— Спасибо тебе, Михаил. Без вашей помощи и не догнали б мы их, а если бы даже и догнали, так все бы там и остались. Не вытянули бы мои орлы комнатные против такой толпы. Что мы вам должны?

Что должны? Хороший вопрос. С одной стороны, если чисто по математике судить, задолжали вы нам, как земля колхозу. И за перебитых «диких» и за собственные сбереженные задницы. А вот если по-человечески… С другой стороны, я нифига не Бэтмен и за свой счет весь мир спасти просто физически не смогу. Так что, никаких резонов отказываться от платы, у меня нет и выдумывать я их не собираюсь.

— Давай так, Сергеич. Я не конченная сволочь и все понимаю. Но мы в этом рейде понесли некоторые убытки: горючку пожгли, патроны к «крупнякам» порасстреляли. А это все денег стоит, и денег немалых. Поэтому, давай так: вы дозаправляете нас «под крышку», доснаряжаете БК «коробочек», ну, и одеваете моих людей в соответствии со здешней модой, А то мы в наших «горках» среди ваших плащей-пыльников — как павлины посреди гусиной стаи. Так сказать, немного в глаза бросаемся. Нефтянка — город торговый, надеюсь, найдете все необходимое быстро. Нам шибко задерживаться нельзя, нас Черный Полковник ждет. С нетерпением, блин, цветами и духовым оркестром. Да, кстати, на тот случай если Павлик уже жаловаться смылся… Куда хоть ехать-то нам, чтоб к Полковнику в гости попасть?

— В Рощинский вам ехать, там раньше, в смысле — до Тьмы, база бригады Спецназа ГРУ была. А теперь Полковник на нее лапу наложил. От нас недалеко, километров пятьдесят прямо на Самару, мимо не проедешь.

Прохоров какое-то время внимательно смотрит мне в глаза, словно пытается заглянуть в душу.

— Слушай, Михаил, вот смотрю я на тебя, вроде ж нормальный ты парень, хоть и вляпался там у себя в конкретное дерьмище. По дурости, похоже, вляпался, потому как нету в тебе ни гнили, ни жадности. Так на кой хрен ты еще и в это дерьмо сам лезешь? Два раза подряд на те же грабли, не многовато ли? На кой черт тебе этот Полковник с его бандой сдался?

Хороший вопрос, Владимир Сергеевич, а главное — честный. Жаль, я тебе честного ответа на него дать не могу. А потому, пытаясь изобразить беззаботный вид, просто пожимаю плечами.

— А что делать остается? У меня и парней моих с гражданскими специальностями как-то не сложилось, ни пахать, ни сеять не умеем и на освоение народного хозяйства не годимся категорически. Зато отлично знаем, что делать по обе стороны от мушки. Куда ж нам, таким? Ты вот мой отряд себе в Нефтянку как охрану нанял бы?

Сам ляпнул, и только потом сам понял, что именно. А ведь это мысль! Почему вербоваться нужно именно в банду Черного Полковника? Может… Хотя, нет, такие как Полковник на своей земле конкуренции не терпят. Это как в «лихие девяностые» — чужих «коммерсов» попытаться «крышевать» — это точно заполучить врага в лице тех, кто этим до тебя занимался. А я себе роскоши открыто пойти против Полковника позволить не могу. Видать, у Прохорова в голове промелькнули какие-то похожие мысли и он тоже пришел почти к тем же выводам. Потому как вздохнул тяжко и отрицательно головой мотнул.

— Нет, Миша, даже и пытаться не стал бы. Чревато…

— И я о том же. А если к нормальным людям наняться нельзя, а жрать все равно охота, то что? В выродни подаваться? Да ну его в баню, уж лучше к Полковнику.

— Гляди, Миша, тебе жить. Вот только послушай старого, много повидавшего в жизни бывшего мента — не намного это лучше.

Глубокомысленно молчу в ответ и понимаю, что тему эту пора сворачивать. Особых доводов за вступление в банду Полковника у меня нет и необходимость этого поступка я аргументировано доказать не смогу даже сопливому мальчишке. А вот приказ есть. И выполнить его мне проще всего будет примкнув к самой сильной здешней банде. Вот только приказ этот в качестве довода в разговоре использовать не получится. Прохоров мое молчание истолковал верно и отстал. А потом и вовсе стало не до разговоров.

Сразу после возвращения в Нефтянку он куда-то ушел, а уже минут через двадцать к нашей, выстроившейся на площадке перед воротами, технике подъехали два дряхлых бензозаправшика, а еще минут через пять-семь трое крепких ребят лет, примерно, двадцати пяти, прикатили на груженой боеприпасами подводе, которую тянула смирная серая кобыла. Так, похоже, с платой все будет без обмана, что не может не радовать. Пока объясняюсь с водителями бензовозов и старшим из парней, оказавшихся приказчиком и грузчиками из местной оружейной лавки, внезапно чувствую, как кто-то деликатно теребит меня за рукав. Ага, это сразу двое торгашей снаряжением пожаловали, размерами одежды и ростовкой моих подчиненных интересуются. Перенаправляю их к Шурупу. Зря я его, что ли, завхозом, в смысле — зампотылом, назначил? Вот пусть и отдувается! А то взяли, понимаешь, моду — свалили все на маленького беззащитного меня, на шею сели и ноги свесили. Вон, где-нибудь у нормальных людей, начальники вообще ни черта не делают, только приказы отдают в самой общей форме, а потом за неисполнение подчиненных гоняют особо извращенным образом, ну, или в случае выполнения, делают вид, что так все и должно быть. А тут вертишься, как белка в колесе… Нечего! Пусть тоже немного удовольствия получат! И поторопить их всех нужно, нам еще к Полковнику в этот его Рощинский полсотни кэме по хреновой дороге плюхать…

М-да, плюхать нам никуда не пришлось, не успели мои парни распихать по десантным отсекам бронетранспортеров тюки с полученными в качестве оплаты вещами, как часовой с вышки у ворот начал так намахивать руками стоящему рядом со мной Прохорову, словно хотел выиграть главный приз на конкурсе: «Кто лучше всех изобразит ветряную мельницу». Причем, как Сергеич объяснил, он не просто хаотично своими граблями вертел. Тут у них, оказывается, что-то вроде флотской флажковой азбуки имеется. Рации в этом плане, конечно, намного удобнее, но на них еще у Полковника разрешение получить нужно. Пробовали — их светлость не соизволили. За что, кстати, и пришлось расплачиваться сожженным хутором и его страшной смертью умершими жителями. М-да, не прибавит это событие у селян любви к Полковнику, точно вам говорю.

Кстати, о птичках, в смысле — о Полковнике, именно о приближении его кортежа Владимиру Сергеевичу и доложил с вышки глазастый рукокрыл.

— Так, парни, заканчиваем погрузку! — командую я своим. — Боевая тревога! Выводим машины за ворота и ждем вон на той лужайке. Мало ли, чего его полковничьей светлости от нас нужно. Поэтому — булки не расслаблять и быть в готовности. Но первыми огня не открывать ни в коем случае — возможны провокации. Только по моей команде или для конкретной, обоснованной самозащиты.

— Из города-то зачем уходишь? — с недоумением в голосе спрашивает Прохоров.

— Да мало ли… Вдруг у господина Полковника к нам претензии. А то, вдруг он на нас обиделся, аж кушать не может? Короче, возможны взаимные упреки и недопонимание вплоть до стрельбы. Вы, как ни крути, ко всему этому — никаким боком. Так на кой черт мне вас под молотки подставлять? А на той полянке, даже если они нас, а мы их убивать начнем, до вас только если совсем случайные пули долетят. И те в стене застрянут.

В глазах начальника стражи снова удивление и даже уважение. Или мне только показалось? Прохоров явно что-то хочет сказать, но лишь качает головой и повторяет совсем недавно сказанные мне слова:

— Зря ты в это дерьмо лезешь, Миша. Ой, зря!

Кортеж Черного Полковника, что называется, внушает. Мы с нашей парой «коробочек» и четырьмя внедорожниками на его фоне конкретно теряемся. Если со стороны глядеть — просто мотострелковый батальон на марше в «горячей точке». А уж пылищи-то подняли — просто дым коромыслом. Сквозь просветленную оптику бинокля картинка смотрится еще внушительнее: головным дозором — обычный «бардак», в смысле БРДМ, следом за ним, держа дистанцию метров в двести — четыре бронетранспортера, таких же «восьмидесятки» как у нас, только понакручено на них дополнительного железа — мама не горюй. Здорово напоминает грузовики болгарских торговцев оружием, которые я еще в Червленной видал. Выглядит агрессивно и устрашающе. БТР он и без того не шибко красавец, а уж в таком вот «тюнинге», так и вообще совершеннейшим чудовищем смотрится. Замыкают колонну две БМП-«копейки». В смысле, БМП-1, те, что пушкой калибром в семьдесят три миллиметра вооружены. Серьезный противник. Таким наши бронетранспортеры не противники. Наш КПВТ бьет на два километра, а у этих орлов предел — почти четыре с половиной. Понятно, это при условии, что наводчик — профи, ну так нам и не профи хватит, если он с трех километров херачить начнет. А вот это что за зверь невиданный? Пытаюсь разглядеть мелькающий в клубах пыли между бронетехникой внедорожник. На «Тигр» не похож совсем, и на американские машины вроде «Шеви-Тахо» или «Юкон» — тоже. Чем-то отдаленно смахивает на американский армейский «хамвик», но тоже не он. И при этом машина явно не самопальная, знакомы мне ее обводы, видал я ее где-то еще в прошлой жизни… Точно! «Комбат»[53] это. Вот только как он тут оказаться мог? Их же, вроде, в Питере клепали в каком-то чуть ли не частном КБ. Вроде, пытались создатели его армейцам предложить, но что-то у них там не срослось… С другой стороны, частники есть частники — не подписали военные контракт, могли для каких-нибудь толстосумов по индивидуальному заказу делать. Помнится, много среди наших доморощенных олигархов было любителей больших брутальных машин: и «Хаммеров», и «Тигров» в гражданском исполнении, и даже переделанных внутри почти до полной неузнаваемости БРДМ. Так что, вполне мог себе кто-то и «Комбата» заказать. А потом благополучно склеить ласты. Ну, а машинку Черный Полковник к рукам прибрал. Не пропадать же добру?