Когда один из таких дозорных отрядов, в составе которого находился и Джадс, не вернулся в установленные сроки, в лагере “медведей” заволновались но лишнюю суету поднимать не стали. Такое уже бывало и что делать, тоже было уже известно. Пятьдесят самых опытных воинов, ведомые двумя лучшими следопыта выдвинулись на поиски. Конечно, Эл вошел в ряды поисковой команды. Молодой человек не находил себе места, переживая за судьбу друга.
После почти двух суток блуждания по поросшими лесом горам войны вышли к месту трагедии. Судя по всему, разведчики попали в засаду. Над сильно изрубленными трупами пяти солдат уже успели сильно потрудиться крупные волки, обитавшие в этих местах. Сердце Эла мучительно замирало, пока он переходил от одного изуродованного тела к другому. Но даже потому, что осталось от его погибших товарищей Роклан, с каким то эгоистичным облегчением смог определить- его друга тут нет. Действительно, в пропавшей группе было семь человек. По видимому Джадса и еще одного бойца противнику удалось взять в плен. Дальнейшие поиски объективно являлись не только опасными, но и совершенно бессмысленными- поселения восставших племён, в которых насчитывалось общим количеством более двух тысяч воинов, распологались на довольно обширной горной территории. И надеяться найти и освободить двух захваченных “черных медведей”, даже полным составом отряда, было безрассудно, если не сказать- глупо. Пришлось вернуться и ждать подхода полков регулярной армии, выделенных для подавления бунта.
Но подтягивать войска Совет, во главе с королем не спешили. Сначала была предпринята попытка разрешить конфликтную ситуация мирным путем. Переговоры длились три месяца, прежде чем, как по мнению большинства ветеранов и следовало ожидать, зашли в тупик. Ни одна из сторон не хотела идти на компромисс. Только после этого начались стягиваться силы для похода. Все это время боевые действия ограничивались стычками небольших передовых отрядов с той и другой стороны. Элвуд почти безвылазно находился в горных рейдах, переходя из одной группы разведчиков в другую. Командир “медведей” с пониманием относился к такому сумасшедшему рвению одного из своих лучших сержантов, не препятствуя ему в этом, только сокрушенно качая головой, видя потемневшие и сильно осунувшееся лицо подчинённого.
Пока судь да дело, насупила поздняя осень. Генерал, назначенный руководить компанией, отправил в столицу послание, в котором высказывал мнение о нецелесообразности выступления в это время года. В другой ситуации Эл без сомнения согласился бы с таким решением. Стоило походу чуть-чуть затянуться, и армии пришлось бы встречать холода в горах, а это являлось весьма безрадостной перспективой. Но в теперешнем положении, зная, что его лучший друг до сих пор томиться в плену, он разве на стену не лез от бессильного отчаянья.
Зимой рейды стали проводиться гораздо реже. Не бывает ничего хуже бесконечного ожидания. Бывали моменты, когда Роклану казалось, будто следующая весна не наступит никогда. Все свободное время он проводил в тренировках и воинских упражнениях, доводя себя до полного изнеможения. Только так удавалось хоть на время отвлечься от грустных мыслей. Когда же, наконец, с горных троп сошел снег, и армия, потратив еще месяц на последние приготовления, была готова к выступлению, случилось событие, благодаря которому надобность в военном походе отпала.
В правящей верхушки самого многочисленного и сильного из мятежных племён, произошел переворот с полной сменой власти. Вождь, вместе со всеми своими главными советниками и верховным шаманом, в одну прекрасную ночь были зарезаны во сне. Новые лидеры, вставшие во главе племени, не хотели вести заведомо проигрышную войну с Королевством Пяти Городов. На следующие же утро, после резни, горцы отправили в столицу посланников с предложением мира и подтверждением вассальной присяги. Желая наглядно продемонстрировать искренность своих намерений, они выпустили на свободу все полсотни пленников, захваченных при взятии пограничных крепостей и в ходе мелких столкновений. Остальные племена так же были вынуждены прекратить бунт.
Когда группа освобожденных солдат вошла в лагерь армии, Элвуд находился в первых рядах встречающих. С огромным трудом ему удалось узнать своего друга в страшно изможденном почти полностью поседевшем человеке, плетущимся в самом конце колонны. Джадс, заметно шатаясь. шёл еле переставляя ноги и опираясь на плечо какого-то низкорослого существа. С тем веселым, высоким и сильным атлетом, которого Эл последний раз видел меньше года назад, у стоящего перед ним двадцатисемилетнего сгорбленного старика не было практически ничего общего. Но намного хуже физических, оказались увечья душевные. Устремленный сквозь собеседника, куда-то в пустоту, взгляд абсолютно ничего не выражал. Сколько Эл не пытался его разговорить, единственным результатом были несколько бессвязных фраз, адресованных непонятно кому или чему.
Более-менее внятные объяснения удалось получить от его маленького спутника, при ближайшем рассмотрении оказавшемся гоблином. Из рассказа Лито, как он представился (вообще-то имя было намного длинней и невероятно сложно произносимом на человеческом языке), выяснилось, что все месяцы заключения, Джадс провел на положении раба у верховного шамана племени, прикованный за ногу и шею длинными цепями. Сам Лито сидел на точно такой же цепи и у того же хозяина целые два долгих года. Старый колдун, даже по меркам грубых горцев, считался чрезвычайно жестоким. Он постоянно проводил какие-то магические эксперименты. И если опыты не приводили к желаемому результату, а так выходило в подавляющем большинстве случаев, вымещал злобу на беззащитных пленниках. Прижигание раскаленным железом являлось самым безобидным развлечением этого садиста. Еще в начале зимы, на цепи в его дворе сидело четыре человека. До окончания холодов дотянул только Джадс. Двое умерли, не выдержав издевательств, а еще один покончил с собой, размозжив голову о каменную стену дома. Гоблину доставалось меньше чем людям. Сам он не говорил, но как предполагал Эл, его держали скорее как какую-то экзотическую зверушку.
Действительно, народ Лито, будучи некогда многочисленным и весьма умелым в колдовском искусстве, за последние несколько веков, сильно теснимый более сильными соседями, постепенно почти исчез из этой части материка. Поэтому оставалось только гадать, как маленький страдалец оказался на цепи у шамана горного племени. Сам гоблин поведать об этом не пожелал. Да его никто особо и не расспрашивал на эту тему. Возможно, сородичи изгнали, а может он сбежал, по каким- то своим причинам, о которых теперь не хотел распространяться. Это мнение нашло подтверждение, когда на предложение отправляться к родным, Лито заявил будто совершенно одинок, и попросил разрешения остаться со своим товарищем по несчастью, к которому, не смотря на разность культур, успел сильно привязаться. Видно совместные страдания очень сблизили их, потому что Джадс, в свою очередь передвигался опираясь только на плечо маленького гоблина, принимал пищу исключительно из его рук, и лишь при обращении к нему низкорослого собрата по несчастью, во взгляде Локрина мелькало какое-то подобие осмысленности, а на лице появлялось что-то похожее на приветливое выражение, хотя смысл фраз явно не доходил до затуманенного сознания. Помощь любого другого своего товарища по оружию, включая Элвуда, он игнорировал. Когда тот попытался обнять его, при первой встречи, бывший пленник резко шарахнулся в сторону и чуть не упал. При этом, в его глазах отразилась такая гремучая смесь страха, ненависти и мольбы, что у Роклана просто опустились руки.
Почти сразу после освобождения пленников, “черные медведи” вернулись в место своей постоянной дислокации. Первое время Джадс жил в лагерном лазарете. Элвуд каждый день приходил к своему другу, часами сидел рядом, пытался разговорить, вызвать старые воспоминания. Все было тщетно. Кроме редкого безразлично-бессвязного бормотания ничего добиться не удавалось. На все вопросы относительно второго разведчика, одновременно с ним попавшего в плен, Джадс, по обыкновению не обращал внимания. Вечно суетящийся вокруг него Лито, тоже не мог сказать по этому поводу ничего определенного, лишь пожимая плечами. Несколько раз проведать своего подчиненного наведывался командир отряда. После очередного такого посещения, он сообщил Элвуду о своем решении оформив пособие по инвалидности, отправить Локрина домой. Держать его дольше в лагере смысла не имело. В любом случае вернуться в строй ему уже никогда не удастся, а дома, в таком большом городе, как Миларн, возможно найдется какой-нибудь знахарь или ученый-маг, который сможет вылечить его душевный недуг. Роклану оставалось только согласиться. Во первых- приказы начальства, как известно, не обсуждаются, а во вторых- он и сам понимал правоту и логичность такого решения. Через день Джадс, в сопровождении верного Лито, так и не пожелавшего с ним расстаться, отправился домой.