Очнувшись от шока она тут же напустилась на него:

— Ты с ума сошел! Хочешь, чтобы я срезала ошейник вместе с кожей…

— Тем самым ты уберешь большую часть псевдоподий внедрившихся в мое тело. Те, что проникли глубже, уже не смогут создать мощный болевой импульс и убить меня. А когда я оклемаюсь, смогу на какое-то время полностью подавить боль и, разумеется, снять ошейник с тебя. А потом ты меня подлечишь.

— А дальше? Что мы будем делать с нашей свободой, если из твоей безумной авантюры выйдет толк? К тому же, поднимется ли у меня рука нанести достаточно мощный удар по твоей голове? Вот если бы на твоем месте оказался барон Бельдокс, я бы ему, не задумываясь, череп проломила. — Шутку девушки Фаррук воспринял как положительный знак. Если она сомневается в том, что способна нанести сокрушительный удар, значит, уже примерила к своей нежной ручке что-то тяжелое, а это в свою очередь означает, что в душе она готова принять его безумный план. — К тому же, — продолжала девушка, — у меня вряд ли получится срезать ошейник вместе с кожей, столовые приборы для этого мало подходят.

— Возьми хлебный нож, он похож на пилу. В нашем случае им лучше всего рассекать ткани…

Виола вскочила с постели, завернулась в простыню, подошла к зашторенному окну и сквозь щелочку выглянула на улицу. Фаррук ничуть не сомневался, что в этот момент она обдумывает его поистине гениальный план. Если и не гениальный, другого все равно нет, а иной возможности бежать у них может и не появиться. Тогда его убьют в полном соответствии с договоренностью с магами ордена Огненной Чаши, а её до скончания отпущенного ей века будут использовать в качестве сексуальной рабыни. Мэтр Патиас, хоть и заботится, чтобы его девушки получали свою порцию радости от совокупления с мужчиной, но бесконтрольное применение стимуляторов сексуальной активности отрицательно влияет на человеческий организм. Пара лет такой жизни, и она будет не только выглядеть, но и чувствовать себя как древняя старуха. И никакие магические микстуры никакая волшба не помогут ей вернуть утраченную молодость даже в том случае, если ланиста сжалится и отпустит её на волю. Но он ни при каких условиях этого не сделает, из-за опасения мести со стороны её родственников. Скорее всего, её потихоньку отправят на тот свет и прикопают где-нибудь на задворках.

Наконец девушка отошла от окна. Похоже, в её светлой головке роились те же самые мысли, что и в голове юноши.

— Темно, в принципе можно попробовать убежать. Только вот куда?

— Об этом поговорим после, — радостно заулыбался Фаррук, он небезосновательно полагал, что подруга все-таки решится на побег. — А сейчас приготовься к операции.

В качестве дубинки он приспособил круглую ножку табурета, а вместо скальпеля — хлебный нож с острым кончиком и пилообразной режущей кромкой.

— Ну, действуй, родная. Если попытаюсь очухаться, не стесняйся, врежь еще по темечку. Лучше окочуриться от твоей руки, чем от непереносимой боли.

— Не волнуйся, Фаррук, в свое время мне доводилось исправлять неправильно сросшиеся конечности, а для этого, как ты понимаешь, их необходимо было повторно сломать, так что сама могу этому многих поучить. Ложись животом вниз на кровать с краешку.

Едва Фаррук выполнил указание врачевательницы, на его голову обрушился сокрушительный удар. В результате он практически мгновенно провалился в бездонный колодец беспамятства.

На следующее утро мэтра Патиаса ожидало пренеприятное известие. Ему доложили, что Фаррук и Виола каким-то чудесным образом покинули пределы школы. Чуть позже обнаружилось, что из конюшни были уведены две лошади, а со склада пропало пара комплектов полевой егерской формы, два самозарядных карабина с приличным боезапасом, несколько комплектов армейских пайков и еще кое-что по мелочи. Кворсус Патиас был предусмотрительным человеком. На всякий случай он держал все необходимое, чтобы в самые кратчайшие сроки превратить своих гладиаторов в сплоченный боевой отряд, а здание школы в неприступную крепость.

Ланиста при непосредственном участии двух магов школы срочно провел расследование всех обстоятельств побега. Удалось установить, что сначала от магического ошейника избавился Фаррук. Причем, без помощи Виолы ему не удалось бы сотворить такое при всем его желании.

Сопровождавшие мэтра Патиаса маги многозначительно переглянулись и удивленно покачали головами. Своему работодателю они пояснили, что ни за какие коврижки не хотели бы оказаться на месте юноши. Даже избавившись вместе с кожей от большей части псевдоподий, внедрившихся в его плоть и гарантировавших неприкосновенность ошейника, он вполне мог умереть от болевого шока, выйдя из состояния спасительного беспамятства. Однако он сумел все перетерпеть и, несмотря ни на что, восстановил свой магический потенциал. Ну а дальше дело техники. Блокировать любые болевые ощущения для полноценного мага — сущий пустяк, так же как и снять с шеи другого мага блокирующий ошейник.

Далее беглецы самым бесцеремонным образом воспользовались тем, что школу охраняют обычные люди. Они беспрепятственно проникли на склад, затем в конюшню и также беспрепятственно выбрались за пределы охраняемого периметра.

Кворсус Патиас первым делом дал выход неконтролируемой ярости. В результате пострадали парочка стульев, изящная мраморная статуэтка обнаженной красавицы, хрустальная пепельница и дорогущая драпировка стен его кабинета. Забыв что сам недавно предал Фаррука магам Огненной Чаши, он долго изливал на голову "неблагодарного раба" все возможные проклятия и обещания покарать самым извращенным способом.

Постепенно он начал приходить в себя. К нему вернулась способность мыслить здраво. Перебравшись в другое помещение, не пострадавшее от его необузданного гнева, он велел подать бутылку вина. Осушил два бокала и призадумался, как ему поступить при сложившихся обстоятельствах.

В первую очередь, его интересовало, куда отправится два бесправных раба? Пусть они хоть самые, что ни на есть могучие маги, мгновенно переместиться за пределы государства они не могут, если, конечно не доберутся до какого-нибудь "каменного цветка". Но это вряд ли, порталы на территории Западного Заполья охраняются весьма тщательно, и ввязываться в неравную схватку с коллегами из ордена Темного Зверя они вряд ли станут. Получается, у них одна дорога в Южные Драконьи горы на территорию, подведомственную гномам. Но у баронов существует договоренность с горными кланами о выдаче беглых рабов. Сами карлики не станут гоняться за беглецами, если те сами не явятся в какой-нибудь их поселок и добровольно не сдадутся властям. Подобного шага было бы от них ожидать, по крайней мере, глупо. Вне всякого сомнения, они попытаются добраться до какого-нибудь неконтролируемого "каменного цветка". Если им это удастся, надежд на их поимку не останется.

Тут же возникает закономерный вопрос: что делать ему? Обратиться за помощью к властям? Глупо и недальновидно, если беглых рабов поймают баронские егеря, они автоматически станут собственностью семейства Ордранг — общеизвестно, какие у баронов загребущие ручонки. Значит, приходится надеяться только на собственные силы. Ничего, сотня гладиаторов, десяток наемных магов и с полсотни бывших легионеров из охраны школы. Всем будет интересно принять участие в охоте. Парни землю будут рыть носом, поскольку он объявит за голову каждого беглеца награду в тысячу золотых драконов. Деньги огромные, но ничего, орден Огненной Чаши вне всякого сомнения компенсирует все издержки. Странно, что сам Магистр чашечников заинтересован в смерти какого-то презренного раба. Мастер Патиас задумчиво покачал головой, затем позвал дежурившего за дверью слугу и приказал объявить общее построение личного состава.

Глава 7

С летающего острова сошли, когда до "каменного цветка оставалось около десятка верст. На этот раз телепортационный прыжок Глан осуществил без помощи наставника.