Как-то возле Булатного поломался снегоход у геолога Виктора Исаева. Как и все подобные несчастья, поломка произошла в ужасную пургу. Исаев повздыхал и направился к ракетчикам. Пришел, а там весь военный поселок колючей проволокой обнесен. Исаев нашел в ограждении лаз, но воспользоваться им не решился (опасался часового) и закричал:
- Не стреляйте. Свой я!
В ответ лишь ветер завыл в антеннах локаторов. Виктор осмелел. Забрался за колючую проволоку, миновал грозные надписи типа "Стой! Стреляют!". А затем, покрикивая свое предупреждение, подошел к караульному помещению. Никого. Направился к ракетам - опять никого. В надежде найти живую душу стал заглядывать во все постройки. Зашел в котельную, а там сидит, как на параде, весь караул.
В свое время Виктор служил в армии. Он как гаркнет командирским голосом:
- Почему не на посту? Кто должен быть на вышке?
- Я, - ответил солдатик в тулупе.
- Марш на пост.
- Есть! - солдат убежал.
- Кто дежурит в караульном помещении?
- Мы, - признались еще два перепуганных солдата.
А сержанту Исаев приказал:
- Командира ко мне!
Следует сказать, что дело было ближе к полуночи, тем не менее прибежал заспанный майор. Увидел перед собой незнакомого гражданского человека и долго не мог понять, что же произошло. Выяснил, когда выпил с незнакомцем фляжку "мировой".
Так вот Исаев "покомандовал" дивизионом.
Водопад на озере Палви. 1980 г.
В Булатном было уникальное поголовье свиней. Как-то, году в восьмидесятом, сидим мы с командиром перед казармой. Рядом с нами - овчарка. Поджарые свиньи крутятся по плацу и занимаются тем, что пытаются жевать камни.
Мой попутчик Сергей Карпенко бросает собаке краюху хлеба. Подаяние падает за штакетник. Пес прыгает и, отчаянно скуля, виснет на изгороди. Вдруг видим: поросенок разбегается, сигает через забор и на глазах голодной собаки поедает хлеб.
- Выучка, - гордо замечает командир. - В прошлую весну свиньи забрались на чердак казармы, расковыряли утеплитель и шмякнулись прямо в столовую. Старшина дивизиона в это время снимал пробу с блюд. С перепугу он так сильно сжал зубами алюминиевую ложку, что она стала плоской. Еле ее отняли.
Булатный - партер своеобразного театра, откуда хорошо видны губа Малая Волоковая, вход в Печенгский залив, хребет Муста-Тунтури. В двух-трех километрах южнее дивизиона расположены озера Поропеллон и Палви - излюбленные места рыболовов. Особенно богато розовобрюхой палией озеро Палви.
И вот в восьмидесятые годы, в марте, отправились мы сюда на рыбалку. До Титовки доехали автобусом, а дальше пошли на лыжах: сначала через перевал к месту подвига капитана Юневича, а затем по Муста-Тунтури - к геологам. Как всегда, дней пять посвятили рыбалке. Вот, значит, добрались мы до озера. В компании признанные корифеи подледного лова: Владимир и Юрий Смирновы, Константин Каравайчиков, Александр Жеведь, Василий Горбатов, Виктор Гнетнев. Расселись около лунок. Клева нет, кимарим потихоньку, и вдруг Жеведь как закричит:
- Иди сюда, моя маленькая!
У всех сон как рукой сняло. Смотрим, вытащил Саша палию грамм на восемьсот. Мы все носы в лунки опустили, поплавочки подергиваем. Ничего, а Жеведь опять кричит:
- Иди сюда, моя маленькая!
И вновь у него на снегу палия.
Первым не выдержал Володя Смирнов. Бросив на лед стульчик и тулуп, он подбежал с коловоротом к Саше и в трех метрах от него просверлил две лунки. Не прошло и минуты, как еще три коловорота вгрызлись в лед поблизости от удачливого рыбака.
Скоро место, где сидел Жеведь, превратилось в одинокую льдину, напрочь отсеченную от остального поля лунками. А он сидел на этом островке и периодически выкрикивал:
- Иди сюда, моя маленькая!
От остальных удача отвернулась.
Малая Волоковая
От Булатного мимо озерка Тунтури дорога круто спускается к морю. На западе хорошо видны Айновы острова. В свое время они играли значительную роль в хозяйственном развитии Печенгского монастыря. Вот две цитаты, подтверждающие сказанное. В Путеводителе по Северу России 1898 года читаем: "Противь мыса Землянаго лежат два острова Айновы, издавна славящiеся особенно крупною и вкусною морошкою, которую въ старину лопари поставляли кь столу московскихь государей. Ныне острова эти принадлежать Печенгскому монастырю. На нихъ прекрасные сенокосы. На Айновыхъ островахъ водится особый и интересный видь морскихъ птиц, называемых тупиками или морским попугаями..." (В цитируемом материале в словах "ныне" и "сенокосы" буква "ять" по техническим причинам заменена на "е").
А вот выдержка из Описания Мурманского побережья, изданного в Петербурге в 1909 году: "На принадлежащих монастырю Айновских островах архимандрит Ионаоан в течение 6 лет развел с 50 гнезд диких гааг до 1500 гнезд этих птиц, доставляющих ценный пух, который собирается монахами немедленно по выводу гаагами птенцов на воду. Гааги, которые находятся под тщательною охраной, до такой степени стали ручными, что позволяют гладить себя, когда сидят на гнездах. Судя по началу, надо ожидать, что количество этой птицы на Айновских островах со временем обеспечит монастырю верную статью ежегодного дохода".
До начала Великой Отечественной войны острова принадлежали Финляндии. В ту пору они назывались так: Большой Айнов - Хейня-Саари, Малый Айнов - Пивни Хейня-Саари. Перед войной наши наблюдатели заметили, что на островах идут строительные работы. Характер построек позволял предположить, что там установлено контрольно-пеленгирующее оборудование. Исходя из этого, 22 июня 1941 года 2-я батарея 104-го артполка открыла по островам огонь и уничтожила все сооружения. Это был первый артиллерийский залп второй мировой войны в Заполярье.
Позже немцы по каким-то своим данным решили, что на островах расположена русская батарея, и подвергли их нещадной бомбардировке. Наше командование "подыграло" фашистам и специально построило на Большом Айновом острове деревянную "пушку". Игра в кошки-мышки продолжалась до тех пор, пока немецкая разведка не разобралась в обмане.
Но вернемся на Средний.
У мысов Маталаниеми и Волоковой берега пологие, в одеянии вороники и березовых рощ. По переписи 1888 года здесь проживало 15 финнов и 17 саамов. Перед войной еще сохранялись некоторые постройки и причал со складом для рыбы и сетей.
Досталось этой земле в годы войны:
- Нашу береговую батарею Северного флота перебросили на Маталаниеми в 1940 году, - вспоминает бывший радист этой батареи Евгений Андреевич Макаренко. - До войны мы там обжились. Заимели дома, склады, породистых коров.
"Грозные" наши пушки системы "Виккерс", изготовленные в 1916 году на Обуховском сталелитейном заводе, стояли почти у самого берега, блокировали вход в Печенгский залив.
Всю войну шла смертельная игра. Фашисты пытаются провести в залив транспорт. Мы бьем по нему из орудий. Они по нам - из орудий и самолетов. Воронками перепахано все вокруг, нашей кровью политы орудийные дворики, но горло нам враг все-таки не перерезал.
Сколько отличных парней полегло.
В память о павших ребята из Печенгского района поставили обелиск. Всего на полуостровах 26 захоронений периода 1941-1944 годов. Но это легендарное и скорбное место - одно из самых посещаемых.