— Эй, — погодите-ка, — громко вмешался кожевник, предчувствуя неминуемую драку. Он нырнул под прилавок и появился рядом с ними. — Это все-таки ярмарка, а не…

Бенис быстро вскочил и, поймав Менолли за плечо, рванул к себе. Схватив левую руку девочки, он заломил ее за спину. Пона с торжествующим криком метнулась вперед и схватила кошель, висевший у Менолли на поясе. Пьемур бросился на помощь — он лягнул Бениса по коленке и вцепился Поне в волосы. От удара Бенис ослабил хватку. Воспользовавшись этим, Менолли, в которой годы тяжелой работы развили силу и сноровку, вырвалась и отскочила.

— С Поной я сама справлюсь, — крикнула она Пьемуру, делая ему знак отойти.

— Бенис, на помощь! — завизжала Пона, метнувшись к юному холдеру, но Пьемур все еще висел на ее косах.

Бенис дал мальчугану увесистого тумака и сбил его с ног, а когда тот растянулся в пыли, пнул его ногой под ребра.

— Не смей его трогать! — забыв про Пону, Менолли бросилась к Бенису. Вложив в удар всю силу, она заехала верзиле прямо в глаз. Взревев от боли, он отшатнулся. Один из воспитанников, сжимая кулаки, шагнул к Менолли, но Аудива вцепилась ему в руку.

— Видериан! На помощь! Менолли — тоже из морского холда!

Пока спутник Аудивы поворачивался, чтобы ей помочь, Менолли, поднырнув под руку Бениса, постаралась заслонить собой поднимающегося Пьемура; из носа у мальчугана капала кровь.

И вдруг откуда ни возьмись, в воздухе, истошно галдя, закружились файры. Пьемур заорал, чтобы Бенис не смел трогать ученицу Главного арфиста — иначе ему здорово достанется. — «Милашки боятся!» — надрывался Камо, размахивая огромными ручищами и разя всех без разбора — друзей и врагов. Пока Менолли пыталась унять разбушевавшегося дурачка, она и сама получила по уху.

— Клянусь Скорлупой! Это же цеховой придурок! Бежим! Нет, держите его! Берегись, Менолли!

Но файры, в отличие от Камо, отлично знали, кто прав, кто виноват. Их клювы и когти безошибочно разили Пону, Бриалу, Аманью и Бениса с дружками. Стараясь отдышаться, Менолли поняла, что дело зашло слишком далеко и попыталась призвать файров к порядку. Но напрасно. Девчонки истошно визжали, прикрывая глаза и волосы от налетавших сверху ящериц. Воспитанникам тоже досталось по первое число.

— Ну-ка, успокойтесь все! И немедленно! — Прозвучавший окрик был настолько громогласен, что заглушил визг, стоны и боевые кличи, и настолько суров, что все мгновенно пришли в себя. — Вы, там, держите Камо! Окатите его водой! Кожевник, помоги им справиться с Камо. Сбейте его с ног, если иначе не получится. А ты, Менолли, усмири своих файров. Здесь ярмарка, а не побоище.

Главный арфист пробрался в самую гущу свалки, помог подняться одному из воспитанников, велел собравшимся зевакам помочь кому-то из девочек, подал руку Пьемуру, который с расквашенным носом сидел в пыли. При каждом шаге мастера Робинтона бронзовый малыш, намертво вцепившийся в его левое плечо, отчаянно верещал. Достаточно было взглянуть на сумрачное лицо Главного арфиста, чтобы понять: он вне себя от гнева. Наконец настала тишина, прерываемая только всхлипываниями Поны и Бриалы.

— А теперь, — невозмутимо произнес Робинтон, хотя глаза его метали молнии, — я хотел бы услышать, что здесь произошло.

— Это все она! — Пона выступила вперед и, стараясь сдержать рыдания, ткнула пальцем в сторону Менолли. — Щеки девицы украшали глубокие царапины, шарф свисал клочьями, волосы выбились из кос. — Вечно от нее одни неприятности…

— Мы никого не трогали, мой господин, — запальчиво начал Пьемур, — просто остановились, чтобы купить ремешок — как вы велели, и Пона…

— Эта бесстыжая воровка напала на меня, когда мы проходили мимо, а потом натравила своих мерзких тварей. За ней и раньше такое водилось — у меня есть свидетели…

Увидев выражение лица Робинтона, Пона замолкла на полуслове.

— Госпожа Пона, — медоточивым голосом произнес он, — я вижу, вы переутомились. Бриала, проводите вашу подружку обратно к Данке. Такое шумное сборище, как ярмарка, ей, бедняжке, явно не по силам. А вы, Аманья, будьте любезны помочь Бриале. — Хотя по тону Главного арфиста можно было подумать, что он искренне печется о здоровье девочек, все поняли: он решил проучить всю троицу, заметив на их лицах слишком явные следы внимания файров. Покончив с девицами, Робинтон повернулся к воспитанникам. Бенис оправлял камзол и отряхивал пыль со штанов. Левый глаз у него заплыл, из разбитой губы сочилась кровь, волосы взлохмачены, на лбу — отметины, оставленные когтями файров. Его спутники, кавалеры изгнанных девиц, узнав Главного арфиста, робко жались в сторонке.

— Лорд Бенис, если я не ошибаюсь?

— Да, Главный арфист. — Бенис продолжал приводить в порядок свой костюм, стараясь не встречаться взглядом с мастером Робинтоном.

— Приятно слышать, что тебе известно мое звание, — с легкой усмешкой заметил Робинтон.

Менолли тем временем старалась успокоить Красотку с Крепышом, которые не пожелали исчезнуть вместе с остальными. Услышав последнюю фразу Главного арфиста, она ошеломленно взглянула на него: надо же, сумел выразить суровое порицание одной лишь фразой и улыбкой!

Один из воспитанников толкнул Бениса в бок, и тот зло оглянулся. — А теперь я уверен, что вас ожидают дела, — продолжал Робинтон. — Дела? Но ведь сегодня ярмарка… мой господин.

— Для других — разумеется, но, боюсь, что не для вас, — и Главный арфист сделал Бенису и его спутникам знак удалиться. — Надеюсь, вы найдете, чем заняться, или мне придется сообщить о случившемся лорду Гроху? — Вся компания энергично затрясла головами.

Но Робинтон уже повернулся к ним спиной и, улыбнувшись, сделал знак зевакам, которые с интересом наблюдали, как он вершит правосудие, вернуться к прерванным занятиям. Сам же поспешил туда, где трое взрослых подмастерьев все еще удерживали Камо, который, пытаясь вырваться, продолжал громко сетовать на то, что его милашек обидели.

— Не печалься, Камо, никто не обидел твоих милашек. Взгляни — вот они, с Менолли, — успокаивая дурачка, Робинтон сделал Менолли знак подойти поближе, чтобы Камо мог ее увидеть.

— Правда, не обидел?

— Конечно, правда. Брудеган, кто еще из наших есть поблизости? — спросил Главный арфист у своего подмастерья. Из редеющей толпы выступили несколько арфистов. — Я думаю, Камо лучше вернуться домой. — Он открыл кошель и дал Брудегану монету. — А по пути купи для него пончиков, да побольше — это поможет бедняге утешиться.

Толпа рассеялась. Главный арфист, поглаживая своего присмиревшего файра, обернулся к жавшейся поодаль маленькой компании и жестом велел им пройти за ближайший пустой прилавок.

— Я хочу слышать все, как было, — повелительно сказал он, но в голосе его больше не было холодной неприязни.

— Менолли ни в чем не виновата! — воскликнул Пьемур, отталкивая руки Аудивы, которая все той же тряпкой, которой раньше оттирали варенье, пыталась унять хлеставшую у него из носа кровь. — Мы выбирали ремешок… — Он взглянул на кожевника, призывая его в свидетели.

— Насчет ремешка ничего не могу сказать, мастер Робинтон, только они действительно никого не трогали. А вот та блондинка, госпожа Пона, стала задевать вашу ученицу. Намекала, что деньги принадлежат ей не по праву — очень некрасиво получилось.

Лицо Робинтона потемнело от гнева.

— Ты уверена, Менолли, что в свалке не выронила монету? — Он поковырял в пыли носком башмака. — У меня их, знаешь ли, не особенно много.

Кожевник чуть не расхохотался, а Главный арфист вздохнул с комическим облегчением, когда Менолли торжественно предъявила ему монету, послужившую причиной раздора.

— Вот и славно, — ободряюще улыбнулся он девочке и попросил кожевника продолжить рассказ.

— Потом вот эта девица, — подмастерье указал на Аудиву, — взяла сторону Менолли, а за ней и молодой моряк. Думаю, все бы обошлось, если бы Камо не разбушевался. А в следующий миг налетели файры. Неужели вся стая — ее? — Он ткнул пальцем в сторону Менолли.