— Но мы с Джиной не знаменитости! Я не желаю это терпеть!

— Поверь, мне тоже не нравится подобное положение вещей. Дело все-таки касается моей репутации.

— Рикардо, у тебя нет никакой репутации! — Шарлот немного помолчала, затем неохотно признала: — Ладно, есть. Успешного бизнесмена и богача, ну и ловеласа, который встречается с глупыми блондиночками, как та, с которой мне посчастливилось познакомиться.

— Если ты пришла сюда оскорблять меня…

— Нет, — поспешно возразила она. — Сколько еще это будет продолжаться? Я устала.

— Понятия не имею. Кто знает, как далеко могут зайти репортеры?

— И как далеко они могут зайти? — переспросила Шарлот.

— Послушай. — Рикардо подался вперед, поставив локти на колени и сведя пальцы. — Всегда неприятно, когда пресса копается в чьей-то личной жизни. По этой причине репортеров и называют грязекопателями. На меня их сплетни не действуют, но я беспокоюсь за Джину. Она расстроена.

— Да. Ну…

— Знаю, тебе не понравится подобная альтернатива… — Он понизил голос. — Но я могу защитить ее, если она будет со мной.

— Нет!

— Выслушай меня, Чарли! — резко произнес Рикардо, и Шарлот мгновенно замерла, словно потеряв дар речи. — Журналисты, которые преследуют тебя, не посмеют проделывать то же самое со мной. У меня есть люди, которые отслеживают все звонки и выполняют их переадресацию, если это необходимо. Если кто-то из тех, кого я знаю, хочет поговорить со мной, они звонят на мобильный. У меня есть опытные телохранители, их невозможно заметить.

— У тебя есть телохранители? В каком мире ты — живешь?

— В мире, где богатство — цель вполне достижимая. Ты забываешь, я итальянец. В моей стране довольно часто похищают детей. Если Джина переедет ко мне, я сделаю все возможное, чтобы хотя бы часть всех тех неудобств, которые есть сейчас, были устранены.

— Ни за что! — Шарлот все еще не могла оправиться от удивления. Ее шокировала фраза о телохранителях.

Где они скрывались, когда он жил со мной? За кустами в саду? Под ковриком у входной двери? Подобный факт явно говорит в пользу Рикардо. Его посчитают лучшим опекуном, хотя обычно суд по делам опеки занимает сторону матери. Господи, неужели он может отнять у меня дочь?!

— Почему «ни за что»? Мы же оба хотим для Джины лучшего, правда?

— Да. Ну, пока она вполне нормально справляется.

— Я думал, ты говоришь обратное.

— Я просто беспокоюсь за нее.

— И ты пришла обвинить во всем меня.

— Нет же! — Шарлот покраснела.

— Ты увидела пару журналистов и подняла шум. Послушай, у этой проблемы есть еще одно решение, которое, возможно, понравится тебе гораздо больше. У тебя есть работа, как и у меня, а Джине нужно ходить в школу. Мы просто продолжим жить, как жили, выполнять свои обязанности, как и раньше. Кто знает, сколько еще в таком случае мы будем оставаться персонажами светской хроники.

— Ничего подобного вообще не произошло бы, не будь ты таким лакомым кусочком!

Рикардо удивленно приподнял брови, его губы расплылись в ленивой улыбке. Шарлот усмехнулась в ответ.

— Выходи за меня, — просто сказал он. Он и помыслить не мог, что после ее отказа однажды снова вернется к этой теме. — Если мы станем парой, сенсация испарится сама собой. Нормальная жизнь, Чарли. Ты можешь даже продолжать работать, хоть это и противоречит традициям итальянских семей. И тогда тебе уж точно не придется страдать от назойливости журналистов.

— Не все так просто.

Итак, Рикардо так и не сказал ничего о любви, а Шарлот до сих пор имела предубеждения против браков по расчету. Однако… они же уже жили вместе, и ей это нравилось, хочет она признаваться или нет. Шарлот знала, Джина обрадуется, если ее отец вернется. Иногда ради благополучия близких приходится идти на жертвы. И, возможно, лучше пожертвовать мечтой об идеальном союзе и согласиться на брак и любовь без взаимности. Однако Шарлот чувствовала, она нравится Рикардо, и знала, он всегда будет уважать ее как мать своего ребенка. Так, может, все не так плохо?

А главное, не нужно будет скрываться. Больше никто на работе не станет шептаться за ее спиной, и она перестанет бояться, что ее могут узнать клиенты, с которыми придется встречаться. Нормальная жизнь никогда еще не казалась такой привлекательной.

— Ты сам сказал, со временем ажиотаж пройдет… — Шарлот говорила все мягче. Она вдруг поняла: она будет чувствовать себя под защитой, сможет опереться на чужое плечо, чего никогда не могла позволить себе раньше. Рикардо станет делить с ней заботы и тревоги, когда Джина болеет или у нее трудности в школе, и поможет принимать решения, важные для дочери. Список положительных сторон брака по расчету становился длиннее с каждой минутой.

— Посмотри на все с моей точки зрения: я готов дать Джине все, что только можно купить за деньги.

— Это неправильный способ воспитания ребенка!

Рикардо не упустил ни слова. Он чувствовал, — Шарлот сдается. И чем ближе он подходил к своей цели, тем сильнее она его манила.

— Поэтому я хочу, чтобы ты была рядом. Ты убережешь меня от ошибок, остановишь, если я соберусь завалить дом огромными розовыми плюшевыми слонами и последними моделями велосипедов.

Шарлот пожала плечами. Рикардо продолжал, не давая ей возможности сменить тему:

— Это лучше, чем если Джина будет расти и видеть, какая большая разница между нашими привычками и стилями жизни.

— Хочешь сказать, ты сможешь переманить Джину на свою сторону дорогими подарками.

В глубине души Шарлот понимала, рано или поздно так и произойдет. Последняя модель велосипеда ребенку кажется гораздо лучше самодельной куклы. Это неправильно и нечестно, но такова жизнь. Но даже если Джина и не купится на красивую жизнь, разве справедливо ставить ее перед выбором только из-за того, что ее мама не хочет выходить замуж за папу? Девочке ведь не объяснишь, почему это так.

— Я не стану переманивать Джину…

В воздухе повисло неопределенное «но».

— Ты дашь мне время подумать? Рикардо уже знал: он выиграл.

— Мы не можем продолжать жить в твоем доме. — Он тщательно скрывал свое удовольствие, понимая: Шарлот не должна его заметить. — Там слишком тесно для троих.

— Мы же уже жили!

— А это в свою очередь может означать, что Джине придется сменить школу.

— Ей нравится в этой, и она не станет переходить в другую.

Ладно, не буду пока спорить.

— Хорошо. Но мы все-таки переедем. И кто лучше справится с поиском дома, если не ты?

— Но я еще ничего не решила!

— Решила. Тебе просто нужно обдумать детали.

Он прав. Нет смысла притворяться. Я уже приняла решение, и да, черт возьми, осталось только обдумать детали!

— Мы должны сообщить Джине. — Шарлот опустила глаза. Рикардо не заметить подступивших к ним слез.

— Сегодня вечером, — согласился он. — И мне бы хотелось, если это возможно, чтобы все потенциальные дома мы смотрели все втроем.

— Но я не знаю, какой именно дом ты хочешь.

— Ты знаешь меня. И тебе известно, в каком месте я бы чувствовал себя комфортно.

— Я тебя не знаю.

— Перестань. Тебе известно обо мне больше, чем любой другой женщине. И еще можешь сама выбирать, какую свадьбу ты хочешь. Для женщин это обычно важно. Я согласен на любую: большую, маленькую, шумную, простую…

— Мне все равно.

Рикардо смотрел на опущенную голову Шарлот и чувствовал себя палачом, который ведет обвиняемого на гильотину.

Так вот как она меня воспринимает! В ее глазах я — настоящий мерзавец! Неужели она согласилась только потому, что я расставил капкан, из которого она не смогла выбраться? Проклятье, но ведь я пытался иначе!

— Твое дело. Но я не хочу сидеть и ждать. Если тебе все равно, значит, ты не будешь против обычной регистрации в Мэрилебоне.

Она пожала плечами. Ее радовала одна только мысль: Джина будет на седьмом небе от счастья.

— А что мы станем делать с… — прошептала Шарлот.

— С чем?..

— Ну…