Невысокая русая девушка громко вскрикнула.

– Если Туа заблудится, – хрипло проговорила старуха, – он вернется. Его дух не успокоится и будет ходить рядом, пока не найдет свою голову…

Старуха оглядела соплеменников.

– Или другую чью-нибудь еще. Может, твою?

Она указала корявым пальцем на Лорхи. Тот схватил себя за шею – он не на шутку испугался.

– Или твою? – Матушка Ши посмотрела на Кирка. – Или ее?

Старуха повернулась к Аске. Девушка опустила взгляд.

– Нет, – резко сказал Кирк. – Этого не будет. Мы найдем его голову и погребем ее как положено.

К матушке Ши подошли две девушки; одна несла бурдюк с водой, другая – куски вареного мяса. Двое охотников поддерживали старуху, пока девушка ее поила. Матушка Ши пила жадными глотками. Тем временем вторая девушка откусила от мяса большой кусок, тщательно пережевала и выплюнула в ладонь серую кашицу, которую дали старухе. Старуха проглотила угощение. Тело ее в руках охотников обмякло. Откинувшись назад, матушка Ши всхрапнула.

– Отнесите ее в дом, – сказала Аска. – Положите у огня и укройте шкурами. Пусть кто-нибудь сидит рядом, пока она не проснется.

– Нет! – Матушка Ши неожиданно подняла голову. – Разведите огонь в большом зале. Я буду плакать о Туа.

Навси стали расходиться. Только Кирк стоял и смотрел на догорающий погребальный челн. На скулах проступили желваки.

– Он был хорошим охотником, сильным и ловким, – сказал он. – Когда я был мальчишкой, Туа спас меня – вытащил из-под копыт раненого лося.

– В землях предков его ждет хорошая охота, – проговорила Аска.

– В землях предков? Ты слышала, что сказала старуха? Как он найдет дорогу в земли предков без головы?

Девушка растерянно пожала плечами.

– Я должен найти его голову. – Кирк ударил кулаком по ладони. – Отец стар… Он уже не может защитить навси от чудовищ. Пришел мой черед.

– Чудовищ?! – Аска отпрянула.

– Ты видела, что случилось с Туа. Разве такое под силу человеку? Или зверю?

Девушка замотала головой.

– Чудовища пришли на земли навси. – Кирк уставился под ноги. – Наступают дурные времена.

Он глянул на Белку, тихо стоявшую у стены. Та встретила его взгляд – тяжелый и мрачный. Привычным движением откинула косички… Кирк отвернулся.

– Дурные времена… – повторил он. Что-то промелькнуло в выражении его лица. Злая тень, которая совсем не сочеталась с его неизменно добродушной улыбкой.

– И где ты будешь искать его голову?

– Паучиха знает, – уверенно сказал Кирк. – Надо идти к ней… Она скажет, где искать. Я верну голову Туа, даже если для этого мне придется умереть.

– Не смей так говорить! – зло сказала его сестра. – Ты лучший охотник среди навси…

– Лучший? – Кирк усмехнулся. – Теперь да, теперь лучший…

Он прошелся по настилу и снова взглянул на Белку.

– Ты ведь собиралась навестить Паучиху, девочка из племени кайя? Я плыву прямо сейчас, готова плыть со мной?

Белка кивнула. Кирк принялся отвязывать одну из лодок. На лице застыло выражение мрачной решимости.

– Прямо сейчас? – изумилась Аска. – Ты собрался к Хозяйке Пауков на ночь глядя?

– Туа вернулся один, – сказал Кирк, не поднимая головы. – А уходили они вдвоем с Паки. Где Паки? Что с ним случилось? У меня нет времени ждать.

– Но… – Девушка попятилась. – Когда вы доберетесь, уже будет ночь!

– Думаешь, пауки плохо видят в темноте?

Кирк хохотнул – коротко и зло.

– Боюсь, в темноте они видят слишком хорошо.

Белка сжала кулаки – ногти больно впились в ладони. Пауки, ночью в непроглядной тьме… Неслышный шорох мохнатых лапок и липкие нити паутины… Шея покрылась испариной. Белка тряхнула головой, прогоняя наваждение. Предки не посылают испытаний, которые не под силу человеку.

Из дома донесся изумленный возглас, а следом за ним – пронзительный свист. Кирк усмехнулся.

– Как вовремя! Твой будущий муж проснулся.

– Что? – Аска выпрямилась. – Пойдем, его нужно отвести к отцу, он сказал…

– Нет. С этим ты справишься и без меня.

Кирк устроился на корме лодки. Белка стояла на краю пристани, оглядываясь в сторону мужской половины Длинного Дома. Послышался голос Вима, но слов было не разобрать.

– Так ты плывешь? – Кирк поднял весло.

Белка спрыгнула, и лебединая лодка закачалась. Кирк оттолкнулся от деревянной опоры, и каноэ заскользило прочь от Длинного Дома.

Невысокие волны бились о каменные берега маленького острова, куполом торчащего над водой. Заходящее солнце очертило его края багряным. На гладких темных камнях пестрели желтые и рыжие пятна лишайника. Другой растительности на острове не было.

Если не считать огромного дерева, раскинувшегося на вершине.

Белка заметила его издали – расщепленный молнией массивный ясень. Небесный огонь убил дерево: Белка не увидела ни единого листочка. Сухие корявые ветви походили на длинные пальцы, цепляющиеся за небо. Паутина свисала с них лохмотьями. Много паутины – ясень был оплетен ею до макушки. Легкий ветер колыхал рваные лоскуты, отчего казалось, что дерево перебирает ветвями-пальцами, само и плетет тонкие сети.

Когда они подплыли ближе, Белка увидела вырубленные в камне высокие ступени.

– Здесь?

За время плаванья это были первые прозвучавшие слова. Кирк дернулся, словно не ожидал, что девочка умеет разговаривать. Держась за изогнутую лебединую шею, Белка рассматривала остров.

– Да. Здесь живет Хозяйка Пауков.

Кирк направил лодку к каменным ступеням.

– Так тихо, – сказала Белка.

Сверху, щелкая, скатился маленький камешек и упал в воду. Белка огляделась, но никого не заметила. На острове не было даже птиц – вездесущих чаек, во множестве паривших над озером. От камня тянуло холодом, хотя вечером он, наоборот, должен отдавать тепло.

– Тихо, – согласился Кирк. – А кому шуметь?

Он говорил хриплым полушепотом. Белка пожала плечами.

– Хозяйке Пауков?

– О! Уж ей-то шуметь нет надобности.

– Она живет одна? – Белка не увидела ни хижины, ни даже простенького шалаша. Может, на другой стороне валуна?

– Почему одна? – усмехнулся Кирк. – С пауками. Ей всегда есть с кем поболтать.

Он бодрился, но по голосу было слышно, что охотник напуган. Лодка скользнула в тень острова; легким гребком Кирк направил ее к каменным ступеням. Здесь из воды торчала длинная жердь – Кирк набросил на нее причальный ремень и подтянул каноэ вплотную к берегу.

– Приплыли. Можешь вылезать. Но осторожнее – здесь глубоко.

– А какая она? – спросила Белка, продолжая сидеть в лодке.

Кирк задумался.

– Старая, – сказал он в конце концов. – Очень старая…

Он выбрался из лодки и остановился на нижней ступени каменной лестницы. Посмотрел вверх.

– Ты идешь?

Белка проследила за его взглядом. Лоскутья паутины взметнулись на ветру. А где паутина, там и пауки… Много пауков. Они плетут сети и ждут… Горло пересохло; во рту держался неприятный привкус желчи. Держась за черную жердь, Белка выбралась на берег.

Ступени оказались слишком крутыми и высокими, похоже, делали их не люди и не для людей. Белка поскальзывалась на гладких камнях, приходилось помогать себе руками. На предпоследней ступени Белка увидела мертвую стрекозу длиной с ладонь. Сухое тельце трепыхалось на ветру, будто насекомое пыталось взлететь.

Вблизи ясень оказался еще больше. Его макушка вонзалась прямо в небо, новорожденный месяц запутался среди ветвей и паутины. Корни же, толстые и бугристые, наверняка уходили к самому сердцу земли. В раскроившую дерево трещину могли забраться несколько человек. В разломе сгустились черные тени, будто именно отсюда ночь расползалась по миру.

Пауков Белка заметила не сразу, но, увидев, не смогла сдержать дрожь. Маленькие, с ноготь мизинца, и такие бледные, что казались прозрачными. Но их было много – дерево кишело ими, как кишит червями кусок гнилого мяса. Они сновали по стволу и ветвям, суетились в лоскутьях паутины, нескончаемым потоком выползали из трещины. Некоторые парили в воздухе, повиснув на тонких и длинных нитях.