиби, мамочка, пожалуйста.

— А ты тоже закрой свое мерзкое лицо, — прошипела Серена, когда Фиби поднесла руку к покрасневшей щеке.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — в дверях возник Доминик.

— Фиби с мамой поссорились, и мама ударила Фиби, — послышался испуганный голос Тары.

— Милая моя, — прошептала Фиби, — мне не больно, я в порядке, правда.

Доминик повернулся к Серене, его брови изумленно поднялись.

— Это правда?

— Она была ужасно, вызывающе груба, — ответила Серена. — Думаю, твои недавние ухаживания вскружили ей голову. Как бы там ни было, она не останется в этом доме ни минуты! Выгони ее!

Повисло молчание, которое длилось дольше вечности. Потом Доминик повернулся к Фиби. Его лицо было каменным.

— Вам есть куда пойти? — сухо спросил он.

— Папочка, нет! — воскликнула Тара. — Виновата не Фиби.

Он нежно коснулся щеки Тары.

— Дорогая моя, успокойся. Пойди и найди Кэрри, а я разберусь с этим.

Когда девочка, вновь начав плакать, вышла из комнаты, он посмотрел на Фиби.

— Ну, так как?

— Я могу позвонить Линн, — сказала она, с трудом ворочая языком. — Давным-давно ее семья предлагала мне пожить у них. Возможно, приглашение все еще в силе.

— Тогда будьте любезны. Вещи соберете потом. Я отвезу вас в Весткомб.

— Вызови ей такси, или пусть идет пешком, — потребовала Серена.

Доминик взял Серену за руку.

— Это, должно быть, ужасно для тебя, — тихо произнес он. — Почему ты не поднимешься и не отдохнешь?

— Да, Доминик, милый, ты всегда знаешь, что для меня лучше.

Он обхватил ее рукой, поддерживая. Его голос был нежным.

— Вероятно, я наконец узнал, — ответил он и вывел ее из комнаты.