Дома она с облегчением выдохнула. А, пройдя в гостиную и включив свет, вздрогнула – в кресле сидел Акимов.

Он выглядел похудевшим и осунувшимся, с щетиной и нечесаными светлыми волосами, доходившими почти до плеч. В глазах был блеск ожидания и неуверенности.

- Не пугайся. Это я.

Ирина молча сползла по стене на пол.

- Это ты?

Он молча кивнул.

- Сегодня Галя… - начала было зачем-то она.

Он встал с кресла, подошёл и уселся рядом на пол. Ирина смотрела на мужа и не могла понять, что же происходит в её душе – усталость, отчуждение, радость?

- Ты где был?

Он смотрел на неё долго и ласково.

- Уже не важно. Я не был с другой женщиной, и не был с другим бизнесом, - он погладил её по щеке. На кончиках его пальцев застарелые заусенцы слегка скребли её кожу. Но было приятно. И тепло.

- Я стала настоящей бизнес-леди. Только ничего не получается, - сказала она.

Он погладил её волосы.

- Ты молодец.

Она в этом искренне сомневалась. Но это было, впрочем, не важно.

- Ты больше не уедешь в филиал?

Он помолчал и ответил:

- Я больше никуда не уеду. Без тебя.

На душе у Ирины стало спокойно. Она почему-то была уверена, что так оно и будет – он никуда больше не уедет.

- А Галя..?

- Я знаю. Но ничего не мог сделать. Ты мне веришь?

- Да.

- Тебе страшно?

- Уже нет.

Ирина положила голову на плечо мужа. От него пахло потом и луком – он давно не был в душе.

Теперь она знала, что всё будет нормально. Только дома сидеть ей уже не придётся. Дома она уже не высидит. А завтра Акимов наверняка разрешит все вопросы.

Он поднялся на ноги, затем подхватил её и понёс из комнаты по коридору.

- Я сто лет не принимал ванны…

- Я тоже, - ответила она и впервые за многие месяцы расслабленно улыбнулась…

Через час он сидел в кухне напротив неё, макал в сметану наспех сваренные пельмени, отправлял их в рот и между делом говорил:

- У меня просто не было возможности ни передать сообщение, ни как-то иначе с тобой связаться. Да и нельзя было – если бы они заподозрили, что ты в курсе происходящего, тебя бы просто убрали. Пока Галина имела доступ ко всей информации, я не мог и носа показать из этой норы.

- А много она… вывезла?

- С каждого нашего платежа, по моим сведениям, от четырёх до десяти процентов. Вывозить-то ничего и не надо было – капал гонорар в одном из банков на Кипре. Эти ребята контролировали треть всех операторов на рынке, и я подозреваю, что наш Вадим тоже не так прост, как кажется, но им чуть позже займёмся. Те двое «оперов», что к тебе заходили сегодня – это так, честно сказать… я попросил, чтоб убедиться, что с тобой всё гуд.

- То есть Ушакова сама выбирала, какие платежи куда в первую очередь направлять? А я, дура наивная…

Он поцеловал её, перегнувшись через стол.

- Всё было под контролем, уверяю тебя! За исключением этого последнего эпизода: мы не знаем ФИО того, кто накинул на шею ей петлю, но это, в общем-то, теперь дело техники выяснить – круг причастных лиц, что называется, лимитирован, вчера практически всех накрыли одной тихой волной. Кто-то успел выскользнуть… Её убрали, как лишнего свидетеля.

- А если и до нас доберутся? – она поежилась. При этом про себя отметила, что полгода назад вместо «нас» в этой фразе фигурировало бы местоимение «тебя».

- Уже нет. Башмак Папы Карло приземлился. Шушеры по норам. Теперь это полностью только наше дело.

Она встала и подошла сзади к его стулу, положила свои тонкие руки на спинку.

- А мы сможем переехать в дом, где парковка для машин тут же, в цоколе?

Он беззвучно рассмеялся, поставив на стол фужер с яблочным соком.

- Думаю, что сэкономленных… после Галины… процентов нам должно хватить на такое мероприятие.

- Мне её жаль, - призналась Ирина. – Но почему именно там, в офисе? Мог же и… кирпич сверху?

Акимов пожал плечами:

- Стиль такой. Предупреждение для остальных. Демонстрация силы. Без пиара никак. Сама посуди – какому и какой был бы прок, если б она тихо-мирно в своей постели от пилюли, которая и следа в крови не оставляет? Даже в газете не упомянули бы. А так – двух зайцев одним ударом.

- Может, нам не нужно это… наше дело?

Он обнял её руками, закинув их за спинку своего стула.

- Ириш, ты же знаешь, я больше ничего не умею. Комсорг по жизни. Да и своё – оно затягивает.

Была ли она не согласна с мужем?

Ирина взъерошила его отросшие за последние месяцы волосы, и в их шелковистой массе наткнулась на седину. Ей показалось, что раньше седых волос у мужа было значительно меньше. На её глазах выступили слёзы. Она моргнула, и два тонких ручейка стали медленно спускаться вниз по её щекам. Она не спешила их вытирать и продолжала гладить Акимова по голове, бережно перебирая чистые пряди.

А он незаметно уснул. Он часто засыпал, когда она его гладила. Наше ли дело, не наше – её прикосновение всегда было магическим, успокаивающим. Похудевший и небритый, он сидел на стуле в неудобной позе и мирно посапывал. Из окна на них свысока пялился молодой месяц, и она так и не могла отделаться от ощущения, что за ней подсматривают – то ли этот молчаливый друг с небес, то ли кто-то ещё, кому не давало покоя мерное течение их собственного бизнеса.

©Д.А. Бочарников