Изменить стиль страницы

Как видно, распоряжение Евсикова было направлено против «единонеделимцев». Но и реакция самостийников на появление этого документа не была однозначной. Первый отклик на распоряжение датируется уже следующим днем — 13 июля 1941 года: «Ваше долгожданное распоряжение мы получили вчера (12 июля). В тот же день приступили к исполнению всех заданий. Как только соберем необходимые сведения, сейчас же их вам вышлем». Однако тут же говорилось: «Было бы хорошо, если бы вы нам прислали официальную бумагу (или приказ) о назначении представителем КНОДвижения в Болгарии И.М. Евсикова…»[133]

По вопросу об объединении всего казачества, проживающего в Болгарии, авторы послания не сообщали ничего утешительного: «П.К. Харламов ходил даже к граббовскому окружному атаману (абрамовец)[134] дьякону Я. Никитину, уговаривал этого сукиного сына, в присутствии 6 казаков 4 часа, уговаривал, но… дьякон пошел на другой день к Абрамову, и тот дело развалил, дьякон от объединения окончательно отказался. Уговаривал П.К. Харламов и Д.Д. Нежевова, „представителя донского атамана“, уговаривал эту сволочь три битых часа в присутствии 5 казаков, призывал к объединению, он также, сукин сын, отказался, говоря, что будет ждать инструкций от „атамана“, ждет до сих пор. Вы понимаете, станичники, хотелось все устроить по-хорошему, но что с такой сволочью делать!»[135]

18 июля 1941 года последовала реакция со стороны Центрального правления Союза казаков в Болгарии, председателем которого был упомянутый Я. Никитин: «В последнее время… как ядовитые грибы после дождя появились и повылезли из темных щелей всякого рода „вожди“ и „руководители“ казачества… о которых до сих пор никто не слыхал, а если и слыхал, то только как о лицах, состоящих в организации, работавшей на польские, чешские и советские деньги по разложению эмиграции»[136].

19 июля был издан документ, адресованный начальникам казачьих частей и групп, к атаманам казачьих станиц и хуторов в Болгарии. Документ был подписан представителями войсковых атаманов: Дона — генерал-лейтенантом Ф.Ф. Абрамовым, Кубани — полковником Милашевичем, Терека — Цыгулиевым и председателем Союза казаков в Болгарии Никитиным. В тексте говорилось о том, что Правление КНОД и самого Глазкова никто не выбирал. Правление и Представительство в Болгарии были созданы без ведома войсковых атаманов, и, следовательно, они являются самозваными, а их распоряжения — фальшивками, не подлежащими исполнению. Далее сообщалось, что Евсиков является членом «Национальной казачьей организации», основанной Павлом Кудиновым, который в 1938 году вместе со всей своей организацией был уличен как платный агент советских спецслужб в Болгарии[137].

Самостийники не оставались в долгу. По поводу документов, изданных сторонниками единой и неделимой России, представитель КНОД в Болгарии П.К. Харламов докладывал Евсикову 22 августа: «В качестве курьеза упомяну о „приказе“ графа Граббе, который приказывает казакам идти на защиту „матушки России“. Есть воззвание и Владимира Кирилловича[138], есть информация и Краснова… Все эти приказы и информации вполне заменяют юмористические журналы»[139].

9 августа 1941 года в Праге состоялось собрание, на котором помимо казаков-сепаратистов присутствовали представители украинской и белорусской диаспор. Зал, в котором проходило собрание, был декорирован немецким и казачьим флагами, портретами Гитлера и атаманов Кондратия Булавина и Игнатия Некрасова[140].

В своей речи на этом собрании Глазков сообщил об уже возбужденном перед Гитлером ходатайстве о разрешении официального формирования Казачьего походного войска. Докладчик заявил также о «лжепатриотизме великих князей, царских послов Саблиных и других дряхлых превосходительств, вопиющих из далекого Лондона о поддержке „объединителя“ земель русских „батюшки“ Сталина». Для таких деятелей, к числу которых был отнесен и А.И. Деникин, Глазков изобрел новый термин — «белобольшевики». «Не забывайте, станичники, — продолжал вождь КНОД, — что русские люди ушли в эмиграцию из-за своего прошлого. Казаки же ушли в эмиграцию из-за своего будущего. А посему мы, казаки, не можем и не должны связывать свое будущее с русским прошлым!» Докладчик закончил свое выступление следующими словами: «Мы, казаки, приветствуем каждую бомбу и каждую гранату, которые летят на головы московских тиранов!.. Слава Богу, Москва горит! Хайль Гитлер! Слава Казачеству!»[141]

Самостийники считали Гитлера своим союзником и покровителем не только по причине его войны с Россией. В ноябре 1941 года издаваемый КНОД журнал «Казачий вестник» писал: «Мы идем с той современной Германией, национально-социалистические начала жизни которой так близки социальным началам нашей казачьей жизни»[142].

Во второй половине августа 1941 года вожди самостийников работали над составлением официального письма на имя Гитлера. Это письмо должно было сопровождать подарок, о котором Харламов докладывал Евсикову: «В величину половины квадратного метра вышивается карта КАЗАКИИ; на казачью землю с запада входит немецкий солдат и поднимает руку для приветствия, его встречает казак с хлебом и солью. Получается прекрасный подарок-символ. Мы понимаем, что Вождь не нуждается в нашем подарке, но в нем нуждаемся мы»[143].

1 сентября Евсиков и Харламов составили письмо в форме исторической справки. В нем говорилось о казаках, как об особом народе, «находившемся под рабством России в течение 180 лет до революции» и никогда не прекращавшем борьбы за свободу.

Спустя два месяца после начала войны между Германией и СССР Представительство донского атамана М.Н. Граббе в Болгарии, в лице председателя Д.Д. Нежевова и секретаря М.Я. Горбачева, сделало шаг к примирению с сепаратистами. 22 августа был составлен «проект информации», в котором говорилось о наличии трех течений среди эмигрантов бывшей «Русской империи»: русское национальное движение, стремящееся к созданию «Единой и Неделимой России»; украинское национальное движение, защищающее идею самостоятельного украинского государства; казачье национальное движение, защищающее идею самоопределения казачества.

«Каждый эмигрант, — говорилось в „проекте“, — должен зарегистрироваться в организации того движения, „которое всего ближе ему по уму и по сердцу“». «Каждый казак, зарегистрировавшийся в своей казачьей организации, этим самым не превращается: в „русского“, „самостийника“ или „единонеделимца“; его запись означает, что он хочет вернуться к себе на Родину, что он антикоммунист и что он готов к будущей восстановительной работе. Что касается того: КТО будет записавшимися командовать, то ими будет командовать ТОТ, кому это будет поручено Вождем Германского Рейха»[144].

Несмотря на это, самостийники оставались врагами «единонеделимцев» до окончания войны. М.Н. Граббе, Е.И. Балабин и другие руководители постоянно получали письма из казачьих станиц о действиях сепаратистов и приносимом ими вреде[145]. Генералы по мере возможности боролись с влиянием самостийнических идей.

Итак, казачья эмиграция была далеко не однородной. «Единонеделимческое» направление возглавляли белые генералы, участвовавшие в Гражданской войне на первых или вторых ролях. Многие были атаманами казачьих войск, станиц и хуторов в зарубежье. Некоторые из них являлись руководителями структур РОВС — основной и крупнейшей белоэмигрантской организации. Самостийническое направление руководилось людьми низких воинских чинов, малоизвестных и с сомнительной репутацией. В отличие от «единонеделимцев» сепаратисты прямо и открыто заявили о себе как о противниках Российского государства. Идеям Гитлера и Розенберга объективно соответствовала позиция именно казаков-сепаратистов, однако реальное участие казаков в войне на стороне Германии будет позволено организовать казакам-«единонеделимцам».

вернуться

133

Там же. Л. 11.

вернуться

134

Очевидно — сторонник генерал-лейтенанта Ф.Ф. Абрамова, не разделявшего идей казачьего сепаратизма.

вернуться

135

Там же.

вернуться

136

«Информационный Бюллетень» Центрального Правления Союза Казаков в Болгарии № 8/20. Протокол № 8 // Там же. Л. 14.

вернуться

137

ГА РФ. Ф. 5762. Оп. 1. Д. 2. Л. 15; Там же. Ф. 5761. Оп. 1. Д. 5. Л. 249.

вернуться

138

26 июня 1941 года появилось обращение проживавшего в Сен-Бриаке главы Российского императорского дома великого князя Владимира Кирилловича: «В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырех лет, я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма» (ГАРФ. Ф. 5845. Оп. 1. Д. 4. Л. 22).

вернуться

139

Там же. Ф. 5762. Оп. 1. Д. 2. Л. 30.

вернуться

140

Булавин Кондратий — руководитель казачьего восстания на Дону в 1707–1708 гг. Восстание было вызвано приказом Петра I о переписи и высылке в Россию беглых, что нарушало традиционные отношения между Москвой и Доном. Некрасов Игнатий — один из участвовавших в восстании атаманов, во главе с которым часть казаков ушла в Турцию после подавления восстания правительственными войсками.

вернуться

141

Казачий вестник. 1941. 22 августа. № 1.-С. 2–4.

вернуться

142

Там же. 1941. 1 ноября. № 3. С. 5.

вернуться

143

ГА РФ. Ф. 5762. Оп. 1. Д. 2. Л. 30.

вернуться

144

Там же. Л. 31–32.

вернуться

145

Там же. Ф. 5761. Оп. 1. Д. 4. Л. 71–74; Там же. Д. 5. Л. 24, 189, 203-204