Ни следа парня. Последний раз в квартире его видели прошлой ночью около десяти. Сосед слышал, как Бобби Джи кричал. А затем, как хлопнула дверь.

И оператор сотовой сети уже предоставил записи, указывавшие, что парень звонил Крисси в девять тридцать шесть.

Немедленно была установлена слежка в штатском, детективы регулярно все проверяли, но безрезультатно. Однако Хосе и не думал, что с этого фронта будут хоть какие-то известия. Велика вероятность, что это место так и останется квартирой-призраком.

Поэтому на радаре было две вещи: найти парня и установить слежку за начальницей службы безопасности ЗироСам.

И чутье подсказывало ему, что для всех будет лучше, если он найдет Бобби Джи прежде, чем это сделает Алекс Хесс.

Глава 8

Пока Хэйверс осматривал Ривенджа, Элена пополнила запасы одного из шкафчиков с лекарствами. Который оказался как раз рядом с третьей смотровой. Она положила туда бинты «Асе». Построила башню из свернутых марлей, упакованных в пластик. Расставила коробочки «Клинекса», «Бэнд-Эйда» и футляры термометров так, что те напоминали работы Модильяни[41].

Ей уже нечего было расставлять, когда дверь смотровой со щелчком открылась. Она выглянула в коридор.

Хэйверс действительно был очень похож на врача: очки в черепаховой оправе, каштановые волосы с идеальным пробором, галстук-бабочка и белый халат. Он  держался как врач, всегда был спокойным и заботливо относился к подчиненным, оборудованию и, что важнее всего, к своим пациентам.

Но, стоя посреди коридора, он не был похож на себя, хмурился, будто силился чего-то понять, и потирал виски, словно у него болела голова.

– Доктор, Вы в порядке? – спросила она.

Он оглянулся, его взгляд за линзами был по-странному рассеян.

– Эээ…да, спасибо. – Встряхнувшись, он протянул ей рецепт, лежавший на медицинских записях Ривенджа. – Я… эээ… Будь добра, принеси пациенту дофамин, а также две дозы противоядия от скорпионьего яда? Я бы сам это сделал, но, думаю, мне нужно что-нибудь съесть. Кажется, у меня сильно понизился уровень сахара.

– Хорошо, Доктор. Прямо сейчас этим и займусь.

Хэйверс кивнул и положил файл пациента обратно в держатель около двери.

– Большое тебе спасибо.

Он ушел, словно в трансе.

Бедный мужчина, должно быть, совсем вымотался. Он провел в операционной почти двое суток, разрываясь между роженицей, мужчиной, попавшим в автокатастрофу, и маленьким ребенком, который сильно обжегся, потянувшись к кастрюле с кипящей водой на плите. И это еще не считая того факта, что он не брал ни единого выходного за все те два года, что она работала в клинике. Он всегда был наготове, всегда здесь.

Как и она со своим отцом.

Поэтому, да, она знала, каким уставшим должен быть Хэйверс.

В аптеке Элена отдала рецепт фармацевту, который никогда не заводил беседу, и сегодня он не стал нарушать эту традицию. Мужчина ушел в подсобное помещение, а затем вернулся с шестью упаковками дофамина, а также с противоядием.

Протянув ей лекарства, он повесил табличку «Вернусь через 15 минут» и вышел через дверцу в стойке.

– Подождите, – сказала она, пытаясь удержать его. – Это не то.

– Все то. – Мужчина уже держал в руках сигарету и зажигалку.

– Нет, это… Где рецепт?

Не существует ярости большей чем та, с которой сталкиваешься, встав на пути курильщика, который наконец-то дождался своего перерыва. Но ее это ничуть не заботило.

– Принеси мне рецепт.

Фармацевт заворчал, возвращаясь к стойке, затем раздался несдержанный шелест бумаги, будто он надеялся разжечь огонь, растирая друг о друга рецепты.

– Шесть упаковок дофамина. – Он повернул рецепт к ней. – Видишь?

Она наклонилась. Действительно, шесть упаковок, а не пузырьков.

– Это то, что доктор всегда выписывает этому парню. Это и противоядие.

– Всегда?

На лице мужчины читалось лишь «ну же, леди, дайте уже сходить на перекур», и он говорил медленно, будто она не понимала беглого английского:

– Да. Доктор обычно сам приходит за лекарствами. Довольна, или хочешь обсудить это с Хэйверсом?

– Нет… и спасибо.

– Да в любое время. – Он бросил рецепт обратно в кучу и выбежал оттуда, будто боялся, что у нее опять возникнут блестящие идеи для исследований.

При каком таком состоянии требуется 144 дозы дофамина? И противоядие?

Если только Ривендж не собирается надооооооооолго уехать из города. Во враждебное место, где скорпионы походили на тех, что в «Мумии»[42].

Элена вернулась к смотровой, играя с упаковками в «крутящиеся тарелки»[43]. Только-только поймав выскользнувшую, ей приходилось ловить другую.  Она постучала в дверь ногой, а затем едва все не выронила, поворачивая ручку.

– Здесь все? – резко спросил Ривендж.

А он хотел целую коробку?

– Да.

Она позволила упаковкам упасть на стол и быстро собрала их в аккуратную стопку.

– Мне стоит принести тебе пакет.

– Все нормально. Не беспокойся.

– Нужны шприцы?

– У меня их достаточно, – сказал он, скривившись.

Он осторожно слез со стола и надел шубу. Соболь увеличил и без того широкие плечи, и теперь Ривендж имел еще более угрожающие размеры, даже стоя в другом конце комнаты. Не сводя глаз с Элены, он взял трость и подошел к ней так медленно, будто едва держал равновесие… и был не уверен в собственном восприятии.

– Спасибо тебе, – сказал он.

Боже, слова были такими простыми и такими обычными, но из его уст они звучали так значительно, что Элене стало не комфортно.

Хотя, скорее всего, дело не в самих словах, а в выражении его лица. В глубине аметистового взгляда сквозила уязвимость.

А может и нет.

Может, это она чувствовала себя уязвимой и искала сочувствия у мужчины, поставившей ее в это положение. И в этот момент она была очень слабой. Пока Ривендж стоял близко к ней, собирая упаковки одну за другой и складывая их во внутренние карманы шубы, она была словно раздета догола, несмотря на униформу, разоблачена, хотя до этого и не носила маску.

Она отвернулась, но видела лишь тот взгляд.

– Береги себя… – Его голос был таким низким. – И, как я уже сказал, спасибо. Знаешь, за заботу обо мне.

– Не за что, – сказала она столу. – Надеюсь, ты получил необходимое.

– Кое-что из этого… по крайней мере.

Элена не повернулась, пока не услышала щелчок закрывающейся двери. Затем, выругавшись, села на стул возле стола и вновь задумалась, стоит ли идти сегодня на свидание. Не только из-за своего отца, но и…

Ну да, конечно. Тут есть над чем поразмыслить. Почему бы не оттолкнуть милого, нормального парня, только потому, что ее привлекает совершенно неподходящий мужчина с другой планеты, где люди носят одежду, которая стоит больше, чем автомобиль. Прекрасно.

Если она продолжит в том же духе, то выиграет «Нобелевскую премию» за тупость – цель, которую она просто изо всех сил пыталась достичь.

Элена окинула взглядом палату, возвращая себя к реальности подобными речами… пока не наткнулась на мусорную корзину. На баночке «Колы» лежала скомканная визитка кремового цвета.

«Ривендж, сын Ремпуна».

Под этими словами был только номер, никакого адреса.

Она наклонилась, подобрала ее и разгладила на столе. Пару раз провела по квадратику ладонью, выпуклого рисунка не было, только небольшая выемка. Гравировка. Ну, конечно.

Ремпун. Она знала это имя, и теперь ближайший родственник Ривенджа был ясен. Это была Мэдалина, павшая Избранная, духовный советник, всеми любимая, достойная женщина, о которой Элена слышала, но никогда не встречалась лично. Супругом женщины был Ремпун, мужчина, происходивший от одной из старейших и известнейших кровных линий. Мать. Отец.