– Мою.

– Убит кем-то, кто ждал внутри, что вы откроете дверь. – Худое лицо Томсона стало пунцовым. – Итак, слушайте меня внимательно, мой мальчик. Предупреждаю, не считайте меня дураком. Пояс с пистолетом и кожаные штаны здесь необходимы. У нас не Нью-Йорк и не Чикаго, здесь Блу-Монд, штат Миссури, и тут убийцы не покоятся только на розах. Вот уже двадцать лет, как ни у кого не было серьезной причины желать смерти Мака. Итак, объясните мне все раньше, чем я перестану уважать вас! Кто вас так сильно ненавидит, чтобы пожелать превратить в холодный труп?

– Весьма сожалею, но ничем не могу помочь вам, шериф! – покачал головой Коннорс. – Мне нечего добавить к тому, что я уже сообщил.

– Хорошо! В таком случае, – заявил Томсон, – я буду вынужден оплачивать ваше содержание за счет казны!

– По какой причине?

– О! Причина самая законная! Как главного свидетеля! И постараюсь, чтобы вас хорошо обслуживали и вы не вышли оттуда, пока не заговорите.

Помощник шерифа Меси принес шляпу Коннорса из комнаты Мака и надел ему на голову.

– Идите вперед, как послушный мальчик! Или, если хотите, я могу...

Коннорс ограничился пожатием плеч и стал спускаться по лестнице впереди Томсона. В вестибюле было полно народу, и даже на улице на тротуаре толпились люди. Томсон толкнул Эда к краю тротуара, чтобы пересечь улицу, когда путь им преградил черный "кадиллак".

– Одну минуту, шериф, прошу вас!

Коннорс сразу понял, с кем имеет дело, как только увидел этого человека. Седоватые волосы были когда-то русыми. Его глаза, глубоко сидящие в глазницах, горели фантастическим огнем. Его акцент был еще сильнее, чем у Элеаны. Этот человек не мог быть никем иным, как дядей Элеаны Хайс. Одетая в шелковое с открытыми плечами платье под цвет ее глаз, Элеана проскользнула на освобожденное ее дядей место в автомобиле и через окно протянула Коннорсу руку.

– Хэлло, Эд! Я так счастлива, что вы приехали. Очень рада вас видеть.

Ее голос был любезен, но холоден.

– Я тоже рад побывать здесь, – ответил ей Коннорс в том же тоне. – Но похоже на то, что у меня случились неприятности.

Стоящий рядом с машиной Джон Хайс взял слово.

– Да, Элеана сказала мне, что слышала выстрелы, когда разговаривала по телефону с мистером Коннорсом. Мы сразу же сели в машину и немедленно прибыли сюда. Так что же произошло, шериф?

Шериф Томсон сообщил все, что знал. Хайс внимательно слушал его, иногда кивая головой в знак согласия. Потом, когда Томсон закончил, он произнес:

– Понимаю. И вы решили посадить мистера Коннорса в тюрьму, как главного свидетеля?

– Именно это я и собирался сделать. Там он у меня будет под рукой.

– Восхитительная идея, шериф! – Джон Хайс тонко улыбнулся. – Но это немного жестоко по отношению к мистеру Коннорсу. По приглашению моей племянницы он приехал на ее свадьбу, и, в результате, очутился за решеткой. Шериф, позвольте мне сделать вам несколько иное предложение. Почему бы вам не позволить нам с Элеаной увезти с собой мистера Коннорса? И даю вам слово, что он не покинет город до тех пор, пока не окажется ненужным для вашего расследования.

"Слава богу, что он предложил это, – подумал Коннорс. – Элеана действительно не солгала насчет того, что он магараджа этих мест".

Не ожидая ответа Томсона, Элеана снова пересела и открыла вторую дверцу машины.

– Садитесь рядом со мной, Эд!

Коннорс заколебался – может, в тюрьме Блу-Монда он будет в большей безопасности, нежели в гостях у Джона Хайса?

– Итак? – спросил Хайс с оттенком нетерпения в голосе.

– Думаю, что это пойдет, мистер Хайс, – ответил Томсон, повернулся на каблуках и с поднятой головой вернулся в отель.

Хайс сел в машину, и они отъехали.

– В один прекрасный день Томсон может пойти немного дальше, чем следует, – заметила Элеана.

В момент отъезда Коннорс задавал себе вопрос – в конечном счете, любит ли он Элеану или ненавидит? Ее близость волновала его, и он предпочел бы, чтобы ее обнаженные плечи были сейчас подальше от него.

После доброго километра езды по пригороду Хайс свернул с основной дороги на проселок, потом притер машину к обочине и заглушил мотор.

– Теперь хорошо бы нам внести ясность в некоторые обстоятельства, молодой человек. Почему вы приехали в Блу-Монд и почему с вами приключилась эта идиотская история?

Коннорс посмотрел на Элеану.

– Все в порядке, можешь говорить, – с отвращением вымолвила Элеана. – Дядя Джон в курсе всего, что случилось в Мексике. Я была вынуждена все рассказать ему, чтобы он помог мне придумать правдоподобную историю для мамы и Аллана.

Голос Джона Хайса был так же сух, как и его губы.

– И чтобы между нами не было недомолвок, молодой человек. Я признаю, что вы многое сделали для Элеаны, но я никому не позволю позорить мои седины.

– Я это понимаю, – ответил Коннорс.

Хайс постарался разрушить и эту иллюзию.

– При моем образе жизни все, что вы с Элеаной натворили, могло бы быть мне совершенно безразлично. Для вас обоих нет никаких оправданий. Но учитывая те чувства, которые я питаю к Элеане, я не могу, да и не хочу, чтобы она страдала от благодарности к вам. Если речь идет о шантаже, то давайте придем к соглашению. Сколько вы хотите?

– Речь не о деньгах и не о шантаже, – прервал его Коннорс.

– Тогда что же заставило вас приехать в Блу-Монд?

– Я здесь потому, что наша маленькая идиллия не закончилась с переходом границы, – ответил ему Коннорс. – Один судья обвинил меня в убийстве адвоката Санчеса, и полиция Урапана попросила задержать меня и отправить в Мексику.

– О, нет! – простонала Элеана.

– К сожалению, да! – возразил ей Коннорс.

Машина, едущая в Блу-Монд, осветила их фарами, после чего стало еще темнее.

– Понимаю, – снова взял слово Хайс. – Гм... дело осложняется. А что вы хотите от Элеаны?

– Правды! – Коннорс прикурил сигарету и предложил первую затяжку Элеане. – Мой адвокат объяснил, что если Элеана письменно подтвердит то, что на самом деле произошло в Мексике – в Мехико и в Урапане, то как он считает, наш судья не санкционирует мою выдачу мексиканской полиции.

– А ей не нужно будет свидетельствовать r суде?

– Этого я не знаю и не могу вас уверить, что это не обязательно. Думаю, если судья откажется принять ее показания, ей придется лично все доказывать в суде.

Элеана сильно затянулась сигаретой.

– Я категорически отказываюсь это делать. Я не хочу предстать перед судом и заявить, что я одна из тех девушек, которая смогла... которая могла бы... гм... которая сделала то, что я сделала.

– Послушай, Элеана, прошу тебя, помолчи, – оборвал ее Хайс и покачал головой. – Нет, мистер Коннорс, вы требуете невозможного. Письменные показания, так же как и выступление Элеаны перед судом в качестве свидетеля, совершенно исключены. Фактически она должна признаться в том, что две недели была в интимной связи с человеком, которого до этого не знала. И я не позволю ей сделать это, так как подобное признание разобьет сердце ее бедной матери. К тому же, я не могу забывать и о том, какое положение я занимаю в городе.

Коннорс открыл дверцу машины.

– Ваше предложение можете отправить туда, куда я думаю!

– Нет, подожди немного, Эд! – Элеана поймала его за рукав.

– Что ты собираешься делать?

– Вернусь в город и попрошу шерифа Томсона взять меня под стражу. Потом попрошу его телеграфировать начальству в Нью-Йорк и предам историю большой огласке.

– Нет, – возразил Хайс, – вы не сделаете этого.

– А почему бы и нет?

– Я буду лгать! – закричала Элеана. – Оторвите мне голову, но я буду лгать! Если ты заставишь меня выступать в суде, я буду свидетельствовать против тебя!

– Замолчи! – сухо оборвал ее Хайс. – Элеана, ты становишься истеричкой! – Он обратился к Коннорсу. – Вы не сделаете этого потому, что я не позволю вас сделать это. Элеана рассказала мне все, в том числе и про медальон, который вы видели в руке мертвеца. Нет никаких сомнений – это действительно медальон Дона. Селеста купила его незадолго до отъезда Дона в Калифорнию. Разве вы не понимаете, что произойдет, если Элеана предстанет перед судом? Будет испорчена не только ее собственная репутация, но ее спросят и про отца...