Бак так и стоит, закрыв глаза. А присяжные смотрят сначала на меня, затем на пюпитр. И видят этот ужасающий снимок.

Тело Билли на столе в прозекторской. Руки согнуты в локтях, заведены за голову. Глаза закрыты — как будто он спит. Но на запястьях отчетливо видны ссадины.

Бак наконец открывает глаза и замечает фотографию.

— Видите? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы. — Я не смог его остановить. Было уже поздно.

— Было уже поздно? — Стэнли разглядывает Бака, словно это не человек, а выставленный на аукцион натюрморт. — Так это ваши показания? Было уже поздно?

— Да, — кивает Бак.

— А вам не кажется, что было поздно задолго до того, как вы выстрелили в Гектора Монтероса и убили его, мистер Хаммонд?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Когда вы спустили курок, ваш сын был уже мертв?

— Да, — кивает Бак.

— И вы знали об этом?

— Я знаю это теперь.

— Но вы и тогда знали!

Меня так и подмывает встать, но я сдерживаюсь. Не стоит уподобляться Стэнли. Тем более, что впереди еще много чего. Стэнли только начал.

Он ждет ответа, но он его не получит. Мы с Баком проговаривали это тысячу раз. Если вопрос не задан, Бак должен молчать. А молчать он умеет.

Наконец до Стэнли доходит, почему возникла пауза.

— Когда вы стреляли в Монтероса, вы знали, что ваш сын мертв, не так ли?

— Я в этом не уверен.

— Не уверены?

Стэнли подходит к присяжным. На губах его играет презрительная улыбка.

— Вы находились в зале суда, когда давал показания начальник полиции Томас Фицпатрик, мистер Хаммонд? — спрашивает Стэнли.

— Да.

— Вы слышали, как он сказал, что вы опознали в морге тело вашего сына?

— Да.

— Вы помните, как опознавали тело, сэр?

— Помню ли я?… — Бак смотрит на Стэнли так, словно это он сейчас временно невменяемый. — Конечно, помню, — отвечает он.

— И вы сделали это, то есть опознали тело вашего сына, мистер Хаммонд, за два с лишним часа до того, как вертолет с Монтеросом приземлился в Чатеме. Правильно?

— Я не знаю.

— Вы слышали, как мистер Фицпатрик говорил именно это?

— Да.

— Вы хотите заявить, что мистер Фицпатрик солгал?

Вопрос некорректный, но я не хочу заявлять протест. Мы предвидели, что Стэнли позволит себе несколько мерзких выпадов. Бак готов их отражать.

— Нет, я не хочу этого заявлять, — говорит Бак спокойно.

— Значит, вы подтверждаете, что опознали тело за два с лишним часа до того, как убили Монтероса?

Бак тяжело вздыхает и говорит, обращаясь к присяжным:

— Если начальник полиции сказал, что за два с лишним часа, значит, так оно и было.

— Но вы сами об этом ничего не знаете, да, мистер Хаммонд? Таковы ваши показания?

— Да, — отвечает Бак, глядя на Стэнли.

— Вы этого не помните?

— Именно так.

Стэнли подходит к выключателю, гасит свет — готовит площадку для своего главного свидетеля.

Он демонстрирует кассету Баку, выдерживает паузу и ставит кассету в видеомагнитофон.

— Давайте выясним, мистер Хаммонд, что именно вы помните.

Мы с Гарри удивленно переглядываемся. Мы были уверены, что второй показ Стэнли прибережет для заключительного слова, наверняка захочет, чтобы эта кровавая сцена впечаталась в память присяжных.

Экран освещает силуэт Стэнли и профиль Бака. Всех остальных укрывает тьма. Стэнли берет со своего стола деревянную указку с резиновым наконечником. Он терпеливо ждет, когда на экране покажется военный вертолет. Молча смотрит, как тот приземляется. И нажимает на паузу.

Я встаю и подхожу к скамье присяжных, встаю у стены. Хочу проследить за указкой Стэнли.

— Вы уже видели этот вертолет, мистер Хаммонд?

— Да, — кивает Бак. — Я видел эту запись.

— Я спрашиваю не про запись. Я спрашиваю про настоящий военный вертолет, с надписью «Армия США», вы его видели двадцать первого июня или нет?

Вот оно. Вопрос, которого я не предусмотрела.

Бак склоняет голову.

— Точно не могу сказать.

Стэнли пристально изучает едва освещенное лицо Бака, поворачивается к присяжным.

— Точно не можете сказать?

— Я понимаю, что должен был видеть, — говорит Бак. — Но я не помню, чтобы я на него смотрел. Не думаю, что я осознавал, что это военный вертолет.

— Вы не помните, — бормочет Стэнли и продолжает показ записи.

Из вертолета выходит человек в форме, рука его заведена назад. За ним появляется Гектор Монтерос, он в наручниках и в кандалах, но цепь достаточно свободная — чтобы он мог спуститься по трапу. Следом идет еще один охранник с автоматом, дуло которого смотрит в небо.

Стэнли снова нажимает на паузу.

— Вы помните этих людей? — Он показывает указкой на первого и второго охранников.

Еще один вопрос, которого мы не проговаривали.

Бак хмурится — похоже, ему и самому не нравится его ответ.

— Нет, — говорит он. — Не помню.

Стэнли ухмыляется, запись идет дальше. Он останавливает ее, как только Монтерос оказывается на земле.

— Полагаю, вы и этого человека не помните, мистер Хаммонд? — Стэнли тычет указкой в Монтероса. — Таковы ваши показания?

Этот вопрос я не упустила. Я встаю так, чтобы видеть и присяжных, и Бака.

Он сидит неподвижно, глаза устремлены на кончик указки.

— Нет, — отвечает он, — мои показания не таковы.

— Тогда скажите, что вы помните о мистере Монтеросе.

Бак смотрит на присяжных и произносит:

— Я помню все.

— Все? Не могли бы вы ответить конкретнее?

— Помню татуировку у него на руке, шрам на подбородке, помню его ухмылку. Я помню все.

Стэнли, кажется, доволен ответом. Он снова включает запись.

— Расскажите нам, мистер Хаммонд… — Стэнли нажимает на паузу и тычет указкой в изображение Бака. — Кто этот человек?

— Это я.

— Совершенно верно. — Стэнли дважды нажимает на кнопку пульта, делает громче звук.

В зале суда гремит выстрел. Многие присяжные вскакивают, кто-то зажимает рот рукой. Бак сидит не шелохнувшись.

Монтерос на экране падает, охранники бросаются в разные стороны. Из головы Монтероса хлещет кровь.

Стэнли нажимает на паузу, подходит к свидетельскому месту.

— Это стреляли вы, мистер Хаммонд?

— Да.

— Чье у вас было ружье?

— Мое.

— Вы охотитесь?

— Да.

— На кого?

— На оленей.

Стэнли отходит от Бака, и тот облегченно вздыхает. Стэнли снова тычет указкой в экран, в Монтероса:

— Вы намеревались убить этого человека, мистер Хаммонд?

— Да.

— Вы прицелились в висок и не промахнулись?

— Да.

— Отличный выстрел. Для невменяемого — просто великолепный.

Гарри двигает стулом и, поймав мой взгляд, качает головой. Он боится, что я стану возражать. Зря боится. Присяжные не любят, когда одна из сторон ехидничает.

Бак не произносит ни слова.

Молчание нервирует Стэнли. Он кидается к Баку, едва не задевает его своей указкой.

— Вы подтверждаете, мистер Хаммонд, что утром двадцать первого июня вы приехали на своем грузовике в аэропорт Чатема, зарядили охотничье ружье, прицелились, сделали единственный выстрел и поразили цель, причем все это проделали, будучи невменяемым?

Настала пора выразить протест. Я встаю.

— Одну минутку, судья. Этот свидетель не является экспертом.

Беатрис не реагирует.

— Мистер Хаммонд не высказывал своего мнения относительно своего психического состояния в описываемый момент, судья, и на это есть причины. Он не является специалистом в данной области. Обвинитель уже допросил вызванного нами в качестве свидетеля психиатра. И не имеет права задавать тот же самый вопрос свидетелю, не обладающему профессиональными знаниями в данной области.

— Я разрешаю этот вопрос, адвокат.

— На каком основании? Штат выслушал мнение двух экспертов по этому вопросу, судья. Как можно спрашивать мнение непрофессионала?

— Я приняла решение, адвокат.