«Из всех руководителей, с которыми мне пришлось работать, — писал Александров-Агентов, — только Андропов практиковал серьезное коллективное обсуждение вопросов, намечавшихся к рассмотрению на очередном заседании политбюро.

Мы все собирались вокруг него в кабинете, каждый докладывал суть «своего» вопроса и свои соображения о путях и методах его ре­шения. Другие высказывали свои мнения. Андропов или соглашался, или возражал, или просто принимал к сведению. Но, во всяком слу­чае, в итоге он был лучше «вооружен* по каждому из вопросов».

По словам его помощника Виктора Шарапова, «Андропов мог вы­звать любого на откровенный разговор и сам говорил откровенно».

Помощникам он повторял:

— Вы, помощники, должны не поддакивать мне, а высказывать свою точку зрения. Если вы ее докажете, я с вами соглашусь. Если нет, то соглашайтесь с моей.

Во второй половине декабря 1982 года Андропов собрал помощ­ников и доверенных людей, стал обсуждать с ними первоочередные за­дачи. Александр Бовин записал слова генсека. Андропов сомневался, стоит ли ему становиться председателем президиума Верховного Сове­та СССР? В принципе удобно общаться с иностранцами в роли главы государства, однако заметил:

— Но что-то внутри сопротивляется.

Заговорил о ситуации в КГБ. Ему не нравилось поведение Фе­дорчука. Решил его сменить. Но на кого? Поставить Крючкова во гла­ве комитета не решился:

— Володя не потянет. Чебрикова буду двигать. Андропов не произвел впечатления уверенного в себе лидера, который твердо знает, что надо делать. «Какой-то он был одинокий, умученный», — записал Бовин.

Юрий Владимирович позвонил Чебрикову и попросил приехать. Сказал:

— Принято решение освободить Щелокова, на его место назна­чить Федорчука. Мы посоветовались с товарищами, общее мнение еди­но: рекомендовать на КГБ тебя.

Почему Андропов выбрал Чебрикова, а не начальника разведки Владимира Александровича Крючкова, с которым работал еще с венгер­ских времен? Для Андропова Крючков всегда оставался помощником, которого он продвигал, выдвигал, но не представлял в самостоятель­ной роли. Чебриков был профессиональным партийным работником, его назначение вполне укладывалось в рамки кадровых канонов.

Андропов присвоил Чебрикову звание генерала армии.

Юрию Владимировичу понравился и Виталий Иванович Воротни­ков, недавно назначенный первым секретарем Краснодарского крайко­ма. Андропов пригласил его к себе побеседовать.

— Многие ждут указаний сверху, поручений, рекомендаций, — возмущался Андропов. — Нужны принципиальность, самостоятельность решений и действий, ответственность. Надо быть откровеннее, прав­дивее. Объяснять людям, что может, а что не в силах дать страна.

Вид у Андропова был усталый и болезненный, отметил Инталий Иванович. Сам он произвел благоприятное впечатление на Андропова. Юрий Владимирович решил оставить его в Москве. Возможность такая открылась через полгода. Путем несложной комбинации Андропов осво­бодил Воротникову крупную должность.

29 мая 1983 года умер давний член политбюро Арвид Янович Пельше. Андропов перевел на освободившийся пост председателя коми­тета партийного контроля председателя Совета министров РСФСР Михаи­ла Сергеевича Соломенцева и тем самым освободил для Воротни­кова должность главы российского правительства,

Соломенцев не хотел уходить. На заседании политбюро (зара­нее его не предупредили) отказывался:

— Мне пошел уже седьмой десяток, перенес две сложные опе­рации. Если по каким-то соображениям нет возможности отпустить меня на покой, прошу оставить меня на ныне выполняемой и хорошо знакомой работе председателя Совмина РСФСР.

Потом еще позвонил Андропову, хотя и не принято было оспа­ривать решения политбюро.

— Пойми и ты меня. — Андропов отлично играл свою роль. — Здоровье тоже не блещет, возраст почти такой же. На мои плечи взвалили еще большую ношу. Один я не справляюсь, нужны надежные соратники. На пост председателя КПК рвутся три человека, но им полного доверия нет...

Подлинные причины перевода Соломенцсва в комитет парт­контроля Андропов назвал Воротникову:

— Соломенцев вел себя инертно, сложные вопросы старался переадресовать другим. Нередко находился в хвосте событий. Много нелестных отзывов было от секретарей обкомов. С чем, говорили, ни обратись — не решишь. Одни нотации, нудные разговоры, что-де сами во всем виноваты. Работал по принципу: Россия велика, все равно не поднимешь.

15 июня на пленуме ЦК Воротникова избрали кандидатом в чле­ны политбюро.

На первой же встрече после того, как Соломенцева утвердили в новой должности, Андропов просил усилить контроль за исполнением важных решений политбюро и правительства, в том числе заняться Ми­нистерствами обороны и внутренних дел.

Пост управляющего делами ЦК считался одним из важнейших в аппарате. Прежний управделами, Георгий Сергеевич Павлов, был дове­ренным человеком Брежнева. Другие члены политбюро жаловались, что им не уделяется достаточного внимания. Георгия Павлова не выносил Горбачев. Когда Михаил Сергеевич перебрался в Москву, Павлов не угадал в нем будущего руководителя партии, пренебрегал Горбачевым.

У генерального секретаря Андропова не нашлось подходящей кандидатуры. Горбачев предложил своего человека — Николая Ефимови­ча Кручину, которого хорошо знал и которому доверял. Кручина много лет был первым секретарем Целиноградского обкома компартии Казах­стана. В 1973 году за хороший урожай на целине Кручина получил «Золотую Звезду» Героя Социалистического Труда. В 1978 году его вернули в Москву. Горбачев, курировавший аграрные дела, сделал Кручину первым заместителем заведующего сельскохозяйственным отде­лом ЦК КПСС.

Черненко возражал против Кручины. Андропов колебался. По традиции управление делами курировал генеральный секретарь, поэто­му держал на этом посту своего человека, Зачем же ему заместитель; Горбачева? Но свою ка1щидатуру так и не подыскал, так что Михаил Сергеевич добился своего. В 1983 году управление делами ЦК КПСС возглавил Николай Кручина.

2 декабря 1982 года на заседании политбюро утвердили рас­пределение обязанностей между секретарями ЦК. В соответствии с протоколом заседания Андропов взял на себя следующие вопросы:

«организация работы Политбюро ЦК КПСС; оборона страны; основ­ные вопросы внутренней и внешней политики КПСС и внешней торговли; подбор и расстановка основных руководящих, кадров».

Вторым в списке секретарей стоял Черненко. Ему поручалось вести секретариаты ЦК и курировать важнейшие отделы — все идеоло­гические, оргпартработы, административных органов, а также привыч­ные ему общий отдел и отдел писем.

Третьим значился Горбачев — ему доверили сельскохозяйствен­ный отдел, отдел сельскохозяйственного машиностроения, легкой и пищевой промышленности, отдел химической промышленности. Это было совсем не то, чем котел заниматься Михаил Сергеевич, но положение второго человека в партии занял Черненко. Константин Устинович по­лучил право вести заседания секретариата ЦК, а в отсутствие Андро­пова — политбюро.

29 января 1983 года решением политбюро оформили:

«1. Предоставить Генеральному секретарю ЦК КПСС т. Андропо­ву Ю.В. отпуск (зимний) с 31 января 1983 г.

2. На время отпуска Генерального секретаря ЦК КПСС т. Ан­дропова Ю.В. возложить председательствование на заседаниях Полит­бюро ЦК КПСС на т. Черненко К.У., поручив ему также рассмотрение материалов и подготовку вопросов к заседаниям Политбюро и Секрета­риата ЦК».

Казалось странным, что Андропов делает вторым человеком Черненко, который вовсе не был его единомышленником. Более того, Черненко и Андропов не любили друг друга, они были соперниками. Когда избрали Андропова, семья Черненко не стеснялась в выражени­ях.

А кого еще мог назначить Юрий Владимирович? Андропов на Старой площади — без году неделя. Он не знал ни партийного аппа­рата, ни партийных кадров. Он вынужден был опереться на Черненко. Когда Андропов пришел в ЦК, он частенько заходил к Черненко, посо­ветоваться, расспросить, как и что делается в аппарате. Став гене­ральным, он формально сделал Константина Устиновича вторым секре­тарем, но на самом деле постарался его отстранить от реальных дел, от принятия решений.