— Забудем об этом, — устало произнесла она. — Давай вернемся. Прости, что я начала такой разговор, но… только…

— Понимаю, дорогая, не надо извиняться. Это предсвадебное напряжение. Мы все страдаем от него. Даже Кейн. И потом, я полагаю, еще и огорчение от неожиданно свалившейся на нас твоей семьи.

Почему-то Чарлз не вспомнил о свалившейся на них его собственной семье. Но отношение к ним другое. Он был для них своим. И они были для него своими. И скоро она будет одной из них. Скоро она тоже будет своей.

Силы небесные, что я делаю? Забери меня отсюда, пожалуйста, пока еще не поздно!

Глава восьмая

Все говорили одновременно. Рори стояла на пороге своей кухни и удивлялась, как ее угораздило попасть в такую странную полосу жизни. И что же ей делать: лечь в постель и проспать несколько следующих лет или препоясать чресла и очертя голову броситься в драку? Отказавшись от идеи вступить во французский Иностранный легион, она обдумывала возможность стать послушницей в каком-нибудь религиозном ордене. В одном из тех, где дают обет молчания.

У нее началась головная боль. У Рори никогда не болела голова. Царапина на пальце саднила, и она рассеянно почесала ее.

— Этот воришка? Ха! — Фауна нашла секретный тайник Рори с клочком шерсти Риза и вещала, набив рот арахисовым маслом. — Помню, когда она привела его в дом первый раз, он имел жалкий вид. Он был даже хуже, чем…

— Рори, где ты держишь мерные чашки?

— Студент философии! Это он сам сказал? Этот подонок такой же скользкий, как пролитое масло! Рори, у тебя есть лимон? — Это Туся. Горячая вода с лимоном, вопреки семейному бизнесу, — предпочитаемый ею утренний напиток.

— Билл, если хочешь, чтобы шорты были выстираны, брось их в грязное белье. Я собираюсь загрузить машину.

Билл подчинился команде жены и снял мятые, отрезанные до колен джинсы, а Рори вытаращила глаза на его огненно-красные трусы, — очевидно, один из не совсем успешных экспериментов Санни.

Голова тяжелая как камень, в животе урчит. Рори с трудом пытается включиться в семейную суету. И, оказывается, только для того, чтобы обнаружить, что кто-то прикончил ее шоколадное молоко, а кувшин с арахисом опустел, только на дне остался тонкий слой серой соли.

Санни что-то поднесла к носу.

— Душа моя, что за навозная гуща в твоей мерной чашке?

— Пчелиный воск для…

— Боже мой, Рори, ведь ты не ешь эту гадость? — Туся держала коробку с хлопьями и читала таблицу состава. — Ничего полезного, одни пустые калории.

Фауна перегнулась через корзину с грязным бельем и выхватила у нее коробку.

— Пустые? Значит, я могу есть сколько захочу и не прибавлю и грамма веса?

— Что за столпотворение? — спросила Рори.

Никто ее не услышал, и она повторила громче:

— Я спрашиваю, какого дьявола вы все торчите в моем доме? Проклятие! — еще громче выкрикнула она.

Наступила мертвая тишина. Все лица повернулись в ее сторону. Санни поморгала своими густыми бесцветными ресницами и сказала:

— Душа моя, с тобой все в порядке?

— Чарлз перед уходом в офис предложил нам позавтракать, но миссис Манкиджау не появлялась до десяти, — объяснил Билл.

— Маунтджой, — машинально поправила Санни. — Маделин тоже занята. Она должна до свадьбы просмотреть весь свой бельевой шкаф. Ты знала, что она Дева? Солнце, Луна, Марс и Меркурий. Несчастная женщина.

Туся, хлопая своими бесхитростными голубыми глазами, обернулась к Фауне.

— Что ты делала утром в комнате Чарли? Держу пари, что Рори хотелось бы знать. Правда, Рори?

Но Рори больше не слушала. Очень тихо она вернулась в спальню и закрыла за собой дверь. Сорок семь минут спустя она появилась снова. Безупречно, но несоответствующе одетая — в свадебном жаккардовом костюме медового цвета и в бронзовых лодочках, — она несла в одной руке шляпную коробку и маленький раздутый конверт, в другой чемодан, а на плече потрепанную кожаную сумку.

Она так и не выбралась в магазин, чтобы купить сумочку под цвет новому костюму.

Спокойно выдержав шквал вопросов, переждав, когда жужжание голосов смолкнет, Рори сказала:

— В банке, на которой написано «Мука», — свинина, поджаренная со специями, на верхней полке холодильника, в коробочке с отбитым верхом, сладкие палочки. А вообще берите все, что хотите. Мне надо встретиться в городе с Чарлзом. Срочное дело. И, наверно, до завтра я не вернусь домой.

Билл нахмурился. Туся выглядела озадаченной. Фауна пыталась протестовать, но быстро замолчала. А Санни только улыбалась своими невозможными глазами оракула.

Кейна занесло далеко от дома. Он колесил уже несколько часов. Обычно он устраивал себе такие гонки одиночества, чтобы прочистить мозги. Метод действовал почти безотказно. Время от времени, когда работа не спорилась, к примеру, если надо было обстругать сюжет, а в нем торчал сучок, он нанимал на несколько часов самолет и летал. Но в этот раз ему надо было справиться не просто с неподдающимся сюжетом, а с чем-то большим. И езда в ад и обратно не помогла.

Кейн никогда не стремился быть святым. И прежде всего потому, что это чертовски скучно. Но и он был шокирован, обнаружив, каким низким, беспринципным подонком может стать при соответствующих условиях. Или, как в данном случае, несоответствующих. Собственный характер преподнес ему сюрприз.

Прошлым вечером, вырвавшись из окружения, с одной стороны, Билла Хаббарда, желавшего поговорить о страховании, а с другой — женщин, выстроившихся под дверями двух ванных комнат, он ухитрился выкроить пять минут для разговора с Чарли. Кейн понимал, что момент он выбрал никудышный, но время поджимало.

Было поздно. За столом Хаббарды с чрезмерным энтузиазмом отнеслись к местному белому совиньону, что сейчас давало о себе знать, а Чарли по какой-то причине был раздражен, как сатана.

Конечно, его раздражение могло быть вызвано тем, что во время обеда в одно ухо ему что-то страстно шептала миниатюрная Венера, а в другое, наклонившись, гудел о коммерческих тарифах и защитном страховании Хаббард.

Или бедному старине Чарли всего лишь срочно была нужна уборная.

Как бы то ни было, Кейн загнал его в спальню, будто в стойло, и там насел, прямо в лоб сказал, что Чарли должен забыть о женитьбе на Рори.

— Прошу прощения, не понял?

— Чарли, послушай меня… Она не хочет выходить за тебя замуж. Неужели ты не видишь…

— Нет, я прекрасно нижу, какой ошибкой было думать, что ты изменился. Ты по-прежнему ни на йоту не уважаешь чужую собственность. Ты по-прежнему…

Это стало последней каплей.

— Проклятие! Дружище, она женщина! Она не предмет мебели, который ты купил только потому, что он подходит к ковру в парадной гостиной! Она живая, и настоящая, и удивительная, а ты душишь ее! Когда она с тобой, она не может даже дышать полной грудью из страха, что ты не одобришь такой способ вдыхания воздуха!

— Это Фауна мутит воду?

Такая вот реакция, для Кейна совсем неожиданная. Он начал ругаться, и к тому моменту, когда убедил себя, что еще успеет, когда оба выспятся, вбить в голову этому бедному слепцу немного здравого смысла, Чарлз хлопнул дверью и ушел.

Фауна? Старшая, Мир, еще куда ни шло. У нее тип замужней женщины, и она готова снова отправиться на охоту. Но Фауна? Она настолько далека от всего этого в своем юношеском радикализме, что смешно даже думать!

Но, все же подумав, Кейн нахмурился и решил, что подозрения Чарли довольно правдоподобны. Во всяком случае, для банального сюжета.

К тому времени, когда Кейн затормозил перед домом Бэнксов, оранжевые паруса солнца уже начали пробиваться сквозь листья деревьев. Он проездил всю ночь. Ключ был спрятан там же, где его прятали последние двадцать лет. Кейн тихо вошел в дом, на цыпочках поднялся по лестнице и провалился в сон на шесть часов.

Рори никогда в жизни не останавливалась в комнате, которая стоила бы больше тридцати восьми долларов за ночь. Она никогда в жизни не останавливалась в отеле. Школьная учительница научилась быть скромной, ее бюджет позволял только комнату в мотеле. Бюджет! Только мотель! И она уже потратила на одно платье столько же, сколько обычно тратила за сезон на всю одежду.