ЛитЛайф

Однажды собрались в путь-дорогу орстхоец и черт. Они уговорились, что будут везти один другого, пока не окончится песня, которую каждый будет петь. Пересекли они поле, и песенка черта окончилась. Тогда орстхоец оседлал черта и затянул:

— Лай-ла-яла-лай!

Прошли день и ночь. Изнемогающий от усталости черт спросил:

— Скоро ли кончится твоя песня?

— Как только я закончу первую половину, за ней пойдет вторая: «Ва-лайла-ялай-лай!», — ответил орстхоец.

Тут черт испустил дух.

Раньше черти одурманивали людей. Они окружали одинокого человека и старались свести его с ума. Черти показывались среди людей.

Один старик косил траву. Пришел черт и стал справа и слева бить своей косой по косе старика, не давая ему косить.

«Как бы отвязаться от него?» — подумал старик.

Сорвал он мушкарт[160], свил веревки и стал перевязывать себе ноги. Черт делал то же, что и старик. Но старик делал вид, что крепко завязывает веревки, а на самом деле стягивал их слабо. Крепко перевязал черт свои ноги, а старик бросился и поймал его.

На второй день черт говорит старику:

— Принести ли тебе бревно-базу[161] или установить ветряные мельницы?

От радости старик забыл о том, что черт поступает всегда наоборот, и сказал:

— Мне не нужно бревно-база, установи мне ветряные мельницы.

Тогда черт взял двух его пестрых быков и отправился за бревном-базой. Два дня быки волокли это бревно и не смогли приволочь его, а черт, впрягшись сам, еле-еле притащил бревно и произнес такие слова:

— Пусть бревно-база не вырастет больше кнутовища, а слава пестрых быков всегда сохранится.

Тут черт испустил дух.

С тех пор, говорят, бревно-база не растет.

Раньше люди видели чертей, особенно вечером и на рассвете.

Как-то один старик косил траву. Узнал об этом черт, пришел и решил его обмануть. Спрашивает он старика:

— Один ли ты?

Сказать черту правду или согласиться с ним считалось опасным, и поэтому старик ответил:

— Что может быть для человека дороже единственной души?

— Так вас двое?

— Есть ли зорче двух глаз что-либо на свете?

— Трое вас?

— Трехногим и стул бывает.

— Четверо вас?

— Без четырех углов и башня не бывает.

— Пятеро вас?

— Хозяйка, имеющая пять коров, в благодати не нуждается.

— Шестеро вас?

— Отец, имеющий шестерых сыновей, не завидовал чужой добыче.

— Семеро вас?

— Женщина, семь раз выходившая замуж, пусть не окажется ни в твоем, ни в моем доме.

Не смог черт перехитрить старика, задумался и, узнав, что у старика нет детей, сказал:

— Тебе жена родила сына.

— Мужчина всегда имеет потомство, — ответил старик.

— Без тебя твоя жена по этому случаю той устроила, — сказал черт.

— Рождение сына всегда празднуют, — ответил старик.

— И тебе жена долю оставила.

— Потому что я ее муж.

— Твою долю кошка съела.

— Хозяйка за посудой не усмотрела.

Не смог черт переспорить старика и испустил дух.

Давным-давно жили-были старик со старухой. Не было у них детей. Старик охотился в горах, а старуха управлялась по хозяйству.

Однажды на охоте в лесу старик увидел зайца, но убивать его не стал пожалел. В пещере он заметил медведицу с малыми медвежатами, но и ее не стал беспокоить: она заботливо ласкала своих медвежат.

Потом старику повстречались черти. Один из них говорил:

— Нужно проверить силу и мужество старика и изгнать его из этого края, чтобы он не охотился в наших местах.

Подходит к старику старший черт по имени Танк-Танк и говорит:

— Ты должен побороться со мной.

— Хорошо, — отвечает старик, но прежде ты поборись с моим младшим братом, а то боюсь, что я тебе все ребра переломаю.

Подвел старик черта к берлоге, разбудил медведицу, а сам спрятался.

Проснулась медведица, увидела перед собой черта и, став на задние лапы, бросилась на него. Изрядно помяла медведица черту бока, вываляла его в пыли и со всего размаху бросила в пропасть. Черт еле живой вернулся к своим и рассказал о непомерной силе «младшего брата» старика.

— Тогда нужно состязаться с ним в беге, — решили черти.

Приходит к старику средний черт по имени Панк-Панк и говорит:

— Давай теперь состязаться в беге!

— Хорошо, — соглашается старик, но вначале ты попробуй догнать моего сынка, что лежит вон в том лесу.

Привел старик среднего черта в лес и бросил камешек в куст, под которым лежал заяц.

Полдня бегал средний черт за зайцем, но догнать его не смог.

— Теперь мы должны состязаться в силе, — предлагают черти. Бросим эту золотую булаву в небо. Кто выше кинет, тот и сильнее.

Старик согласился, но при условии, что первым ее бросит один из чертей. Вышел младший, самый сильный черт по имени Манк-Манк и утром бросил булаву в небо так высоко, что она упала на землю только после полудня. Булава же была такая тяжелая, что старик и поднять ее бы не смог. Но старик не растерялся: стоит себе и внимательно смотрит вверх.

— Бросай же, что ты стоишь? — спрашивают черти старика.

— Да я не знаю что и делать, — отвечает старик. В прошлом году я забросил булаву в небо и пробил в нем дыру, прикрытую сейчас облаком. Подождем, пока это облако сойдет с того места, чтобы не пробивать новых дыр в небе.

Испугались черти, что лишатся золотой булавы, и ушли восвояси.

Так мудростью и смекалкой старик одурачил чертей и до конца своей жизни охотился в родных горах.

В долине Харпхой[162] косил траву Мата, а черт его передразнивал: сделал косу из липы и подражал всем движениям Маты. Остановится Мата останавливается и черт. Чистит косу Мата чистит и черт.

Тогда Мата положил косу, сделал из травы жгут и крепко перевязал им себе ноги. То же самое сделал и черт. Мата быстро перерезал жгут косой, а черт липовой косой не мог перерезать жгут. Тут Мата поймал черта, снял с него шапку и сбрил ему голову.

После этого черт, говорят, стал послушным человеку, но поступает всегда наоборот.

— Принести ли мне с горы Алхарой[163] бревно-магаску[164] или с Красных гор камень для мельничного жернова? — спросил у Маты черт.

— Принеси камень для мельничного жернова, — сказал Мата.

Черт поступил наоборот и пошел за бревном-магаской.

Нес черт бревно-магаску, из которого можно сделать перекрытие в трех башнях, и сильно устал. Когда он окончательно выбился из сил, то обратился за помощью к кашатхойцам, духургиштхойцам и харпхехойцам[165]. Никто из них не пришел на помощь.

Тогда черт проклял их:

— Ва, кашатхойцы! Пусть у вас будут достойные мужчины, но род ваш пусть будет малочисленным!