К концу пятого дня, когда Магнификус попыхивал своей трубочкой у костра, а Кет штопала его порезанную в схватке куртку, Лорд Вампир вернулся в пещеру озабоченный.

— У Арены крутится Пираззо, — сообщил он молодому человеку. — Он хочет свой меч обратно и поэтому настраивает распорядителей турнира против тебя. Говорит, что ты пользуешься сафери и поэтому выигрываешь. Распорядители могут ему поверить. Ты слишком быстро побеждаешь, а он им предложил сорок золотых монет за свой меч.

— Это ведь хорошо, — не понял его логики Магнификус.

— Для тебя хорошо, — объяснил рыцарь, — а для тотализатора плохо. Кажется, нам пора возвращаться.

— Ты хочешь сказать, что мое обучение подошло к концу? — удивился Второй.

— Я уже сказал это, — ответил Абхораш. — Боги быстро учатся.

— Ладно, — смирился с его решением Магнификус, сделал глубокую затяжку и повернулся к девушке: — Кет, а у тебя есть меч?

Она отрицательно мотнула головой.

— Тогда бери этот, — бросил ей под ноги меч Пираззо Второй, — Великому Лорду все равно, чем противника кромсать, а у меня есть мой, божественный, — он оглянулся на рыцаря: — Я правильно говорю?

— Абсолютно, — поддержал его тот и начал стирать алтарный круг на полу.

— Зачем ты его стираешь? — удивился Магнификус. — Вдруг нас убьют?!

— Будем надеяться, что так и произойдет, — ответил Лорд Вампир. — Иначе нам опять по глиняным карьерам идти.

— Глиняные карьеры — это омерзительно! — поежился Второй и зевнул.

— Кет, ты дежуришь? — спросил Абхораш.

— Я, — коротко ответила девушка, откладывая в сторону куртку.

— Смотри, пусть будет как надо, — сказал ей рыцарь и лег на листву у стены.

Скоро Магнификус тоже решил вздремнуть. Он сгреб сухие листья поближе к огню, накрыл их плащом, выигранным накануне у русоголового дикаря с Северных Пустошей, и лег. Сон, ласковый, как дыхание ребенка, пленил его разум и повлек за собой в давние времена, когда Второй еще не сомневался в тотальном могуществе добра.

Что-то кольнуло его в грудь на уровне сердца, он попытался, не раскрывая глаз, отвести ладонью мешающий предмет и ощутил пальцами холодное лезвие клинка.

— Спи, мой господин, — шепнула ему на ухо Кет и надавила на рукоять меча.

*  *  *

Третий раз он шел знакомым коридором. Свет впереди по-прежнему слепил, но уже не тянул к себе так сильно.

— Третья смерть, и направо, — вспомнил Магнификус слова Валайи и взялся за медное кольцо на двери справа. Дверь распахнулась перед ним. Из-за двери пахнуло прохладой. Второй шагнул в дверной проем и оказался в каком-то полутемном зале. Дверь за спиной захлопнулась. Когда его глаза привыкли к царящему вокруг полумраку, он понял, что в зале не один. Мимо стен зала бесшумно двигалась колонна людей. Магнификус подошел к людям ближе. Здесь были и мужчины и женщины, зрелые, совсем старики и дети. Они шли молча, опустив вниз головы.

— Эй! — позвал он.

Но на его голос никто не обратил внимания.

— Они не слышат тебя, — раздался чей-то голос.

Второй обернулся и увидел Смерть. Перепутать было невозможно — скелет в рваном саване, коса в руке. Смерть в ее канонической интерпретации.

— Моор? — догадался Магнификус.

— Он самый, — кивнула Смерть.

— Почему в таком виде? — спросил Второй.

— Ума не хватило другой образ при загрузке в игру выбрать, — честно признался Моор. — Хотелось художественной правды. Жертва личного максимализма.

— Чего они ждут? — проводил взглядом печальную фигуру совсем юной барышни Магнификус.

— Кто чего, — ответил бог Смерти. — Хорошие сегодня родятся людьми, гномами, эльфами или даже могут скейвенами. Плохие — из грязи орками выберутся.

— Это ты решаешь, кто хороший и наоборот?

— Игра сама решает. Моя роль почти номинальная. Только спорные случаи.

— Какие, например?

— Военные чаще. Им же приходится убивать. Если родину защищал — одно, если грабил, мародерствовал — другое. Бывает, плохого не делал, но только из трусости или по лени. Тоже мне думать. Может в гоблинах себя реализует? Бывает, плохо жил, а под конец — бах, и собой пожертвовал ради другого. Тут машина не справляется. Милосердия не запрограммируешь.

— А как выбор происходит — в люди или гномы?

— Игра справляется. Мастерить любил больше остального — в гномы, парил в фантазиях всю жизнь — в эльфы, гармонично существовал — в люди. Со скейвенами сложнее. Почти каждый случай индивидуальный. Крысы — мои постоянные клиенты. У них патологическая тяга к целесообразности. Докторскую можно писать. Но кому она нужна?

— Кстати, по поводу крыс! — вспомнил Второй. — Тебе Шарскун не попадался? Куда его?

— Шарскун, Шарскун, — Моор склонил в сторону череп. — Не помню. Много их. Сейчас спрошу, — и он крикнул в другой конец зала: — Цыган?! Шарскуна куда определили?

— Никуда, не наш он, — отозвался оттуда знакомый голос.

— Что значит — не наш? — не понял Магнификус.

— Мимо прошел, — пояснил Моор. — Герой.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Второй и кивнул в сторону, откуда прозвучал голос. — Это Цыган-кузнец?

— Он, — ответил бог Смерти и, подплыв по воздуху вплотную к гостю, заглянул ему прямо в лицо пустыми глазницами. — Так ты и есть Магнификус? Порталы рушить будешь.

— Буду, — честно признался Магнификус. — Слишком хорошо ты свой Хаос придумал.

— Кто знал! — простонал Моор и быстро переместился в центр зала. — Нечисть! Злобная нечисть! Паразиты! Они предали меня!

— Не переживай так, — попытался его успокоить Второй. — Порталы снесем, и все утихнет.

Моор опять подплыл к нему и тихо сказал:

— Ты ошибаешься. Я действительно их слишком хорошо придумал. Гениально придумал. Ты Черный Портал закроешь, и они станут слабее, но не исчезнут. Они в самой сути игры. Это не просто отдельные персонажи — это субличности. Они в каждом из нас. Они и в тебе. Изменение, боль, саморазрушение, порок — вечные герои.

— Не понимаю, — задумался Магнификус. — У них есть тела, а тела можно уничтожить.

— Их тела можно, наши души нет. Уничтожай, не уничтожай, а завтра какой-нибудь голубоглазый мальчик из далекой деревушки вырастет в мужчину, возьмет оружие и превратится в Кхорна. Не уследишь.

— Это слишком сложно для меня, — заявил Второй. — Я знаю, что нужно уничтожить Портал, для этого нужны недостающие кубики, ромбики. Ты мне их дай и все. Там уже моя забота.

— У меня их нет, — раздраженно крикнул бог Смерти. — Эти паразиты их украли.

— Как украли? — удивился Магнификус.

— Точнее, не вернули, — оговорился Моор. — Два я отдал Тзинчу, два — Слаанешу. И все — больше я своих принципов не видел.

— Плохо дело, — ужаснулся Второй. — Хуже некуда. Зачем же ты их отдал?

— Хотел увеличить силу своей армии. Мы с Таалом играли. Он тоже принципы своим раздавал. Это давно было. Очень давно. Откуда нам было знать, что они сами по себе заживут? Я не понимаю, как это случилось! — бог Смерти поднялся на несколько метров в воздух и проорал: — Корин! Корин! Где мы? Что ты наделал? Где мы?

— Здесь, — за Корина ответил Магнификус, опасаясь за рассудок божества. — Вы все здесь и я здесь. Не своди меня с ума дополнительными сложностями. Пойдем по порядку — принципов у тебя нет?

— Нет.

— Они у Тзинча и Слаанеша?

— Да.

— Все ясно. Будем решать эту задачу методом тыка. А пока я должен объявить тебе войну. Вернее, не тебе, а твоему подопечному — Хаосу. Мне так Валайа сказала. Иначе выражаясь, Магнификус объявляет войну Хаосу!

— Хаос принимает вызов Магнификуса! — столь же торжественно ответил бог Смерти, перекинул косу в другую руку и попросил: — А теперь уходи, пожалуйста. Я и так в шаге от безумия. Уж поверь мне как дипломированному врачу в далеком прошлом. Знаешь, почему я перестал контактировать с другими Древними?

— Ну? — насторожился Магнификус.

— Они до сих пор не понимают, что взяли на себя компетенцию Бога — создавать мир и управлять им. Они — просто люди, с обычными человеческими возможностями, пытаются манипулировать бесконечными категориями. От безумия их спасает только собственная ограниченность. Им невозможно объяснить, что это не просто сбой в программе, а промысел Божий. Они атеисты. Я их боюсь, поэтому предпочитаю находиться здесь. Прощай, опасный мечтатель, — Моор взмыл под потолок и растворился в тени.