– Это не птичка, дорогая Марта. Это сама маркиза Эдерингтон.

– Вздор! – Миссис Раффл повернулась слишком резко для своей массивной фигуры и уставилась на Элмо Сьюэлла поверх нескольких подбородков и огромного бюста. – Какого черта надо здесь ее светлости?

– Вы недооцениваете привлекательность вашего заведения, – вкрадчиво сказал Сьюэлл. – Не обманывайтесь юностью маркизы и ее невинным видом. Она азартная картежница.

– Ну и что? Многие джентльмены и их дамы любят риск карточной игры. В Мэйфере к их услугам есть и более изысканные клубы. Благородные господа действуют мне на нервы, но, клянусь Богом, на них можно неплохо заработать.

– Маркиза, – продолжал Элмо Сьюэлл, – питает мало кому известное пристрастие к юным повесам. Пожилой муж очень строг, поэтому она не может удовлетворить свои… э… довольно эксцентричные запросы в близком окружении. И она чрезвычайно богата и без состояния мужа.

– О-го-го! – Марта радостно потерла руки. – Ну, если она знает, что делает, моя задача – обеспечить ее пухленькими цыплятками… за изрядную цену, конечно!

Миссис Раффл быстро обошла столы, останавливаясь тут и там, чтобы поговорить с определенными молодыми людьми. Затем она щелкнула пальцами, и как раз в ту минуту, когда вошла Роза, был поставлен новый стол. Элмо Сьюэлл быстренько исчез из виду. Миссис Раффл царственно поплыла навстречу, окутав Розу облаком въедливого запаха дешевых духов. Когда хозяйка заведения опустилась в низком реверансе, потребовалась помощь одного из крупье, чтобы та смогла подняться. Тяжело дыша, она прохрипела:

– Огромная честь, миледи. Я к вашим услугам.

Роза не стала расспрашивать о муже и, окинув взглядом, тускло освещенный зал, убедилась, что его нет. Тогда она решила сыграть одну партию, чтобы провести здесь полчаса. Если Джефри не появится, она уйдет. Сделав знак лакеям ожидать ее у дверей, Роза последовала за миссис Раффл в глубь помещения. Ее волнение усилилось, поскольку все присутствующие прекращали игру и с интересом следили за ее продвижением. Декольте многих женщин были такими глубокими, что выставляли на всеобщее обозрение верхнюю часть сосков, а прозрачные платья демонстрировали столько тела, что это вряд ли можно было назвать приличным.

– Вот сюда, дорогая, – сказала миссис Раффл, отодвигая для Розы стул.

Вокруг стола в непринужденных позах расположились пять юных щеголей, одурманенных алкоголем.

– Я не хочу присоединяться к этой компании… – начала Роза, но тут все стало происходить с головокружительной быстротой.

Один из юных денди притянул Розу к себе на колени и схватился за лиф ее платья, а его дружки завопили и заулюлюкали. По возмущенному лицу маркизы миссис Раффл немедленно поняла, что произошла какая-то ужасная ошибка, но была не настолько глупа, чтобы в одиночку извлекать Розу из рук пяти юных аристократов. Она громко позвала на помощь своих вышибал, и в тот же миг оба лакея Розы бросились к ней. От струи холодного воздуха пламя свечей бешено заплясало, и все взгляды обратились к открывшейся двери. Все движение в комнате замерло, как будто художник поймал мгновение и запечатлел его на своем полотне.

В дверях стоял грозный маркиз Эдерингтон, его карие, сурово сверкавшие глаза быстро окинули взглядом все помещение. Миссис Раффл, протянувшая одну руку к Розе, а другую к маркизу, помогла ему немедленно отыскать глазами жену. Юбка Розы задралась до самых подвязок, и Джефри, вспоминая потом происшедшее, осознает: он потерял самообладание именно потому, что впервые увидел ноги собственной жены… в зале игорного дома… и под рукой другого мужчины.

Оттолкнув изумленных лакеев, Джефри бросился вперед и с размаха ударил по лицу щеголя, державшего Розу. Затем сдернул жену с его колен, как тряпичную куклу, и поставил на пол.

– Пора уходить, миледи, – рявкнул он.

Розе все происходящее казалось кошмарным сном. Она открыла рот, чтобы возмутиться его грубым обращением, или поблагодарить за спасение, или спросить, почему он сам оказался в подобном месте, но не смогла издать ни звука. Ее бесцеремонно вытащили из комнаты, завернули в манто и выволокли на снег.

Эта страшная сцена, словно выжженная раскаленным железом, надолго осталась в ее памяти: маркиз с перекошенным от гнева лицом… огромный белый бюст миссис Раффл, свесившийся с подоконника… а позади столпились все находившиеся в комнате… и все таращились на них в окно. Она была так унижена… но дар речи не возвращался.

Джефри грубо повернул ее к себе.

– Вас немедленно увезут из Лондона в Эдерингтон-Харроу. Вы останетесь там, пока я не представлю королеве соответствующие основания для развода. Слуги в Эдерингтон-Харроу будут извещены о том, что вы не смеете покидать поместье ни по какой причине, а также никого принимать. Я проклинаю тот день, когда женился на вас, Роза Лэм. И, будьте уверены, никогда больше не желаю вас видеть.

Повелительно махнув рукой двум лакеям, сопровождавшим Розу, он сел в свою коляску и исчез в клубящемся снегу, оставив ее на их попечение.

– Джефри, подождите. Вы не понимаете! – простонала Роза, но слишком поздно она обрела голос. Ей оставалось лишь взобраться в карету и безутешно рыдать всю дорогу до дома. К ее приезду весь особняк уже был охвачен волнением. Джефри добрался до Лестер-стрит, 1, раньше ее и отдал точные приказания, а ведь именно ее муж был здесь хозяином и господином. Никто не будет слушать ее объяснения, никто не будет противиться его воле.

Хэмфри, хоть и с увлажненными глазами, хоть и все время, отворачиваясь и сморкаясь, с педантичной учтивостью распоряжался подготовкой ее багажа. Летти совершенно расклеилась и рыдала, поспешно отбирая и пакуя самое необходимое. Ей приказали сопровождать хозяйку, и она вопила так, словно и на нее пал позор маркизы. Розе даже не позволили дождаться утра или хотя бы улучшения погоды. Как только она переоделась в дорожный костюм, ее вывели к ожидавшему у дверей экипажу. Сундуки уже были привязаны сзади, а лошади сопровождающих верховых фыркали и взрывали копытами снег. Розу бесцеремонно запихнули в экипаж, и он с грохотом покатился по улице.

Роза смахнула слезы с глаз. Вынув жалобно мяукающего Вилли из корзинки, она вместе с ним поплотнее закуталась в свои меха. Другого утешения эта ночь не могла предложить ей. Она подумала о слугах в Эдерингтон-Харроу, которые будут встречать свою опозоренную госпожу. Как ей хотелось приказать кучеру повернуть в Шенстон! Но она понимала, что ее никто не послушает. Она всецело в их власти. Ощущение полной беспомощности напомнило о покушении на ее жизнь в Элленсберге. Теперь ей стало совершенно ясно, что Джефри, лорд Уайз, и вправду намерен избавиться от нее. У нее возникло ужасное чувство, что она едет навстречу собственной смерти.

Если бы только у нее была возможность объясниться! Однако, отдав приказы, Джефри не стал присутствовать при ее изгнании. Гордость не позволила ей написать ему. Он не верит ей. И, главное, она не могла приложить записку, заманившую ее к Марте Раффл. Она искала письмецо в ридикюле, но его там не было. Оно исчезло.

Синевато-серый рассвет уже вставал над заснеженным городом, когда миссис Раффл, тяжело переваливаясь, обходила опустевший игорный зал и гасила свечи. Она встала на цыпочки и безуспешно попыталась дотянуться медными щипцами до последнего и самого высокого канделябра. Обернулась в поисках ближайшего стула, хотя при ее весе взгромождаться на стул было небезопасно. И тут она заметила на полу скомканный клочок бумаги. Тяжело дыша, она нагнулась за ним. Никогда нельзя оставлять бумагу, подумала она. Это может быть долговая расписка. Марта разгладила клочок отекшими пальцами, поднесла его к единственной еще горевшей свече и стала читать вслух:

– Если Вы хотите знать, где и с кем Ваш муж проводит вечера, нанесите визит сегодня поздним вечером в игорный дом Марты Раффл, Кокли-стрит, 333.

Миссис Раффл покачала головой. Наверное, это как-то связано с маленькой маркизой, ибо записка лежала под стулом юного щеголя, притянувшего леди на колени. Марта задумчиво поджала губы. Эта история может привлечь внимание властей, игорный дом закроют или потребуют штраф, так или иначе это пахнет денежными потерями для старой Марты. Когда имеешь дело со знатью, надо быть осторожной.