Роза приблизилась к нему, покачивая бедрами, имитируя, как она надеялась, опытную соблазнительницу. Платье из тафты цвета морской волны с декольте, украшенным изысканно вышитыми морскими раковинами, подчеркивало ее нежные кремовые плечи и шею. Она надеялась хотя бы на какое-то подобие комплимента, но ее муж казался слишком занятым учетом своего нового имущества. Роза сморщила носик, обиженная его пренебрежением, и сменила тактику.

– Не могу представить, чтобы за три года дом пришел в такое запустение, – сказала она. – Или вы думаете, что он всегда был в таком плачевном состоянии, а я просто не замечала?

Джефри со вздохом перевел взгляд на новобрачную. Придется заняться делами позже, подумал он, с сожалением закрывая гроссбухи. Он не любил беспорядка – а дела поместья были очень запутаны, и работа предстояла большая.

– Какая теперь разница… Мы быстро исправим положение, а наши спальни, если и не совершенны, по крайней мере, вполне пригодны для жилья. Только эти заброшенные помещения требуют особого внимания, – он усмехнулся, заметив ее сморщенный носик. – Пойдемте в столовую. Там вам будет гораздо удобнее.

Столовая была обставлена так, как помнила Роза. Роскошная мебель из красного дерева, парча, ковры из бледно-лиловой, оранжево-розовой, кремовой и бежевой шерсти. Воспоминания нахлынули на Розу с такой силой, что ее глаза наполнились слезами. Не желая показаться Джефри глупой, она вышла через створчатые застекленные двери на террасу. Строго распланированные сады с аккуратно подстриженными живыми изгородями расстилались перед домом. В парке за цветниками были тут и там разбросаны павильоны и обелиски. Каменные скамьи вокруг искусственного озера, питаемого извилистым ручьем, манили отдохнуть. Роза помнила все укромные уголки для купания и идеальные места для ловли рыбы. Она глубоко вдохнула свежий воздух, напоенный ароматом свежескошенной травы. Ее охватило чувство гордости и неожиданно сильное желание наполнить цветники и парк счастливыми лицами и оживить чопорные залы музыкой и танцами. Она так увлеклась своими видениями, что бросилась к Джефри, вышедшему на террасу, и пылко обхватила руками его шею. Этот порыв был замечен поваренком, который пересказал все третьему лакею, а тот – помощнику дворецкого, который в свою очередь поделился новостями с поварихой. Повариха только улыбнулась, представив себе старый замок, оживленный смехом, любовью и детьми.

– О, Джефри, – воскликнула Роза. – Давайте устроим прием!

Джефри рассеянно взъерошил ее волосы и отошел, нахмурившись.

– Посмотрим, милая Колючка. Сначала придется нанять целую армию, чтобы вычистить и проветрить дом от подвала до чердака. Необходимо также составить список самого необходимого. Белье и все такое требует замены. Счетами также долгое время пренебрегали. Боюсь, что дворецкого… как его имя? Джессупс? Боюсь, что его придется сменить.

– Ах, Джефри, – вздохнула Роза. – Неужели всем этим надо заниматься прямо сейчас?

Джефри обернулся, расслышав тоску в ее голосе, и внимательно посмотрел на молящее личико, такое несчастное, что его кольнуло чувство вины.

– Полагаю, не с этой минуты. Идемте, выпьем по стакану хереса, милая Колючка. Не очень-то романтичный медовый месяц для юной девушки, но, возможно, как только дом будет подновлен, и вы устроите свой прием, нам удастся повеселиться.

Роза последовала за мужем в гостиную. Удастся повеселиться? Ей и сейчас было достаточно весело. Ее печалило лишь то, что невесело ему. Печаль господствовала и за легким ужином в огромной столовой. Нарушая традиции, Роза приказала поставить свой прибор справа от Джефри. Ей не улыбалось сидеть в дальнем конце стола, не имея возможности поговорить с ним. Но, к ее ужасу, он, явно сосредоточенный на делах поместья, быстро поел, не замечая искусства повара. Не так она представляла себе ужин в медовый месяц. И не так представляла себе брачную ночь. Она не думала, что он отправит ее в постель одну, как непослушного ребенка, заслуживающего наказания, а сам вернется в библиотеку к бухгалтерским книгам.

Роза прошла за Джефри в библиотеку, послонялась по большой комнате, затем решительно сдвинула книги и уселась на край стола.

– Джефри, неужели вы должны заниматься делами поместья именно в сегодняшнюю ночь из всех ночей?

Джефри откинулся в кресле, изучая Розу. Она так юна, нежна и беззащитна, лавандовые глаза, дразнящие губы. Его жена. Жена, которую он поклялся любить, почитать и лелеять до конца своей жизни. Обдумывая слова клятвы и глядя на Розу, он не испытал стесняющего дыхание желания. Он почувствовал прилив нежности.

Роза, озадаченная его изучающим взглядом, но ободренная тем, что он, по крайней мере, оторвался от дел, наклонилась дразняще близко, приглашая его к поцелую. Она так хотела увлечь его и повторить тот миг, когда он лежал на ней и целовал до потери дыхания. Разве не это делают все женатые люди? И разве не от этого бывают дети? Ей хотелось иметь много детей.

Усмехнувшись, Джефри покорно чмокнул ее в губы и, когда она разочарованно сморщила носик, засмеялся и притянул ее к себе на колени.

– А теперь, милая Колючка, не будьте сварливой женой в самом начале нашего брака, а то нам не к чему будет стремиться, не так ли? – пошутил он, снова легко поцеловав ее. Затем еще раз, уже значительно крепче.

Роза таяла в его объятиях, подставляя губы для более глубокого поцелуя. Его объятия вызвали чудеснейшее чувство защищенности и волновали так, что казалось, сердце вырвется из ее груди.

– Я никогда не буду браниться и изводить вас, мой супруг. Обещаю быть самой идеальной женой, – нежно прошептала она.

Джефри глубоко вдохнул аромат сирени, увидел мелькнувшие в ее глазах искры, исчезнувшие под опустившимися густыми ресницами, провел указательным пальцем по легко обижающимся губкам. Соблазнительное дитя, манящее и так много обещающее, как едва раскрывшийся розовый бутон. Он понимал, что она его жена и по закону принадлежит ему, но… Он неловко заерзал, ощутив пробуждение своего тела… и немедленно сурово упрекнул себя за похотливые мысли. Какой бы соблазнительной она ни была, она еще слишком юна и нуждается в покровительстве, а не обольщении. Возможно, когда-нибудь, позже, ибо, в конце концов, она будет его женой долго-долго. Да, когда-нибудь, и очень скоро, пообещал он себе, он овладеет ею, как требует его тело… но не сегодня. Этой ночью он должен вести себя как джентльмен.

Джефри быстро чмокнул ее в очаровательный вздернутый носик и поднялся, поставив ее на ноги.

– Идите, малышка, – он взял ее за плечи и повернул к двери, – день был длинным, и пора вам спать. Увидимся утром за завтраком.

Легонько вытолкав ее в коридор, он решительно закрыл за ней дверь и, глубоко вздохнув, пробежал рукой по каштановым кудрям. От всего сердца он хотел последовать за нею в спальню и открыть все восторги, которые, как он чувствовал, таятся в глубине ее души и тела. Но нет. Поскольку вся ответственность лежит на нем, безопаснее не видеть ее. Только так здравый смысл сможет восторжествовать над неистовым желанием владеть ею как настоящей женой, полностью и бесконечно.

Летти уложила маркизу в огромную кровать с балдахином, принадлежавшую когда-то ее матери. Этой ночью Роза чувствовала себя очень маленькой и одинокой. Положив рядом Рыжего Вилли, она уткнулась лицом в теплый мех. Она не очень страдала, когда муж избегал ее постели в первые три недели после свадьбы, ибо сама чувствовала себя стесненно на Лестер-стрит, 1. Шэрон подавленно слонялась по дому, глядя на всех тоскливыми глазами. Новая свекровь хмурилась и обрушивалась на нежеланную невестку при любой возможности. Но Роза думала, что здесь, в Шенстоне, все изменится. Она справедливо считала эту ночь своей настоящей брачной ночью. И она так желала своего мужа!

Роза печально размышляла, думает ли сейчас о ней Джефри, глядя в камин, как она думает о нем. Или, избавившись от жены, тут же забыл о ней и уткнулся носом в счета? Он казался таким невероятно красивым в свете свечей, мечтательно подумала она и поморщилась. Неужели он всегда будет обращаться с ней как с младшей сестрой?