— С того дня, когда меня отдали в Эльф-ведьмы, — ответила другая девушка.

— Видишь, как все непросто, — сказала Кайс пленнику. — Стой и жди.

*  *  *

Весьма озадаченные увиденным, Магнификус и Шарскун поползли дальше. Через несколько метров от окна воздуховода шахта сделала поворот. Друзья остановились и легли на спины, чтобы дать возможность отдохнуть перенапряженным суставам.

— Ты что-нибудь понял? — мотнул в сторону пройденного зала молодой человек.

— Я плохо разбираюсь в кухне дручий, — невнятно пробормотал скейвен.

— Почему он хочет, чтобы его к столу подали? — спросил Магнификус.

— У тебя что, никогда не возникало такого желания? — вопросом на вопрос ответил крыс.

— Только на День Независимости! — мрачно пошутил Второй и пояснил: — Есть у меня на родине такой праздник, мои соплеменники празднуют отказ от мечты отцов.

— Нелепо считать это праздником, — заметил Шарскун. — Чушь какая-то! Я же говорил, здесь плохое место. Все вверх ногами. Нельзя рассказывать об этом Асушан, у нее больное воображение. Обещаешь?

— Обалдел, что ли? Естественно! — понимающе кивнул Магнификус.

— Я имею в виду праздник, — уточнил скейвен.

*  *  *

Отдохнув, они двинулись дальше. Шахта петляла и то и дело пересекалась с другими, точно такими же. Еще несколько раз молодому человеку пришлось воспользоваться незаурядными дарованиями скейвена, поднимаясь на уровень выше. Крыс мужественно переносил все тяготы путешествия, разве что иногда пускался в пространные рассуждения о превосходстве мировоззрения скейвенов перед прочими расами. Магнификус попытался было отстоять позиции человеческой мысли, но его доводы утопали в поистине вселенских масштабах доводов Шарскуна. Тот умело применял в качестве первичного критерия целесообразность, и тут молодому человеку действительно противопоставить было нечего. Весь человеческий род представлялся скопищем непоследовательных шалунов и проказников, живущих на иждивении всемилостивого Неба. Раса же скейвенов облекалась в отшельнические хламиды стоиков и трудяг, без какой-либо ощутимой поддержки Сверху. Единственное, что, по мнению крыса, оправдывало существование человечества, так это его способность к самопожертвованию, причем на бессознательном уровне. Измученного философией Магнификуса спасло появление впереди широких воздуховодов прямоугольной формы.

Шарскун прекратил мудрствования и шепнул:

— Покои Малекита, дальше комната королевы Морати. Максимально тихо ползем.

Из второго воздуховода послышались женские голоса, в одном из них Второй, к своему изумлению, узнал голос Кет Зарин. Магнификус осторожно заглянул в проем воздуховода и действительно убедился, что это его старая знакомая. Кет стояла у окна перед красивой брюнеткой неопределенного возраста. Голову брюнетки венчала усыпанная драгоценными камнями диадема.

— Королева, я уверена, что это был он, — произнесла девушка.

— Опомнись, милочка! — насмешливо возразила ей королева. — Сам Кхеине участвует в дикарских побоищах, да еще под наблюдением вампира отступника! Для чего? Кхеине априори непобедим!

— И тем не менее это был он, — настаивала Кет. — Мне кажется, что Кхеине вернулся и он не с нами.

— Бред! — на этот раз раздражительно отозвалась ее царственная собеседница. — Опасный бред! Дручии — единственно достойный милости Кхеине народ. Мы ежедневно приносим ему жертвы. Ты бредишь, Кет! Иди домой и обдумай свои догадки. Хорошо обдумай. Сегодня в полночь мы совершим ритуал призыва Кхеине в его храме. Ты сама убедишься, что тебя обманули.

— Да, мы приносим жертвы, — согласилась девушка. — Но я поняла, что Кхеине они неугодны.

— Иди, — приказным тоном повторила Морати. — Наточи свой жертвенный нож, может, он тебе пригодится.

Кет смиренно потупила взор и вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, из-за ковра на стене вышел высокий мужчина в атласной ночной сорочке алого цвета.

— Ты слышал это? — обратилась к нему королева.

— Почему ты ее не выбросила в окно? — зло поинтересовался мужчина. — Она будет болтать.

— Не будет, — успокоила его Морати. — И не забывай: Кет дочь Каурана. Потом, ей осталось недолго: мы принесем ее в жертву. Сегодня же, сынок.

— А что будем делать с этим проклятым Кхеине? — спросил тот.

— Не знаю, — призналась королева. — Слаанеша нет, а Кхорн далеко. Но все равно я пошлю к нему гонца. Пусть Хаос думает вместе с нами.

*  *  *

Шарскун тихо подтолкнул своего любопытного спутника. Магнификус бесшумно пополз дальше. Шахта начала спускаться вниз.

— Скоро нужное место будет, — сообщил скейвен. — Чуешь, жженой смолой пахнет?

Второй принюхался и поинтересовался:

— Как же мы через эти бойницы пролезем?

— У тебя варп-камень остался? — спросил крыс.

— Думаю, только на одну возможность, — нащупал под курткой флакон Магнификус.

— Хватит, — обрадовался Шарскун. — Обернись кем-нибудь мелким, пролезь в дыру и достань чего нужно.

— А потом? — вникая в сказанное, уточнил Второй.

— Проще простого, — хихикнул скейвен. — Лезвие к глотке, хлюп — и ты в подвале.

— Гениальный план, — недовольно пробурчал Магнификус. — Ваши хлюп — во-первых, больно, а во-вторых, нужно продумывать варианты без хлюп. Я боюсь хлюп... Что, двери нет?

— Дверь есть, — задумчиво поскреб морду крыс. — Только надо еще часов шесть ползти, а там еще через весь дворец. Охраны очень много. Они могут за нас хлюп сделать.

— Пропади все пропадом! — смирился Второй и пополз дальше.

*  *  *

Прежде чем воспользоваться сафери, он заглянул в пресловутый Зал Желанной Боли.

Прямоугольное пространство, по стенам расставлены широкие постели, покрытые белыми коврами, у дальней стены ряд скульптур на мраморных постаментах. Перед каждой кадящий сосуд на треноге.

— На ночлежку для генералов похоже, — констатировал он и обернулся к хвостатому спутнику. — Кто здесь спит?

— Никто не спит, — хмыкнул Шарскун. — Они здесь балуются.

— То есть — балуются?

— Штаны снимают и плетками друг друга лупят и еще спариваются с кем попало.

— Клуб садомазохистов — одно слово, — понял Второй.

— Про клуб не знаю, но неприлично себя ведут, — кивнул крыс. — У нас за такое хвосты бы поотрезали и повесили на южных воротах, у свалки.

— Так, — вытащил флакон Магнификус. — Мне глубоко наплевать, как они развлекаются, мне необходимо найти скульптуру, изображающую Кхеине. В ее глиняной голове кубики.

— Этого я не знаю, — пожал плечами скейвен. — Долби по всем головам, не ошибешься.

Второй начертал в воздухе свое имя, вызвал сферу и принялся искать подходящий символ. Один из символов изображал мышь, однако, не было никаких гарантий, что он не превратится в скейвена. Пришлось побороть искушение почувствовать себя в крысиной шкуре и продолжить поиски. Наконец он выбрал змею. Даже если сафери его обернет питоном, он сможет пробраться в зал.

— Вот что, — прежде чем активировать символ, обратился он к Шарскуну. — Сможешь кое-что для меня сделать?

— Попытаюсь, — честно ответил тот.

— Помнишь, мы ползли мимо комнаты с девушкой, которая плакала?

— Отлично помню.

— В одиннадцать вечера она опять вернется туда, и к ней придет этот поганец. Ты не пожалей времени, проберись в дом, дождись поганца и пришей его. Дом находится напротив кабака «Двор железного пса». Сделаешь?

— С удовольствием, — понимающе подмигнул скейвен и показательно сжал рукоять своего меча.

— Поехали, — вздохнул Второй и тронул кружок со змеей.

*  *  *

После мучительных преобразований в организме, традиционного приступа тошноты и головокружения Магнификус превратился в гадюку.

— Кхе! — пробормотал у него над головой крыс. — Я бы в соловья обернулся.

Второй хотел ему возразить, но понял, что не может произнести ни слова. Только прошипел в ответ и заскользил к проему.