– Вчера тоже было так? – поинтересовался Коннорс.

Служащий подтвердил, что летом дверь открыта, за исключением дождливой погоды. С дворика проход вел на обширную площадку между отелем и соседним домом. Кто угодно в Блу-Монде мог пройти сюда, взять из шкафа ружье, а потом по наружной лестнице влезть на лестничную площадку у номера двести пять. Коннорс предложил молодому человеку сигарету.

– А мистера Хайса вчера вечером не видели здесь? Я хочу сказать, до того, как раздались выстрелы.

– Насколько я знаю, нет, – покачал головой портье.

Выйдя из отеля, Коннорс провел рукой по своему небритому подбородку и решил, что, прежде чем идти к шерифу, ему стоит побриться. Но палящее солнце не располагало к прогулкам. На мгновение он остановился перед цветочным магазином, чтобы полюбоваться на выставленные букеты, и ему захотелось купить цветы Элеане. Эд все еще чувствовал на своей щеке пощечину и помнил ее слова: "Я же тебе сказала, что тебе нечего делать в моей жизни!" Решено – он поступит так, как она просит.

Коннорс продолжал свой путь. Он уйдет из жизни Элеаны и как можно скорее прогонит от себя всякое воспоминание о ней. Но ему не хотелось уходить из ее жизни на носилках ногами вперед. Эд подошел к большому магазину оружия, где купил револьвер и большую коробку патронов, и, прежде чем положить револьвер в карман пиджака, он зарядил его. Только после этого Эд направился к парикмахеру. Тот несколько минут молча брил Коннорса, потом, проводя бритвой по подбородку Коннорса второй раз, остановился.

– Вы тот самый парень, в комнате которого вчера вечером убили Макмиллана?

– Да, это я.

– Вы считаете, что ружье было направлено против вас, – высказал предположение брадобрей.

– По крайней мере, так думает шериф Томсон.

– Любопытно, – заметил брадобрей.

– Что ж в этом любопытного?

– Что этот тип выстрелил быстро и дважды подряд. Я хочу сказать, что он даже не убедился, что это именно вы. Док Хансон сказал, что даже на таком близком расстоянии один выстрел был произведен мимо. Стрелявший, вероятно, был очень взволнован.

– Или очень спешил.

Парикмахер продолжил свою работу и, когда закончил, Коннорс спросил его:

– Кстати, скажите, мистер Хайс не уезжал из города недели три-четыре назад? Кажется, я видел его в Нью-Йорке.

– Возможно. Я не в курсе, но Джон много разъезжает по делам банка и фабрики.

– Он часто отсутствует, а?

– Да, часто, – ответил парикмахер.

Расплатившись, Коннорс пересек улицу и вошел в контору шерифа. Томсон сидел в кресле, водрузив ноги на стол, и не потрудился даже встать. Его вид и вся атмосфера в конторе свидетельствовали, что он здорово набрался.

– Вот как! – воскликнул шериф вместо приветствия. – Представитель привилегированного класса снизошел до посещения шерифа, чтобы объяснить что к чему. Вы для этого посетили меня, мистер Коннорс, а?

– Выслушайте меня, Томсон, и постарайтесь понять, – сказал Коннорс, садясь на край стола. – Если бы я знал что-нибудь, то сообщил бы. Возможно, в течение часа или двух я что-нибудь выясню. Но сейчас я пришел за своим чемоданом. Он ведь у вас, не так ли?

Томсон кивнул головой в сторону чемодана, который Эд купил в Лоредо.

– Вот он. Возьмите его. Или, может, поскольку вы приглашены в дом Хайса, я обязан донести ваш чемодан до машины?

Коннорс не прореагировал на сарказм.

– Со вчерашнего вечера ничего нового не произошло? Никто не сообщал вам о прибытии в город таинственного незнакомца?

Обдумывая вопрос, Томсон извлек бутылку из ящика своего стола и сделал добрый глоток. Потом, так и не предложив Коннорсу выпить, он спрятал бутылку и с горечью проговорил:

– На большой дороге не бывает таинственных незнакомцев. К тому же, Макмиллана убил не чужак. Какой приезжий мог знать, где находится ружье и что вы расположились в номере двести пять?

На столе лежала пачка сигарет, и Коннорс взял из нее одну.

– Нет, – согласился он, – конечно, нет. Брадобрей из парикмахерской напротив подал мне неплохую идею. Тот, кто убил Макмиллана, был очень взволнован или очень спешил, или то и другое вместе. Говорят, что первый раз он выстрелил мимо, и это с расстояния метр или два! В таком случае он плохо прицелился, и после первого выстрела была сильная отдача в плечо стрелявшего.

– И что из этого следует?

– Тогда у него на плече великолепный синяк.

– Прекрасно! – взорвался Томсон. – Достаточно автора детективных романов и парикмахера, чтобы немедленно задержать убийцу! А этот олух-шериф так и не знает, как приступить к делу! Теперь мне только и остается, что снимать рубашки со всех обитателей Блу-Монда. Как только я обнаружу типа с синяком на плече – готово! Я держу в руках того, кто стрелял в вас и убил Макмиллана. И немедленно приступаю к расследованию. Нельзя терять ни минуты! – Шериф снова достал из ящика стола бутылку. – Большое спасибо, старина, это доставило мне большое удовольствие!

Коннорс взял свой чемодан.

– Надеюсь, вы нашли внутри него все, что искали?

– Да, все, – ответил Томсон и вновь прикурил свою потухшую сигарету. – Все, что мне было нужно, – доказательства, и я их нашел. Из вашего контракта я узнал, что вы продали книгу издательству "Таннер Пресс", что у вас есть литературный агент по имени Шад Шейфер, который держит контору в Нью-Йорке на Пятой авеню. Еще раньше вы провели пятнадцать дней в Лоредо, потом остановились в отеле в Нью-Йорке... И все это я отразил в своей телеграмме!

– В телеграмме?

– Конечно! В телеграмме, направленной в Нью-Йорк. – Томсон был очень доволен своими действиями. – Я дал телеграмму прокурору, чтобы сообщить им все, что мне стало известно, и поинтересоваться у них что им известно о вас и не знают ли они кого-нибудь, кто бы мог желать вашей смерти?

"Все упрощается", – подумал Коннорс, – хорошо зная законные процедуры. – Нью-Йорк, вне сомнений, ответит шерифу, чтобы он задержал меня, и Томсон доставит себе удовольствие, выполнив приказ Нью-Йорка.

– Не думаю, – проговорил наконец Коннорс, – чтобы Джон Хайс был доволен вашими действиями.

Томсон снова задрал ноги на стол.

– Тем хуже для Джона Хайса. На этот раз дело касается убийства, парень. Меня избрали шерифом люди и, пока они меня не переизберут, я остаюсь шерифом.

Таким образом дело приобрело скверный оборот. Коннорс вышел от шерифа с чемоданом в руке и с оттопыренным карманом. Там лежал револьвер. Положив чемодан в машину, Эд убедился, что еще только половина одиннадцатого, а его свидание с хозяином города было назначено на одиннадцать часов. Коннорсу пришлось убивать время, попивая кофе, чтобы избавиться от спазм в желудке, но он все же чувствовал себя стесненно, переступая порог банка. Служащий открыл ему дверь.

– Пожалуйста сюда, мистер Коннорс. Мистер Хайс предупредил меня, чтобы я сразу же, как только вы придете, провел вас в его кабинет.

Кабинет Хайса оказался огромным, но скромно обставленным. Там уже находилась Элеана. Коннорс посмотрел на нее, на ее бронзовую шею. Элеана нервно постукивала пальцами по столу.

– Что же мне делать? – повторяла она. – Что же я буду делать?

Казалось, Джон Хайс за последнюю ночь постарел, и морщины на его лице обозначились еще резче. Он жестом предложил Коннорсу садиться. Коннорс придвинул кресло к столу и самым любезным образом улыбнулся Элеане.

– Прежде чем я поделюсь с вами кое-какими мыслями, скажите, что омрачило вашу цветущую молодость?

Элеана злобно кусала свои губы.

– Официальные представители Лаутенбаха прибудут завтра для заключения брачного контракта. А если один из них захочет взглянуть в мамино свидетельство о браке, что я ему скажу?

– Что почти уже доказано, что вы – незаконнорожденная, – бросил Коннорс и убрал ноги, чтобы Элеана не смогла лягнуть его.

– Ну, хватит, – прервал его Джон Хайс. – Сядь, Элеана. Если бы не Селеста, я предоставил бы вас обоих вашей судьбе.