Едва за напарником закрывается дверь, сразу перехожу на деловой тон.
— Ну, что, контрразведка, зачем пожаловал? Что на этот раз понадобилось Родине? Снова где-то стоять насмерть нерушимой стеной? От полутора до двух суток по предварительным расчетам…
— Злой ты, Тюкалов, — неодобрительно качает головой Олег, — недобрый. Я к нему в гости через всю республику ехал, а он не накормив, не напоив, в баньке не попарив, сходу о делах.
— Олег, не обижайся, — чуть сбавил обороты я, — но в то, что ты просто так в гости заехал, уж прости, не верю. Я очень рад тебя видеть и приезд твой мы вечером отметим по полной программе, не сомневайся! Но, ты тут по делу, даже отрицать не пытайся. Если бы просто сильно соскучился или сказать чего хотел — так для этого телефонная связь есть или телеграф. Ежели что важное и не для всяких ушей — радиосвязь в режиме ЗАС*… А уж если сам приехал, значит что-то экстраординарное у тебя к нам. Ну, или ко мне… Хотя, вряд ли, сам по себе, в гордом одиночестве я особого интереса для контрразведки не представляю. Значит, ко всему отряду у тебя дело. А уж если присовокупить к этому последние… Ну, скажем так, странные события, то вырисовывается не самая радужная и беззаботная для нас картинка.
— В очередной раз убеждаюсь, что аналитическими способностями тебя бог не обделил. Как один мой знакомец говаривать любит: «Слишком умный стал, стрелять пора».
— Что, неужто за этим и приехал?
— Тьфу на тебя! Ляпнешь тоже! — морщится Исмагилов в притворном неодобрении. — Ладно, не буду вокруг да около бродить, скажу напрямую — со свадьбой тебе Николаич, придется немного обождать.
Я, внутренне подобравшись, вопросительно смотрю на Олега.
— Есть новое задание. Очень хорошо оплачиваемое, но очень серьезное и опасное. Не для всей роты, группа нужна человек в тридцать-тридцать пять, но самых лучших. Остальные бойцы твоего отряда продолжат нести службу тут. Понятно, что придется им сложнее, восемьдесят человек — это не сто десять, но так и остальные не на чай с баранками отзываются.
— Это при условии, что я дам согласие… — немного осаживаю я контрразведчика.
Нет, Олег мужик правильный и надежный, но садиться себе на шею нельзя позволять никому. Я сейчас наемник, Вольный Стрелок. Хочу — берусь за контракт, не хочу — не берусь. Мне, как какому-нибудь летехе-взводному приказ не отдашь. Я сам себе начальник.
— Именно, — тяжко вздохнув, соглашается мой собеседник. — Но я очень надеюсь, что ты согласишься. Вот веришь, нет, вопрос о твоей кандидатуре на самом верху решался.
— Ну, надо же, — в притворном восхищении тяну я. — Какая честь! Постараюсь оправдать. А в чем подвох-то?
— Что, прямо вот сейчас рассказывать? Слушай, Миш, я только что приехал. Устал как пес. Мне бы, честное слово, пожрать чего да помыться сначала. Ну, где твое гостеприимство? Расскажу я все, и не только тебе, все равно с командованием Бригады координироваться придется. Вот, чтобы сто раз одно и то же не пересказывать, оповещу тебя и Лапшина разом.
— Прости, Олег, зарапортовался. Сейчас я тебе какой-нибудь легкий перекусон перед праздничным ужином соображу. Чайку вскипячу, бутербродов настругаю. Душевая у нас постоянно работает, а вот если в баньку, то часика четыре подождать придется.
— Нет, отказаться от бани я сейчас не смогу. Так что, можно и подождать. Что ты там, кстати, про чай и бутеры говорил?
— Момент! — я достаю из шкафа небольшую электроплитку, чайник и сахарницу с крупно наколотым коричневатым сахаром, а потом из соседнего ящика на свет божий появляются свежий, только утром купленный по дороге на службу в маленькой пекарне батон, примерно четверть круга желтого ноздреватого сыра и кусок копченого мяса.
— Вот, другое дело, — с довольным видом потер ладони Исмагилов. — А то накинулся сходу, как ирод какой: «Происки кровавой гэбни, кругом враги…», а покормить старого друга — не судьба была.
— Ты не выпендривайся, а лучше нарезать помоги, а не Шива, у меня не шесть рук, — протягиваю я Олегу нож. Заодно рассказывай, какие дома новости.
— Да какие там новости… — отмахивается, ухмыляясь, хитрый татарин. — Так, по мелочам все больше… Станицу восстанавливают, в Ханкале гарнизон увеличили наконец-то, танков дали всего пять, зато бронетранспортеров пригнали аж два десятка, новеньких, только с завода. На модернизированные БТР-152 похожи сильно, и морда у них прикольная такая, народ их сразу «свинобразами» окрестил. У Сергеича в «Ратнике» новая фишка — производство «глушаков» наладил и боеприпасов к ним. Говорят — неплохо идут, в основном вояки берут, что через нас на фронт едут. Абы плохо — свой ПБС иметь? А, вот еще новость — Ильяс твой, Байсаров, приподнялся здорово. Он ведь в горах на бывшей территории Непримиримых сейчас самая серьезная, если не сказать — единственная, сила. В других-то тейпах даже намека на вооруженные отряды не осталось. С Ханкалой уже контакты наводит официально, да и выше заглядывает…
— Вы, Олежек, построже с ним, но и палку не перегибайте. Он мужик правильный, но на своей волне. В набеги не ходил, только потому, что сам это неправильным считал. Мне помог потому долг чести за ним был, ну и в память о былой дружбе. В остальном же он ни под кого гнуться не будет. То, что против Югороссии не воевал, когда остальные воевали — лишнее тому доказательство. Так что, если с ним лишнего заигрывать — сядет с наглой физиономией на шею. Оно вам надо? Проходили уже, хватит! Со строгостью переусердствуете — обидится. А противник он очень серьезный, а его людей в деле видел.
— Сообщу о твоих выводах, но, думаю, у нас тоже не дураки сидят и все уже поняли и просчитали.
— Слушай, — не выдерживаю я. — может хватит уже? Неужели не понимаешь, каких новостей я от тебя жду?
— Да все я понимаю, — хитро щурится Олег. — На вот, все тебе интересные новости сам читай, Настя письмо передала…
— Эх ты, морда татарская, вот надо было кота за хвост тянуть! — я буквально выхватываю конверт из его рук. — Жуй давай, пока чай не остыл! И меня не отвлекать, занят я!
М-да, похоже, напрасно мы с Олегом вчера вечером на праздничном ужине лишнего усугубили. Не стану лукавить, с моей стороны это была банальнейшая попытка подпоить приятеля, в надежде, что у него язык развяжется. Угу, щаз, два раза! Исмагилов вполне убедительно доказал, что особисты водку пить могут чуть ли не ведрами, но о делах службы при этом продолжают молчать с упорством белорусского партизана на допросе. Словом, провалился мой хитрый план с треском и поэтому сейчас, на импровизированном совещании в кабинете Лапшина, сидим мы оба понурые и скучные. Не сказать, что сильно страдаем, я так вообще похмелью не сильно подвержен, но чувствуем себя все равно не самым лучшим образом. Мне-то полегче, я по утру уже успел с бойцами на зарядку сбегать. «Трешку» пробежал, на турнике повисел, разогнал кровь по жилам, а вот Олег, похоже, к совещанию только и успел, что душ принять, да побриться. В лучшем случае — стакан чаю выпить. Самого хозяина кабинета нет, он накануне по какой-то срочной надобности в Волгоград убыл, а вот начальник разведки подполковник Бурляев и начальник Особого отдела майор Грачев присутствуют. Оба смотрят на нас с легким осуждением, но вслух не высказываются. То ли статус Олега и субординация не позволяют, то ли (и это более вероятно) просто понимают, что не могло оно быть иначе. Все ж таки два боевых товарища встретились, это вам не хухры-мухры.
— Итак, товарищи офицеры, — берет быка за рога Исмагилов, — надеюсь, что про секретность никому напоминать не нужно. Кроме присутствующих, полковника Лапшина, который будет поставлен в известность сразу после возвращения, и непосредственных исполнителей, до которых суть и цели операции доведут в свое время и в части, их касающейся, ни одна живая душа в округе не должна знать, о чем мы тут с вами говорили. И еще, зная любовь лейтенанта Тюкалова задавать якобы наводящие вопросы в самый неподходящий момент и тем самым уводить беседу очень далеко от первоначальной темы, предлагаю ему зашить себе рот и молча выслушать все, что я скажу, а уж потом расспросы начинать. Идет?