По желанию жениха и невесты, венчание совершил отец фон-Роте в маленькой церкви своего прихода и лишь в присутствии необходимых свидетелей, затем у графа состоялся семейный обед, оживленный задушев­ной веселостью.

Теперь все собрались в салоне, готовясь проводить молодых в их дом, куда заблаговременно был переве­зен маленький Рауль с няней.

Граф предлагал взять ребенка на шесть недель к се­бе, чтобы дать им возможность совершить свадебное пу­тешествие вдвоем, но Вельден наотрез отказался от этого предложения, объявив, что они ни на один день не расстанутся с ребенком Рауля.

Пока Антуанетта прощалась с подругой, Рудольф по­дошел к Гуго и сказал, смеясь:

—  До завтра, Гуго! Должно быть, звездами пред­начертано быть тебе моим зятем. Пойми мы это раньше, скольких передряг можно было избежать.

—  Утешаю себя мыслью, что теперь ты принимаешь меня с меньшим отвращением, чем десять лет тому назад,— ответил, улыбаясь, Вельден.

—  Это правда! Теперь я более знаю и уважаю тебя.

Я пришел к убеждению, что ты прямо создан для счас­тья Валерии. К тому же, пора мальчику попасть в муж­ские руки, так как милая сестра способна воспитать его как настоящего разбойника.

Валерия изъявила желание, чтобы муж ее ничего не изменял в комнатах, которые он в былое время для нее приготовил и так тщательно сохранил.

И Гуго оставил все в том же виде, лишь освежил то, что пострадало от времени. С понятным волнением ввел Вельден свою молодую жену в эти комнаты, где он про­вел тяжелые минуты и оплакивал навсегда утраченное счастье.

—  Давно, божество мое, все ждало тебя тут! И дай тебе Бог чувствовать себя здесь счастливой.

С умилением окинула взглядом Валерия прелестный будуар. Обтянутый голубыми с серебром атласными обоями, хорошо освещенный, он, действительно казался приютом феи.

Попутно она заметила две большие картины в золо­ченых рамах, поставленные на мольберты. Одна из них была ее портретом, когда она была молодой девушкой, а другая изображала Самсона и Далилу.

—  Фи, ты сохранил эту противную картину,— про­говорила она, надув губки.

—  Конечно,— отвечал Гуго,— и подношу ее тебе как первый подарок. Ты не можешь не сознаться, что поко­рила меня полнее, чем Далила Самсона. Так сердце мое и осталось у тебя в плену.

Валерия отвернулась, краснея, и подошла к окну. Подняв кружевной занавес, она взглянула на небо, тем­ный свод которого усыпан был сверкающими звездами.

—  Какая чудная ночь, Гуго! Как вид этого необъят­ного пространства возвышает душу и наполняет ее лю­бовью к Творцу.

Вельден подошел и, обняв Валерию, сказал с глубо­ким чувством:

—  Да, особенно когда подумаешь, что на всех этих бесчисленных мирах живут разумные существа, волнуют­ся любящие или возмущенные сердца. Благодарение Отцу небесному, который вразумил меня, и несмотря на мой ропот, мое отрицание и мои поступки, привел меня к мирной, счастливой пристани.

КОНЕЦ