– Я плохо себя чувствую. Меня растрясло, – язвительно сказала она. – Где же Беллингем? Мне казалось, что он расположен на берегу, а я не вижу здесь реки. Что же вы задумали, Анри?

К ее удивлению, Анри улыбнулся ей, нимало не смутившись. Его улыбка была веселой, очаровательной. Облокотившись о высокий борт коляски, он покачал головой.

– Уверяю, вы ведете себя как испуганный крольчонок. Ну же! Признайтесь: вы сейчас удивляетесь, почему этот странный француз завез вас в такое Богом забытое место? Вы думаете, что я, Анри Бонэр, собираюсь соблазнить вас? Не так ли? Ничего подобного! Просто здесь прекрасно кормят. Французская кухня. Не то, что ваша пресная английская. Вот и все.

Глядя в его знакомое улыбающееся лицо, Роза смущенно покраснела. Этот молодой человек не казался больше опасным, в его синих глазах мелькали озорные искорки, а ветер ерошил черные локоны. В конце концов, она же его знает. Разве не с ним провела она непомерно много времени в последние недели? И разве он не вел себя по-джентльменски?

– Прошу прощения, Анри, – извинилась Роза, чувствуя себя очень глупо. – Просто игра воображения и своевольных инстинктов. Я уверена, что, как только тошнота немного пройдет, мне захочется есть. И… – Она позволила ему помочь ей сойти с коляски и подвести к двери гостиницы. – Я не думаю, что вы способны на что-то дурное по отношению ко мне.

– Ах, вероятно, следует прислушиваться к инстинктам, – он печально улыбнулся, открывая дверь и пропуская ее.

Роза вошла в темную, с низким потолком пивную и тут же остановилась, ошеломленная резким запахом мышей, гниющего дерева, прокисшего эля и экскрементов. Она сморщила нос и хотела поспешно выйти, но Анри сильно толкнул ее в спину. Роза упала лицом вниз на шаткий стол и осталась лежать, пытаясь понять, что случилось. Вдруг она осознала угрожающую ей опасность, и внутри у нее все сжалось.

Роза выпрямилась, бросив на пол шляпку и приглаживая волосы, чтобы успокоиться. Сердце билось так громко, что казалось, оно грохочет в ее ушах. Сделав глубокий вдох, она быстро оглядела мрачную, сырую комнату, отыскивая путь к побегу.

– Но почему, Анри? Что вы надеетесь приобрести от этого мерзкого поступка?

– Что я могу сказать? – пожал он плечами, как будто говорил о чем-то от него не зависящем.

Роза не приняла такой ответ.

– Анри, пожалуйста, обдумайте свое поведение. Мы могли бы уехать прямо сейчас, и это было бы самое разумное.

– Ах, дорогая, боюсь, что это невозможно, хотя я бы хотел…

– Если вы сами ничего не можете изменить, значит, кто-то другой стоит за вами. Кто приказал вам так поступить со мной? Кто, Анри? – настойчиво спросила она. Необходимо узнать, кто так сильно ненавидит ее и желает зла.

Прежде чем Анри успел или захотел ответить, в глубине пивной открылась криво висящая на разболтанных петлях дверь, и вошел хозяин этого сомнительного заведения. Анри вяло поднял в приветствии изящную руку.

– А вот и наш хозяин.

Крупный мужчина подошел, ухмыляясь и с издевкой кланяясь.

– Добро пожаловать, ваша светлость. Не часто мы принимаем благородных господ, – он сплюнул на пол прямо у ее ног и вытер рот тыльной стороной мясистой ладони. Когда Роза отскочила, чтобы защитить туфли и подол, он грубо рассмеялся.

– Прошу туда, сэр, – обратился он к Анри, указывая на вторую дверь в глубине отвратительного помещения.

– Идемте, дорогая, – ласково сказал Анри. – Не надо создавать лишние трудности. Любезный хозяин приготовил комнату к нашему приезду.

– Сукин сын! – выкрикнула Роза.

Оттолкнувшись от стола, она стремительно рванулась к двери. Еще секунда, и ее попытка, возможно, удалась бы, но Анри проворно ухватился за ее летящую одежду и грубо дернул назад. Он схватил ее в объятия, надежно прижав руки к телу, и оторвал от пола. Она бешено заколотила каблуками по его голеням, но он только хрюкнул и понес ее из пивной.

– Ах, любезный хозяин! – весело крикнул француз. – Мы подрезали птичке крылья. Прошу вас, показывайте дорогу.

– Сюда, ваша светлость, – ухмыльнулся хозяин, распахивая дверь и отступая.

Когда Анри резко поставил Розу на ноги, мерзкий громила низко поклонился ей и с насмешливой почтительностью дернул себя за вихор. Сильный толчок в поясницу бросил Розу в комнату головой вперед. Дверь за ней захлопнулась, и скрежет засова с тошнотворной окончательностью возвестил о невозможности побега.

Вскочив на ноги, Роза бросилась к двери и дернула ее. Как она и ожидала, дверь не поддалась. Роза прижала ухо к щели, надеясь узнать, что ей предстоит. Она услышала звон монет, переходящих из рук в руки, а затем обиженный голос хозяина:

– Неужто вы не позволите мне посмотреть, как разделаетесь с ней? Может, позабавимся сначала? Не часто подворачивается такой случай.

Это грубое предложение было встречено резким ударом (очевидно, пощечиной) и такими быстрыми французскими фразами, что Роза не поняла их смысла. Очевидно, ругательства. Затем вдали раздался звук перебираемых поленьев, и сердито хлопнула дверь. Передышка, хотя и очень короткая. Положение оставалось ужасным. Роза в отчаянии оглядела свою мрачную темницу. Кроме железной кровати, покрытой грязным лоскутным одеялом, и деревянного стула в углу, никакой мебели не было. Скудный свет проникал лишь из маленького окошка в дальней стене, покрытого коркой грязи. С возгласом надежды Роза подбежала к стене и потянулась к раме. Окно светилось высоко над ее головой, и, даже встав на цыпочки, она едва смогла коснуться пальцами подоконника. Отступив, Роза увидела, что в раме остались лишь осколки стекла и кто-то, вероятно хозяин, забил окно досками в ожидании пленницы.

Скрежет отпираемого засова заставил Розу вернуться на середину комнаты. Она лихорадочно искала какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать как оружие. Увы, ничего не было. Она повернулась лицом к человеку, захватившему ее в плен.

Анри осторожно открыл дверь. Увидев, что пленница стоит в добрых десяти футах от него, он прислонился к косяку и серьезно посмотрел в ее испуганные глаза.

– Мне действительно очень жаль, Роза, – напрямик сказал он. – Но очень тяжело жить без денег, и… – он так смиренно пожал плечами, что Розе захотелось заорать на него, – революция, вы понимаете, отняла все. Мой отец… ну…

Он снова пожал плечами.

– Кто платит вам за это? – спросила Роза. – Сколько бы вам ни посулили, я заплачу больше… вдвое, нет, в три раза больше!

– Я с радостью взял бы ваши деньги, но боюсь, это привело бы к моей смерти. Так что вы понимаете…

– Нет! Неужели вы собираетесь убить меня? – воскликнула Роза. – Но почему? Кто ненавидит меня так сильно, что жаждет моей смерти?

– Дело не в ненависти, дорогая. Просто печальный факт. Вы встали на чьем-то пути. Сначала собирались лишь запятнать вашу репутацию, но теперь… – он снова пожал плечами, – просто кое-кому выгоднее избавиться от вас, чтобы вас вообще не было.

– В-вы еще омерзительнее, чем негодяй, придумавший такой гнусный план… Отнять чью-то жизнь лишь для того, чтобы набить карманы? Анри, мой друг… – Она умоляюще протянула к нему руки. – Как вы можете убить меня?

Анри не ответил на мольбу, стыдливо отводя глаза.

– Я ненадолго уезжаю. Не могу это сделать при свете дня… и с ясной головой. Полежите, отдохните. Помолитесь, примиритесь с судьбой… это все, что вам остается.

– Нет! – снова взвизгнула Роза, бросаясь к двери, захлопнувшейся прямо перед ее носом.

Она прислонилась к шершавому дереву, в отчаянии прислушиваясь к удаляющимся шагам.

При свете дня, он сказал. Означает ли это, что до наступления темноты ей даровано время на поиски выхода из столь бедственного положения? Судя по тому, когда они покинули Лестер-стрит, можно рассчитывать на два-три часа. Так мало осталось жить! Но она не станет покорно лежать и ждать его возвращения.

Роза стояла неподвижно и глубоко дышала, пытаясь отогнать охватившую ее панику. Думать, думать! Борясь с непреодолимым желанием выть и скрежетать зубами, она опустилась на стул. Боже милостивый, неужели ей действительно ничего не остается, кроме как молиться небесам и надеяться на быструю смерть?