— А проблема в чем?

— Слушай, вот на эту тему ты лучше самих «яйцеголовых» и пытай. Что-то там с недостаточной прочностью и тугоплавкостью… Я ведь тебе не химик и не инженер…

— Значит, от идеи наладить постоянный «воздушный мост» с сибиряками пока, похоже, придется отказаться? — Воронин озабоченно потер переносицу и, сняв очки, принялся с задумчивым видом вертеть их в руках.

— Боюсь, что да, — Министр обороны только развел руками. — Туда и назад разок, может, и долетит, но что толку? Постоянное сообщение наладить мы пока не в силах.

— Ладно… А «вертушки»?

— Уууу, — Зарубин довольно зажмурился. — Это просто песня с припевом! На турок впечатление произвели серьезное. Успехи в Грузии во многом именно с применением вертолетов связаны. Слушай, Сергеич, открой тайну старому другу, что ты тверским за эти полтора десятка «стрекоз» отдал? Свою бессмертную душу?

— Да я б за них не только душу отдал, если б нужно было. Но обошлись «малой кровью»: в качестве оплаты передали им полсотни грузовиков из старых еще запасов и столько же наших вездеходов «Дон» в армейской комплектации. Плюс, договорились о поставках продовольствия. Голодно у них там, Алексеич. Это нам с географией подфартило, всего-то пятью годами без лета отделались, а вот тверским повезло меньше… Представляешь, еще пяток лет назад в тех краях снег только в мае сходить начинал. Ну, что ты в таких условиях вырастишь? Рожь да картошку, и то если повезет и летом заморозков не будет. Яблоки за деликатес идут… Ну, а про оборонительный союз и военную взаимопомощь ты и сам не хуже меня знаешь.

— М-да, — сочувственно кивнул генерал. — Досталось ребятам, спору нет. Плохо только, что они нам вертолеты только в аренду на время дали…

— Это да, — кивнул Воронин. — Но продавать их тверские ни на каких условиях не согласились. Самим могут вскоре очень сильно понадобиться. Так что, еще раз в войска передай — вертолеты беречь, насколько это вообще возможно. За каждый безвозвратно потерянный «борт» пени будут выходить просто космические. Хорошо, вернемся к тому, с чего начали…

Зарубин продолжил:

— Закрепиться туркам на наиболее выгодных для обороны рубежах мы не дали, но и сами продолжать наступление не можем. Потери, все же, весьма серьезные. Хотя и несколько меньше, чем планировалось. За это, кстати, казакам Терского Фронта спасибо. Очень хорошо дрались ребята. Турки запаниковали, что из графика выбьются, и стратегический резерв на них бросили. Ну, а тут-то мы их и прихватили, что называется, со спущенными штанами. Такие массы войск, походными колоннами да на узких горных дорогах и, считай, без противовоздушного прикрытия. Да наши «бомберы» их почти сутки в клочья рвали. А потом горные стрелки по земле и десантники сверху — на добивание. По докладам, у тех же Непримиримых сопротивления почти никто не оказывал. Те, что под Червленной, Гудермесом и Ханкалой уцелели — рванули по домам, а навстречу — турки. Не разъехаться. А тут — бомбы сверху. Словом — некому сопротивление оказывать было. Из боеспособных мужиков до дома считанные единицы добрались. Так что за успешное начало операции терцам в ноги поклониться нужно.

— Я уже отдал распоряжение, — кивнул Воронин, — все необходимое для восстановления Терского Фронта будет выделено, несмотря на то, что сейчас в первую очередь снабжаем войска. Там, насколько я в курсе, очень многие из тех, у кого дома разрушены, до сих пор в армейских палатках живут?

— Есть такое дело, — подтвердил Зарубин. — Хорошо еще, зима на удивление теплая выдалась.

— Понятно. Так значит, говоришь, продолжить наступление сейчас мы не можем?

— Можем, — пожал плечами генерал. — Только нужно ли? Турки уперлись рогом, позади передовых позиций, по данным разведки, возводятся эшелонированные укрепрайоны. А что еще дальше в глубине их территорий творится — сам черт не разберет! Потери зашкалят… Эх, как хорошо было до Тьмы, а! Дождался, пока спутник в нужной точке окажется, и «Мне сверху видно все, ты так и знай!».

Последние слова Зарубин пропел.

— Фальшивишь, господин Министр, — покачал головой Воронин.

— Виноват, господин Президент! — Зарубин сделал придурковатое лицо перепуганного служаки и изобразил попытку вскочить и встать по стойке «смирно».

— Значит, считаешь, что проведение операции «Бурый лед» необходимо? Кстати, когда ж у вас этот чертов агрегат, что кодовые слова и названия выдумывает, сломается уже, задолбала меня его абракадабра.[1]

Пожилой генерал в ответ с глубокомысленным видом цыкнул зубом, мол, не дождетесь, а потом вновь посерьезнел.

— Считаю, что да! Никаких гарантий нет, о территориях тамошних мы почти ничего не знаем, но, если все выйдет — это будет для турок не просто оплеухой, это настоящий пинок подкованным сапогом по яйцам получится.

— Значит, Самара… — задумчиво протянул президент. — Но учти, Роман Алексеич, никаких крупномасштабных операций, вроде планируемого глубинного рейда бригады генерала Белоусова,[2] мы себе позволить сейчас не можем. Нет у нас сейчас «лишних» бригад, больше скажу, даже батальонов нет, и ты лучше меня это знаешь. Да, вот еще что, сам рейд тоже пока…

— Отменяем, — разочарованно махнул рукой генерал.

— Не отменяем, а переносим. Сначала с турками разобраться нужно. А они — противник серьезный, для нас сейчас каждый обученный солдат — ценность. А для «Бурого льда» нам нужна небольшая группа, максимум — рота, хорошо подготовленных спецов.

— Сергеич, а может и вместо Белоусова нам небольшой отряд послать?

— Нет, Алексеич, там совсем другие цели и задачи будут, не мне тебе это объяснять. Туда, куда Валерий Иванович пойдет — меньше чем полком соваться даже смысла не имеет. Так что — отставить. По этому вопросу пока отмена. Ты лучше по поводу «Льда» свою мозговую мышцу напряги. Дело очень непростое. Нужны крутые, отмороженные, наглые и чертовски везучие головорезы…

— Наглые, говоришь, и везучие… — Зарубин задумчиво наморщил лоб, а потом поднял глаза на Воронина и улыбнулся. — Знаешь, Стас, кажется, я знаю, где тебе таких отмороженных головорезов взять!

Володя, отчаянно пыля стоптанными «кирзаками» и сбивая и без того уже стертые в кровь локти, сквозь узкий пролом по-пластунски вполз по груде кирпичного крошева в темный, воняющий затхлостью и болотом подвал почти до основания разрушенного двухэтажного жилого дома. Все, похоже плащу совсем хана пришла: мало того, что все полы изодрал, пока по развалинам козлом скакал, так теперь еще и половину пуговиц стесал и оба рукава прорвал. Такое уже не заштопать. Кубарем скатился вниз, вляпавшись ладонью в какую-то воняющую тухлятиной жижу на полу. А, и черт с ним, не до того сейчас! Главное — старенький радиометр на поясе молчит, остальное — неважно. Грязь отмоем, а вот в какую-нибудь «горячую» дрянь вляпаться не хотелось бы. Хоть и много лет прошло после Тьмы, а все еще нет-нет да и попадаются «фонящие» участки. Дальше на север — еще хуже. Это Володя точно знал, доводилось бывать, когда еще был жив Рыжий.

Так, заметили эти уроды, куда он спрятался, или нет?! Заметили!!! Сразу несколько пуль ударили снаружи в стену, а одна, влетев внутрь подвала, с мерзким визгом ушла в рикошет. Твою ж мать!!! Володя поглядел на свой верный, с обшарпанным прикладом и цевьем и до белизны вытертым воронением АК-74. Так, сколько в магазине осталось? Патронов десять-двенадцать, не больше. И один запасной — еще три десятка. И все. Этих там человек двадцать. Да уж, вот теперь, похоже — точно звиздец…

А ведь все так неплохо начиналось. Забрался, конечно, далековато, аж в Котово. Но зато очень удачно прибарахлился: на задворках старой автобазы нашел наполовину вросший в землю облупившийся кунг. А в нем — настоящая пещера Али-Бабы из детской книжки: набор отверток с кучей насадок в пластиковом чемоданчике, отвертка-пробник в прозрачном пластиковом корпусе и с зеленым светодиодом в навершии, болгарка, электродрель и два автомобильных генератора. И все, судя по виду, вполне исправное. А к болгарке и еще и пять дисков. Два по кирпичу, три по металлу, новеньких, в целлофане еще. И это не считая всякой мелочи, вроде нескольких ящичков с разными болтами-гайками-шайбами, проволоки и разного инструмента, вроде молотков и пассатижей. Повезло, чего уж там! Странно, как на него раньше никто внимания не обратил? Хотя, возможно, в этот глухой тупичок с самой Тьмы никто не заглядывал. Вес у добычи выходил немалый, особенно если учитывать, что до самой Иловли ему это все на собственной хребтине волочь придется. Поборовшись с собственной жадностью, брать решил только самое ценное — генераторы, электроинструмент и набор отверток, в чемоданчик к которым он аккуратно пристроил пробник. Конечно, хорошо бы все забрать, но ведь не лошадь же он, почти сто тридцать километров на себе такую тяжесть тащить. Машины теперь нету… Сгинула машина, вместе с Рыжим… Эх, чего уж теперь вспоминать-то! Топать нужно. Вот и потопал, на свою голову. Чего в том самом кунге не переночевал, идиот?! Ведь была же такая мысль. Нет, хотел побыстрее до дома добраться. Добрался… Аккурат до какого-то сходняка бредунов в развалинах Гусевки. Одному богу известно, чего такого секретного они там обсуждали или делали, но появлению постороннего свидетеля в Володином лице почему-то не обрадовались. Гнали его, словно зайца по степи, километров пять-шесть аж до самой Ольховки. Главное, ведь мог бы оторваться, если бы сразу рюкзак с хабаром скинул. Так нет, до последнего его волок, все на что-то надеясь. Ну, и фигли толку?! Один черт этот рюкзак, в конце концов, бредунам и достанется. Пришлось его на улице скинуть, а то бы в эту дыру ему ни в жизнь не влезть, и так еле втиснулся. Теперь, здесь, похоже, и придется одному дурному и шибко самонадеянному ходоку свой последний бой принимать. Ой, как же помирать-то неохота!!! Да и нельзя ему помирать, кто ж о Маринке-то тогда позаботится?