«Федорову. 7 сентября, в районе Зверев — Александрия, в 2 часа подорван поезд, идущий [по пути] Здолбунов — Берлин. Разбит один паровоз, сожжено 40 вагонов с пшеницей — 800 тонн. Захвачены в плен немцы. В этом же районе в 4.45 подорван поезд с продовольствием. Разбит один паровоз, 6 вагонов, 7 — повреждено. Сообщите, где Коновалов? Балицкий, Кременицкий».
Дал и вторую радиограмму:
«Федорову. [К] 15 сентября пущено под откос 9 поездов, в том числе 2 с живой силой. Разбито 10 паровозов, разбито и сожжено 109 вагонов, повреждено — 61. Диверсионная деятельность кончается — толу нет. Балицкий, Кременицкий».
8 сентября 1943 г.
Всю ночь не спал, все думал о том, что там, в штабе части? Дал несколько радиограмм о том, чтобы направили быстрее Коновалова с толом. Но, несмотря на целый ряд моих телеграмм и просьб, никакого ответа не получаю. Какой-то заколдованный круг в штабе части. Сегодня решил еще написать радиограмму следующего содержания:
«Федорову, Дружинину, Рванову. Удивлен Вашим молчанием на мои телеграммы и просьбы об отправлении Коновалова с толом. Нет тола. Давайте тол — отправляйте Коновалова. Балицкий».
Следующую радиограмму дал тов. Строкачу:
«В немецкой шифровке говорится, что в южной части Галиции отряд Ковпака в основном разбит. Убит Руднев. Коротко о своей работе: с 15 июля по 8 сентября пущено под откос 36 эшелонов, в том числе 6 — с живой силой и 3 — с разгрузкой. Разбит 31 паровоз, повреждено — 8; разбито и сожжено 360 вагонов, повреждено —147. Кроме всего этого, подорвано на МЗД-5 17 поездов. Только в сентябре пущено под откос 9 поездов, в том числе 2-е живой силой. Разбито 10 паровозов, разбито и сожжено 109 вагонов, повреждено — 61. Балицкий».
Сегодня, в районе Киверцы — Зверев, пущен под откос вражеский эшелон с разным военным грузом — большинство вагонов и площадок было с автомашинами; разбит один паровоз, пять вагонов; 4 — сильно повреждено. Сегодня же, в 13.00, послал группу на диверсию в район Зверев — Киверцы. Группой руководят тт. Широков и Зубко.
9 сентября [19]43 г.
В 8 часов прибыла группа с задания. Тов. Широков и тов. Зубко доложили, что задание выполнено. Разбит один паровоз, 6 вагонов и 6 — повреждено. Эшелон, идущий в сторону Германии, с разным военным имуществом. Правда, в этом составе были пустые вагоны. Сегодня ждал какой-либо ответ из части. Но, несмотря на все это, дал радиограмму в штаб части:
«Федорову. 8 сентября, в 10.30 в районе Зверев — Киверцы подорван поезд с автомашинами; разбит один паровоз, 5 вагонов, 4 — сильно повреждены. 9 сентября, в этом же районе, подорван поезд с разным военным грузом. Разбит один паровоз, 6 вагонов и 10 — повреждено. Всего в сентябре спущено под откос 10 эшелонов. Балицкий, Кременицкий».
Одновременно дал телеграмму тов. Строкачу следующего содержания:
«Строкачу. Пленный, взятый 8 сентября, рассказал, что [в] последние дни с запада на восток противник перебрасывает пустые эшелоны для вывоза ценностей в Германию. В районе нашего действия поезда ходят в ночь: два-три, но и эти — летят под откос. Балицкий, Кременицкий».
Ну и, наконец, получил радиограмму из штаба части:
«Балицкому, Кременицкому. Вторично напоминаю о немедленном выезде Балицкого и Садиленко в штаб части для разрешения ряда тактических вопросов. Тола нет, Коновалова задержали — на днях ожидается тол. С получением тола, немедленно, Васю с толом направлю в батальон. С приветом, Федоров, Дружинин».
С получением такой телеграммы решил запросить место стоянки:
«Федорову. Сообщите место своей стоянки. Балицкий».
Немедленно получил на свою [радиограмму] радиограмму следующего содержания:
«Балицкому. Место стоянки — откуда Вы выходили. Федоров».
Получив также сведения, стал усиленно готовиться к большому маршруту. Для этого подготовил 50 человек из 1-й роты.
10 сентября [19]43 г.
С утра дал телеграмму [в] штаб части следующего содержания:
«Федорову. 10 сентября, в районе Ромашковка — Рудечка, подорван поезд с живой силой и цистернами. Разбит один паровоз, 7 цистерн и 5 вагонов. Балицкий, Кременицкий».
«Федорову. 10 сентября выхожу в штаб части. Балицкий».
Итак, написав данную телеграмму, в 15.00 вышел в далекий путь, путь тернистый. Меня провожали почти до с[ела] Берестяны. Распрощались — все пожелали благополучно дойти до штаба части. Возле с[ела] Берестяны стали блудить — сделали большой круг, но скоро нашли свою дорогу, по которой стали двигаться дальше на северо-восток; но вот и [эта] дорога завалена, взорван мост — стали обходить, я на своей лошади поехал первый, и вот, черт возьми, лошадь подвела меня — упала в болото, мне пришлось обкапаться в болоте, как поросенку. Только обошли это почти непроходимое болото — встретились с националистами. Сало пришлось забрать, а этих чудаков отпустить. Вот и ночь теплая настала, но мы все двигались вперед. Часов в одиннадцать ночи наткнулись на группу националистов, но эта сволочь была быстро рассеяна. Ихнего ездового захватили; я приказал, чтобы его взяли, как проводника, но эта мерзость не прошла километра 1,5, как удрала. Пришлось блудить.
11 сентября [19]43 г.
Целую ночь двигались, только утром, возле с[ела] […][385], сделали трехчасовой привал, немножечко сбились с дороги — нужно было идти на с[ело] Ромашковка, а мы пошли далеко восточнее. Проходя польские населенные пункты: […][386], Гута Степанская, Седлиско, Барте и целый ряд других сел, смотрели на всю эту страшную картину, и просто жуть берет — до чего мерзавцы-националисты довели эти села и польское население. Везде по улицам валяются трупы польского населения и ихние хатки сожжены. Что только делают эти сволочи? Не раз националисты безвинно убивают поляков. Подошли к населенному пункту…[387] Здесь взяли двух проводников, которые провели нас через железную дорогу. Но только подошли к хуторам Великий Жолудск — наткнулись на пост националистов. Весь пост без выстрела забрали, проводников отпустили, а этих чудаков использовали за проводников. Ж[елезную] д[орогу] в районе с[ела] Жолудск прошли очень хорошо. Только перешли ж[елезную] д[орогу], опять наткнулись на заставу националистов, сопротивления никакого они нам не оказали. Мы шли прямо, через населенный пункт, по направлению Лузки.
12 сентября 1943 г.
На рассвете в с[еле] Лузки мобилизировали подводы и в 5.00 поехали по своему маршруту; повозками ехали до с[ела] Сапачу. Здесь сделали небольшую перехватку. В районе этого же села форсировали р[еку] Стырь, этим самым — сократили большой круг. Реку форсировали в 12.00 и двигались по направлению Бельска-Воля, Рудка Вельска-Волосна, а отсюда пошли прямо на Эзерце. Здесь встретились с заставой из отряда «Дяди Пети». Народ основательно подбился на ноги, пришлось оставаться на ночевку, несмотря на то что до отряда части оставалось всего 17 км, все бойцы и я ночевали в крестьянских клунях, так как в селе много крестьян болеет тифом. Бойцы-партизаны из отряда «Дяди Пети» рассказали мне о боевых делах нашего соединения. Мне, конечно, и без их рассказов известны боевые дела федоровцев. Всем ясно, что «генерал Орленко» давал и будет давать чертей немецким оккупантам и их слугам.
13 сентября 1943 г.
В 9.00 двинулись дальше. По дороге зашли в отряд «Дяди Пети». Нас встретили дружелюбно, дали проводника, который знает расположение нашего соединения. В 15.00 прибыли к своему отцу — генерал-майору, Герою Советского Союза тов. Федорову. Мне стало известно, по какой причине меня было отозвано.