Часов в кармане не было!..

Глава Х. ГДЕ ЧАСЫ? МЫ ИДЕМ В ЛОГОВО ВРАГА.

- Сейчас начнется! Сейчас начнется! - взволнованно говорит Ява. - А тот длинный, в фуражке, - вылитый Филиппов... Скажи!

- Ява... - говорю я мертвым и каким-то далеким-далеким, будто с другой планеты, голосом.

- А может, это настоящий Филиппов... Вот было бы здорово познакомиться!.. Подойти и сказать: "Здрасте, а мы завтра тоже снимаемся... хотим посоветоваться".

- Ява!

- Хлопцы от зависти так и лопнут! - захлебывается Ява. - Вот выпало счастье-то! Вот выпало...

- Ява...

- Я ж тебе говорил, что мы будем артистами... А ты - "летчиком, летчиком"... Как попугай...

Я хватаю его за руку и силой тащу в темноту за перегородку.

- Что такое? - пытается вырваться он.

- Часы...

- А?

- Нету...

- Что?

- Часов нету...

- А где?

- Да были в... кармане. И... и... нету. - Я вывернул карман, хотя в темноте он все равно бы ничего не увидел. Ява молчит, пораженный.

- А сейчас после съемок найдут хозяина и... - в отчаянии говорю я.

- Это во время драки! Точно! Когда вы по земле катались, они и выпали!.. Идем! Мы еще успеем, пока съемки будут...

Я крикнул Вальку.

  Он проскользнул между людьми к Вальке, зашептал ей на ухо. Она рот бубликом: "Ох!" - и вмиг они оба уже были возле меня. Мы начали осторожно, чтоб не привлекать внимания, пробираться к выходу. На съемочной площадке царила такая суматоха, что было не до нас. Только какая-то дородная женщина в белом халате заметила наши маневры. Но она поняла их по-своему. Наклонившись к нам, она тихо сказала:

- Вторая дверь налево - женская... Третья - мужская.

Мы смутились, но объяснять ничего не стали.

...Никогда в жизни я так не спешил. Казалось, что я раздвоился: первое "Я" рвалось вперед, а второе "Я" никак не могло угнаться за первым. 

В метро по эскалатору вниз мы катились горохом, несмотря на громкое предостережение радиотети: "Бежать по эскалатору запрещается!" А потом на "Арсенальной" - вверх, аж сердце из груди выскакивало.

И на двадцатом троллейбусе хотелось выпрыгнуть и опередить его: так он, казалось, медленно идет...

А по горе мимо церкви Рождества Богородицы бежали так, что пятки касались затылка.

Наконец... Вот оно... Вот это проклятое место!.. Все трое мы кинулись на колени и начали ползать на четвереньках. Колючая дереза царапала щеки, лезла в глаза, запутывалась в волосах... Часов не было... Вы можете смеяться, но я даже водил над землей ухом, надеясь услышать тиканье (так саперы водят миноискателем). Тиканья не было. Мне только показалось, что я слышу, как тяжко бьется подо мной гигантское сердце земли. Это глухо билось у меня в груди мое собственное сердце.

- Вот тут ты ему дал подножку... - бормотал, ползая, Ява. - Вот тут вы катились... Здесь ты сидел на нем... Вот тут тебя с него стащили...

Я вдруг сел на землю, почувствовав, как все тело мое стало бессильным и вялым.

- Ява, - тихо сказал я, - они вытащили их из кармана. Когда стаскивали меня за штаны... Точно... Я даже почувствовал тогда чью-то руку в кармане. Но я ничего такого тогда не подумал...

Ява и Валька тоже сели на землю. Мы сидели и молча переглядывались... Час от часу не легче! Если до сегодняшнего дня я был, как говорится, условным вором (так как часов все-таки не крал, хотел вернуть и, главное, мог вернуть), то теперь все было намного сложнее - я не мог вернуть часы. Вот ведь: крал не крал, а из-за меня часов не стало, и по всем законам я за них отвечаю! По всем законам я - вор!

- Идем к Будке! - вскочила с земли Валька. Я безнадежно вздохнул и с горьким сожалением посмотрел на нее: и что она говорит? Ну мы пойдем, ну мы скажем: 

"Отдай!", а он только хмыкнет насмешливо: "Знать ничего не знаю!" Поди докажи, что они взяли! Она хочет, чтобы мой заклятый враг, с которым я сегодня так дрался и которого я, по совести сказать, победил, был ко мне добрым и отзывчивым. Вот чудная!

- Идем к Будке! - твердо повторила Валька. - Если не хотите, я одна пойду!

- Да что там одна... - буркнул Ява, поднимаясь и бросая взгляд в мою сторону: - Идем...

- А-а... - безнадежно махнул я рукой, но тоже поднялся (еще, чего доброго, подумают, что я боюсь!).

Мы шли по тропке гуськом: впереди Валька (она больше всех верила в успех дела), потом Ява (он старался верить - ради Вальки), а за ним уже я (который совсем не верил).

Мы шли в логово врага... Я чувствовал себя разведчиком, которого забрасывают в немецко-фашистский тыл. Я не боялся, нет, просто не очень хотелось зря получать оплеухи.

- А где он сейчас? Ты знаешь? - спросил Ява у Вальки.

- Наверно, за сараями - там у них штаб... Или на площадке - в футбол играют... Или дома. Я знаю, где он живет, - уверенно сказала Валька. В "штабе" за сараями ни одного "воина" не было... На площадке тоже.

- Пошли домой к нему! Скажем матери, что мы в милицию заявим, и вообще... За это и в колонию отправить могут! - с жаром сказала Валька.

- Вон он! - воскликнул вдруг Ява.

Из парадного, где жила Валька, вышел Будка. Мы кинулись к нему. А тот и не думал бежать. Мне даже показалось, что, когда он нас увидел, глаза его радостно вспыхнули.

- Где часы? - подскочила к нему Валька.

- Во-первых, где ваше "здрасте"? - с ехидной усмешечкой сказал Будка. - Какие вы невежливые, невоспитанные... Неужели вас мама не учила, как нужно себя вести?

- Ты нам зубы не заговаривай! Где часы? - выставив нижнюю челюсть, грозно сказал Ява.

- Ой, как страшно! Я начну заикаться! Не нужно меня пугать! - издевался Будка.

- Где часы?! - зло повторил Ява.

- Да о каких часах, простите, идет речь? - невинно захлопал глазами Будка.

- О тех самых, которые вы вытащили у него из кармана! - крикнула Валька, ткнув пальцем в мою сторону.

- Позолоченные? С черным циферблатом? Марки "Салют"?

- Так! Так! Так! - воскликнул я радостно.

- Не видал, - вздохнул Будка и сокрушенно покачал головой.

- Ах ты... гад! - крикнула Валька,

- Не кричите на меня... я нервный. На меня даже мама в детстве не кричала.

"Так я и знал! Ну что с него возьмешь?"

- Отдай часы, а то... - Я запнулся, так как сам не знал, что же теперь делать.

- Ах, вы хотите, чтобы вам их принесли на блюдечке с голубой каемкой? А ключ от квартиры вам не нужен? Где деньги лежат...

Он, должно быть, начитался "Золотого теленка" Ильфа и Петрова и корчил из себя Остапа Бендера.

- Ну ничего! - прошипела Валька. - Не хочешь по-хорошему, мы пойдем к твоей матери... В милицию пойдем... Всюду!.. Раз ты вор... крадешь... пусть тебя в колонию возьмут! Идем! - кивнула она нам.

- Ах какая ты быстрая! Вор... милиция... колония... Ха! Докажи, что мы у вас что-то брали! Докажи!

- Докажу!

- Ничего ты не докажешь... А вот если б вы не были такими дошлыми, я, может, вам и помог бы... Ведь может оказаться, что я кое-что знаю...

- Что? Что? Что ты знаешь? - спросили мы, запинаясь.

- Во-первых, я точно знаю, что взял не я. Потому что у меня руки... хе-хе-хе... были заняты... Скажешь, нет? - усмехнулся он, глядя на меня.

- Ну? - сказал я, краснея (я вспомнил, как он тюкал меня головой об землю, руки, вишь, у него были заняты!).

- Но я знаю, кто взял. Один малый... Он не из наших. Случайно тогда был. Это, знаете, чувак правильный... срок уже имел... в тюряге сидел... Так что...

Я не знал, что такое "чувак" и что такое "срок", но я понял: дела плохи; если Будка не брешет, часы попали в руки настоящего вора.

- Ну? - с нетерпением спросил я, ощущая в груди противный холодок.

- Что ты нукаешь? Это такой чувак, что твои часики передавали тебе привет! Но наши хлопцы уважают уголовный кодекс... Кусошников мы сами не любим. И раз уж это случилось на нашей территории, мы решили вмешаться... Но это дело не простое: чувак уже куда-то утащил твои бока (часы то есть)... И нужно серьезно поговорить... Короче, я вас даже искал... и вот только что был у нее. - Он кивнул на Вальку.