Изменить стиль страницы

— Это волки-герои, — охарактеризовала животных Наола. — Они служат только мне и никого не боятся.

— Дома мне не поверят, что я ездил на лютых волках, — подал голос Шарскун, забираясь на спину одного из хищников.

— Я буду скучать, — на прощание сказал Второй девушке. — У нас редко встретишь барышню с такой ясной жизненной позицией.

— А я просто буду скучать, — призналась Наола, махнула рукой и волки понесли путешественников по лесной дороге прочь.

— Ты влюбился, человечек! — хохотнул скейвен, когда усадьба скрылась из виду.

— Может быть, — честно ответил ему Сергей, поправляя привязанный к спине посох.

— Не переживай — она тоже влюбилась в тебя, — успокоил его крыс.

— Откуда ты знаешь? — улыбнулся Второй, изо всех сил стараясь сохранять равновесие.

— У меня двадцать детей, а может быть, уже двадцать один, — пояснил Шарскун.

— Будем надеяться, что ты прав, — крикнул Сергей и пятками ударил по бокам своего волка. Тот сердито рыкнул, но скорость прибавил.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Через несколько часов этой бешеной скачки они выехали на открытое пространство. Вдали показались очертания какого-то города.

— Прааг, — вытянул вперед лапу скейвен. — Мертвый город. Каждый камень в крови.

— Что здесь произошло? — спросил Второй, принюхиваясь. — Гарью пахнет.

— Битва. Большая битва. Хаос и люди, — рассказал Шарскун. — Много месяцев битвы. Все погибли.

— Тогда кто же победил?

— Смерть.

— И там никто не живет?

— Хаос нигде не живет, а люди боятся возвращаться сюда. Плохое место.

— Я гляжу, что в вашем мире мало хороших мест.

— Как сказал дручий, — намекнул на ночной разговор скейвен, — не мы создавали этот мир.

— Да, да, да, — вздохнул Сергей, соскакивая со спины волка на землю. — Напомни, зачем мы туда идем?

— Там вход в тоннели, которые нас выведут к Наггароту, — сообщил своему забывчивому спутнику Шарскун.

— Теперь напомни — зачем нам в Наггарот и что такое Наггарот? — попросил тот.

— Наггарот — это другой город, там живут Темные эльфы. Рядом с Наггаротом бухта, где тебя заберет корабль и отвезет в земли Высших эльфов, а я получу свое золото и вернусь к своей семье, — терпеливо выдал ему всю информацию крыс.

— Напоминай мне почаще, что происходит, потому что еще несколько дней назад я продавал поддельные итальянские спальные гарнитуры свеженазначенному начальству из Санкт-Петербурга и даже представить себе не мог, что окажусь здесь, в окружении благородных скейвенов, не менее благородных эльфов-убийц и прекрасных вампириц. Не говоря уже о такой чепухе, как тролли, драконы, мутанты и ездовые волки.

— Это не ездовые волки, — уточнил скейвен. — Это волки-людоеды.

— Да? Мне они показались очень симпатичными.

— Все определяют условия игры, — философски заметил Шарскун и предложил: — Пойдем скорее, пока «ездовые» волки не забыли, что они «ездовые».

*  *  *

И они зашагали по дороге, со всех сторон поросшей только зацветающей нигеллой, по направлению к городу.

— Знаешь, как называют садоводы эти цветы? — кивнул на голубые цветки у обочины Второй.

— Как? — равнодушно спросил скейвен, не отрывая взгляда от приближающихся ворот города.

— «Девица в зелени», — сообщил Сергей.

— Очень полезное знание, — буркнул Шарскун.

Как только путешественники подошли к воротам, волки, доселе внимательно следящие за их передвижением, развернулись и размеренной рысью двинулись к лесу.

*  *  *

Город действительно оказался довольно мрачным: пустые улицы, темные проемы окон, много полуразрушенных зданий и царящая над всем этим нереальная тишина.

— Вход в тоннель там, в подвале одного из домов у городского рынка, — показал лапой скейвен и шагнул в сторону узкой улочки справа.

— Отлично, — пошел за ним Второй, на ходу продолжая увеличивать запас своих знаний о мире, куда его занесло. — Еще вопрос.

— Ну?!

— ДрагЛорд — это титул?

— Да. Титул и призвание.

— В каком смысле?

— ДрагЛорды умеют приручать драконов.

— Наола тоже умеет.

— Наола вообще странная штучка. С ней надо быть осторожнее.

— То же самое она сказала и про тебя.

— Почему?

— Потому что, когда ты пьяный орал песни, баньши тебе подпевали.

— Ничего странного — это были очень веселые песни, — тут Шарскун остановился и прислушался: — Т-с-с-с! Кто-то идет.

Спутники спрятались за угол здания и притихли. Через несколько минут мимо них проковыляла старушка с охапкой дров в руках. Они, стараясь не издавать никаких звуков, выглянули из-за угла ей вслед. Старушка добралась до перекрестка и намеревалась было зайти по ступенькам в один из домов, как зацепилась за кованый порог, пошатнулась и выпустила из рук дрова. Поленья раскатились по всему перекрестку. Старушка нагнулась и принялась на ощупь искать потерянные дрова. Судя по ее движениям, она была слепая.

— Пойдем поможем, — шепотом предложил Сергей.

— Ни за что, — ужаснулся скейвен. — В Прааге никто давно не живет. Я тебе говорил — все погибли.

— Значит, не все, — сам того не понимая, отчего-то заупрямился молодой человек, и, пока Шарскун находился в замешательстве, вышел к женщине и предложил: — Может, я вам помогу?

Старушка вздрогнула от звука его голоса, но скоро успокоилась и ответила:

— Если можно, добрый мальчик.

— «Добрый мальчик», — зло прошипел на ухо Сергею Шарскун. — Это может оказаться оборотень или еще чего похуже.

— Да пошел ты! — отмахнулся от него Второй и принялся собирать разбросанные поленья.

— Ты друг моего сына? — спросила слепая женщина и, не дождавшись ответа, сообщила: — Его пока нет.

— Нет, я мимо шел, — сказал Сергей, занося за ней в дом дрова. — А кто ваш сын?

— Симбо, — ответила старушка. — Он все время на службе. Он библиотекарь. Скоро он придет. Он обещал принести молоко. Каша без молока пресная. Не говорите, что я выходила одна за дровами. Я его берегу, у него столько работы!

— Не скажу! — пообещал Второй, оглядываясь вокруг.

Помещение внутри на удивление выглядело довольно ухоженным. Горел очаг. На столе стояла серебряная посуда, на полках покоились какие-то съестные припасы в мешках. И на всем этом красовался один и тот же символ — что-то вроде зигзага со звездой посередине.

*  *  *

— Вы хотите есть? — спросила женщина, присаживаясь на скамью у стола.

Сергей оглянулся, увидел перекошенную от ужаса морду скейвена и отказался:

— Нет, я недавно поел. Я пойду, иначе меня будут ругать товарищи по работе.

— Спасибо тебе, добрый мальчик, приходи вечером, я тебя угощу вкусной кашей, — поблагодарила его старушка.

— Обязательно зайду, — пообещал Сергей и вышел из дома. Как только он оказался на улице, Шарскун крепко схватил его за руку и быстро потащил прочь. Только оказавшись на приличном расстоянии от дома, он прижал обеими лапами своего спутника к стене и зашипел на него:

— Ты очень глупый, очень глупый человек! Плохой товарищ по работе!

— Чего ты так напрягся-то?! — не понял тот. — Хорошая женщина. Больная. Чем она тебе не угодила?

— У нее везде знаки Тзинча! — зловеще объяснил ему крыс. — У нее на груди медальон со знаком Тзинча, поэтому ее здесь никто и не трогает. Все боятся Тзинча!

— Какого Тзинча? — не понял Сергей. — Фамилия сына такая?

— Клянусь Рогатой Крысой — ты самый глупый человек на этом свете, — наконец отпустил его скейвен. — Тзинч — главный бог Хаоса, страшнее него нет.

— Да ладно тебе, — попробовал его успокоить Второй. — Твой Зинч и Тзич нам только спасибо скажет, что его маме помогли. Она меня вечером на кашу приглашала.