Кара не знала, к чему нужно быть готовой, поэтому заметно нервничала.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — тихо спросила она пилота.

— Думаю, что мы уже приехали, — ответил он, — и тебе предстоит разговор с мужчиной по имени Хассан. Только ты не волнуйся, потому что если Родригес работал на Хассана Хафиза, то, кем бы он ни оказался, зла тебе не причинит.

Полчища комаров, почувствовав человеческое тепло, набросились на вылезших из машины людей. Узкий проход между увитыми плющом полуразвалившимися постройками уже не выглядел таким экзотическим, каким он пилоту и девушке казался из машины.

Кара прихлопнула ладонью очередного насекомого, севшего ей на лицо.

— Ничего не пойму, — произнесла она. — Почему именно я оказалась замешанной в этом жутком деле?

— Меня это тоже удивляет, — отозвался пилот. Молодой, почти школьного возраста парнишка, одетый в грязновато-белые джинсы фирмы “Ливайс” и курточку из джерси в красно-белую полоску, который забрал Кару и Мэллоу у публичной библиотеки, пройдя по деревянным мосткам, вступил на борт катера и тихо пригласил:

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Каюта, в которую они вошли, оказалась довольно просторной, — видимо, когда-то она служила салоном. Со стен свисали куски шелковых обоев, судя по которым можно было думать, что кто-то, вероятно прежний хозяин, пытался немного облагородить ее. Вся обстановка состояла из задвинутой в угол лежанки с низкими, на восточный манер, ножками, нескольких стульев, табурета, на котором стояли бутылка шотландского виски, сифон с содовой и несколько стаканов, а также большого письменного стола и маленького столика.

Молодая женщина-брюнетка, сидя за столиком, раскладывала отпечатанные на мимеографе письма и засовывала их в конверты с напечатанными адресами. За письменным столом сидел мужчина.

Как только Кара с Джеком вошли в комнату, мужчина тотчас поднялся. Ему, как могла определить Кара, было не более сорока пяти. Лицо мужчины показалось ей очень знакомым. Она напрягла память, но так и не смогла вспомнить, где она его видела. Немного погодя девушка поняла, что точно так же выглядел бы Сесл, если бы носил короткие усики и был чуть седоват. Разглядывая незнакомца, Кара прикинула на мгновение, а не посчитал бы и этот за предел всех своих мечтаний работу в конторе, две тарелки рыбы с картошкой, неоднократный просмотр одних и тех же фильмов, две пинты пива за вечер и копание в саду под шелковицей.

Нет, от того, кто сейчас стоял перед ней, веяло силой и мужеством. Даже большой и глубокий шрам на щеке, который мог бы иному обезобразить лицо, только придавал ему шарма.

Легким наклоном головы он поприветствовал Кару с Мэллоу:

— Мисс О'Хара, мистер Мэллоу, спасибо вам за ваш визит.

— Вы тот, с кем я должна говорить? — спросила его Кара. Мужчина со шрамом на щеке вышел из-за стола.

— Да, мисс О'Хара, я тот самый, и зовут меня Хассан Хафиз, — сказал он и как бы виновато улыбнулся. — Если вас пугает мое лицо и вам кажется, что я совсем не похож на британского военного, то прошу меня извинить. Понимаю, вы не ожидали увидеть меня таким. Но это, впрочем, никак не относится к нашему делу. Пожалуйста! — Он указал рукой на бутылку виски. — Могу я предложить вам выпить? Только, к сожалению, а может быть, и, наоборот, к счастью, по причинам религиозного характера я не смогу составить вам компанию, — продолжал Хассан.

— Нет, спасибо, — покачав головой, отклонила гостеприимное предложение Кара.

— Я тоже не буду, — сказал Мэллоу и добавил: — После таких хлопот и расходов, которые вы понесли, чтобы встретиться с мисс О'Хара, почему бы нам сразу не перейти к делу?

Хассан кивнул на два стула, но сам продолжал стоять.

— С удовольствием, — ответил он Мэллоу. — Но прежде чем приступить к делу, позвольте мне выразить сожаления по поводу того, что произошло сегодня в Гольфстрим-парке. Для начала хочу вас заверить, что вам здесь ничто не грозит. То, что я могу позволить у себя на родине, — это одно. Но у вас в стране я гость, хоть кое-кто и считает меня персоной нон грата, и гостеприимством вашим я не злоупотреблю. — С легкой улыбкой на губах Хафиз продолжил: — Кроме того, я совершенно уверен, что в ЦРУ знают, где вы сейчас находитесь. — Он коснулся сложенными пальцами лба и произнес: — Машаллах. Хотя я и могу осуждать некоторые действия Центрального разведывательного управления, но перед Аллахом и вашим Христом клянусь, что уважаю ЦРУ за его мудрость и эффективность в работе. — Хафиз сел на стул и посмотрел на девушку. — Ну что, перейдем к делу? — спросил он.

— Я согласна, — ответила Кара, — но прежде объясните мне одну вещь. Почему вы передали мне через Гонсалеса десять тысяч и что вы ожидаете от меня взамен?

Мужчина со шрамом посмотрел ей в глаза:

— Все очень просто, мисс О'Хара. Мне нужно знать, как зовут одного молодого человека, которому сейчас двадцать один год, и где он в настоящее время находится. Его родила некая Анжелика Бревар в детской больнице города Парижа двадцать пятого мая сорок третьего года.

Кара покачала головой.

— В таком случае, мистер Хафиз, мы оба теряем время, — сказала она. — Лучше всего будет, если вы со мной и мистером Мэллоу поедете в мою гостиницу и заберете ваши деньги. Разговор почти на ту же тему состоялся у меня сразу же после прилета в Майами. Чиновник из иммиграционной службы долго терзал меня вопросами об Анжелике Бревар. Вам, мистер Хафиз, я отвечу так же, как и ему: никакой Анжелики Бревар я не знаю, до прибытия сюда, на родину, я даже имени ее не слышала.

— Да, мистеру Торку из ЦРУ вы говорили то же самое.

— Тогда давайте поставим на этом точку, — теряя терпение, предложила девушка.

Но Хассан Хафиз продолжил расспросы:

— Вам мистер Торк наверняка показывал ее фотографии. Ведь так?

— Да.

— Она была на снимках до или после того, как ее обнаружила полиция?

— После. Эти кадры сделал фотограф из полиции.

Мужчина хлопнул в ладоши, и девушка-брюнетка, оторвавшись от своей работы, поднялась и, подойдя к столу, положила перед ним глянцевую фотографию размером семь на десять, явно отснятую фотографом-художником. Хафиз, в свою очередь, протянул ее Каре:

— Возможно, это поможет освежить вашу память, мисс О'Хара. Это единственный выполненный профессиональным фотографом снимок, который смог раздобыть мистер Родригес. Он был уникальным сыщиком. И насколько мне известно, в своей работе допустил всего лишь одну ошибку, которая стала для него фатальной.

Кара достала из сумочки очки, надела их и вгляделась в фотографию, на которой была изображена улыбающаяся, очень красивая светловолосая девушка лет двадцати или даже меньше.

— Ну, это совсем другое дело, — сказала Кара. — Похоже, что ее я где-то видела.

— Ага, мы уже делаем успехи! — радостно произнес Хассан.

— А блондинка сна натуральная? Не крашеная?

— Натуральная, — подтвердил мужчина. — Одна из немногих француженок — Тогда почему на фотографиях, которые показывал мне мистер Торк, у нее были темные волосы? Хассан Хафиз пожал плечами.

— Ничего удивительного. Она же пробыла в Сене несколько недель, — пояснил он. — А потом, с годами волосы обычно темнеют. — Достав из кармана маленькую записную книжечку, мужчина раскрыл ее. — Позвольте вам кое-что напомнить, мисс О'Хара. Три года назад двадцать третьего мая, когда вы еще работали в парижской “Отель Криллон”, вас посетила мисс Бревар и продиктовала текст письма, которое должно было быть напечатано по-английски. Это было поздравительное письмо по случаю дня рождения ее сына. Оно отправлялось авиапочтой в адрес одной американской семьи, которая усыновила его.

Кара вновь впилась глазами в фотографию девушки. Ей показалось, что лицо блондинки ей знакомо, и чем дольше она рассматривала снимок, тем больше убеждалась, что и в самом деле когда-то видела ее. Да-да, она с ней встречалась, и даже дважды! У себя в офисе и на тусовке художников в доме, расположенном на левом берегу Сены. В тот вечер их даже представили друг другу, но из-за жуткого шума в квартире имя и фамилию ее Кара не расслышала: