После ужина пришла толстая тетка с Терезой де ла Мер, которая при виде Казановы покраснела от удовольствия. Она была так хороша, что он отбросил свои колебания. Тетушка рассказала, что купец из Дюнкерка приедет в конце следующего месяца. Казанова пригласил дам посмотреть из окна казнь покушавшегося на короля Дамьена на площади де Грев. Когда сели играть партию в пике, он устроился с Терезой у камина и сказал, что она будет его женой, но вначале ему надо обставить дом, она должна спокойно дать отставку купцу, он избавит ее от несчастья. Она объяснилась ему в любви, при этом он чувствовал себя неудобно.

Рано утром 28 марта он заехал за дамами к Ламбертини. Три дамы тесно стали одна к другой у окна на площадь де Грев и опираясь на руки наклонились наружу, чтобы господам стоявшим позади не загораживать вид. Четыре часа они смотрели на зрелище. Казанова пришлось отвернуться и лишь ушами воспринимать крики Дамьена, от которого скоро осталась лишь половина тела. Ламбертини и толстая тетушка не отрывали взгляда. Однако Казанова обнаружил, что всю экзекуцию Тиретта особым образом обходился с тетушкой. Чтобы не наступить на что, он приподнял ее юбку; без сомнения это было учтиво, он лишь поднял свою учтивость чересчур высоко. Два часа подряд Казанова восхищался столь сильному аппетиту Тиретты, его дерзостью и более всего прекрасному безразличию набожной тетушки. На прощание необычно разгоряченная тетушка пригласила Казанову посетить ее и совсем не поблагодарила Тиретту.

Казанова повел Тиретту в знаменитый ресторан Лондель. «Тебе не оказали уважения!», — сказал он.

«Дамы не всегда оказывают уважение, мой друг, ну и что? Разве я не могу рассчитывать на полное взаимопонимание после четырех актов проведенных без малейшего сопротивления? А она не захотела даже говорить об этом».

«Ты не знаешь набожных, особенно если они безобразны. Не представляешь, сколько сладострастия они извлекают из подобных обстоятельств».

Тиретта рассказал, что после драки Ламбертини с одураченным игроком, он решил покинуть его на следующий день. Казанова комментирует: «у Тиретты благородная душа».

Казанова рассказал благочестивой графине Монмартель, что Тиретта снова живет с ним. Она потребовала удовлетворения, особенно за то что у окна на площадь де Грев он занял не ту позицию. Он обещал оплатить долги ее справедливого негодования, но при этом выговорил себе, что может тихо подождать в соседней комнате, пока друг не вернется к жизни. Они полностью поняли друг друга.

После оперы друзья отправились к оскорбленной добродетели. Казанова оправдался быстро. В соседней комнате он нашел племянницу, которой во всех деталях и со многими жестами рассказывал приключение Тиретты, пока целовал ее. Так как Казанова был голоден, она накрыла маленький стол на двоих с рокфором, ветчиной и двумя бокалами Шамбертена. Через два с половиной часа он попросил у нее одеяло, чтобы заснуть на канапе, но вначале хотел посмотреть ее постель. Она показала ему свою комнату. Он сказал, что она чересчур мала. Чтобы показать, как ей уютно, она прилегла. Восхищенно он попросил ее остаться лежать, чтобы дать посмотреть на себя. Нежно гладил он ее груди, она расшнуровалась… «кто же тогда сдержит желание?»

«Мой друг», сказала она, «я не могу защищаться, но ведь потом вы не будете меня любить».

«Всю свою жизнь!» обещал он торопливо и ласкал прекрасные груди, она раскрыла объятия, добившись обещания, что он будет ее беречь… «и кто бы возразил?». Через час влюбленной возни, которая лишь разгорячила неопытную девушку, он понял, что впадет в отчаянье, когда должен будет ее покинуть и вздохнул, огонь в камине погас, она пригласила согреться в ее постели и встала, нагая и влекущая, чтобы разжечь огонь. Он встал за нею, обнял ее, они повторили каждую ласку…. они любили друг друга до утра. Потом она ускользнула в свою комнату.

В полдень вошла толстая графиня в кокетливом неглиже.

«Добрый день, мадам! Ну как мой друг?»

«Он теперь мой друг. Он переселился ко мне. Я вам бесконечно благодарна. Если бы вы знали, как этот молодой человек любит меня! Я дам ему годичный пенсион. Ему будет хорошо. Мы едем сегодня в Ла Вилетт, где у меня красивое поместье и где вы, если вам понравиться, найдете хорошую комнату и прекрасную постель.»

Казанова пошел в Итальянскую Комедию. Конечно он был влюблен в Терезу де ла Мер, но Манон, с которой он имел лишь удовольствие обедать в семейном кругу, ограничивала любовь к Терезе, не давшей ему желать большего. Не желают того, чем владеют, говорит Казанова, и женщины правы, когда отказывают, только почему не отказываются мужчины?

Дочь Сильвии любила его, знала, что он ее любит, не признаваясь ему, потому что не была уверена в своей сдержанности и знала свое непостоянство.

Вначале она была помолвлена с композитором Шарлем Франсуа Клементом, чья оперетта «La Pipee» ставилась в 1756 году в Итальянском театре; три года он давал ей уроки на клавире, был двадцатью годами старше и очень в нее влюблен. Она смотрела на него с восхищением, пока не пришел Казанова. Она ждала объяснения от Казановы и не заблуждалась. Отъезд девицы де ла Мер способствовал его решению. После объяснения они расстались с Клементом. Казанове стало еще хуже. Мужчина, говорящий о своей любви женщине, иначе, чем пантомимически, говорит Казанова, должен еще ходить в школу. Он сам не брал свои максимы всерьез.

Через три дня после отъезда Тиретты Казанова собрал свои пожитки и получил комнату напротив девицы де ла Мер. За ужином толстая графиня обращалась к нему, как к куму, и так играла девочку перед Тиреттой, что ему становилось тошно.

Позже пошли визиты, среди них госпожа Фавар и аббат Вуазен. Казанова едва лег в постель, как появилась его возлюбленная. Эта ночь была лучше первой; удовольствие уже не смешивалось с невинностью неопытной девушки.

Несколько дней спустя Тиретта пригласил своего друга к графине на обед с купцом из Дюнкерка. Казанова был вне себя от горя. Банкир Корнман ввел жениха; красивого, элегантного мужчину около сорока лет. После еды тетушка с двумя господами скрылась на два часа в свою комнату. Потом она пригласила всех назавтра на обед. Тереза вежливо сказала, что будет рада снова увидеть господина П. завтра.

Казанова остался на ночь. Прошло только четверть часа, как он лег в постель, когда вошла Тереза, к его изумлению полностью одетая. Она должна поговорить с ним, прежде чем разденется. Без обиняков, должна ли она выйти замуж за купца?

«Как он тебе?»

«Я не испытываю неприязни.»

«Иди за него!»

«Этого достаточно. Адью. В это мгновение кончается наша любовь; начинается наша дружба. Ложитесь спать. Я пойду в свою постель».

Казанова просил, чтобы их дружба началась с утра.

Она призналась, что очень любит его, но если должна стать женой другого, то должна быть этого достойна. Может быть, она сделает счастливым другого? С явным трудом она оторвалась от него.

Он не мог сомкнуть глаз. Он был сам себе отвратителен. Какая из его вин больше: что он соблазнил ее или что отдал другому? Тем не менее, он остался на обед. Тереза блистала в беседе. Казанова, как обычно, отговорился зубной болью. Она не сказала ему ни слова, не удостоила ни единым взглядом.

После еды графиня с племянницей и купцом ушла в свою комнату. Через час вошла Тереза. Ее можно поздравить. Через восемь дней она после свадьбы уедет с мужем в Дюнкерк. Назавтра все приглашаются к банкиру Корнману, где будет подписан брачный контракт.

Казанова думал, что свалится на месте. Дома он испытывал адские муки. Он должен помешать свадьбе или умереть. Он написал пламенное письмо девице де ла Мер. Через четыре часа он получил ее ответ: «Поздно, мой друг. Вы решили мою судьбу. Я не могу отступить… Наша любовь слишком рано познала счастье… Я умоляю вас не писать мне больше».

Из ревности, из уязвленного тщеславия, полубесчувственный, он думал, что она внезапно влюбилась в купца, и решил убить его, чтобы отомстить неверному чудовищу. Он решил рассказать все купцу; если это не подействует, то вызвать его на дуэль; если купец откажется, то убить его.