- Соня!..

- Хватит! Ребёнок мой где? Я его домой забираю.

Соня прошла мимо неё в комнату, только сумку на столик в углу кинула, а Марина осталась стоять в прихожей. Привалилась спиной к стене, пытаясь справиться с душившим её страхом и волнением. Слёзы потекли, вытерла их ладонью и поспешила в спальню.

- Соня, он спит, - громким шёпотом проговорила она, наблюдая, как Соня осторожно берёт Антона на руки. Юля слезла с кровати, стояла в сторонке, прижимала к себе куклу и молчала.

- Где его вещи?

Марина раздумывала несколько секунд, а после обречённо кивнула и пошла за Тошкиными вещами. Антон, конечно же, проснулся, расплакался, а Марина сделать ничего не могла, только наблюдать. Юля подошла и уткнулась в неё. Марина погладила её по волосам, потом наклонилась и шепнула ей:

- Иди к себе, я скоро приду. Провожу… Антошу, и приду.

Юля тихо выскользнула из спальни, а Марина снова посмотрела на Соню. Покачала головой.

- Ты не правильно поступаешь, не правильно.

- Да? А как правильно? Отдать вам сына и забыть о вас? Я смотрю, вы уже устроились, - она кивнула на детскую кроватку. – Очень удобно устроились.

- Ты пугаешь Антона.

- Асадову это скажи. Если бы он не отобрал его у моей тёти силой…

- Силой? – изумилась Марина.

- А как иначе? Не драться же ей с ним было!..

- Соня, он тебе звонил, он ждал тебя каждый день. А ты не приехала.

- Я приехала, - отрезала она. Поднялась, прижала к себе одетого ребёнка и потрясла его, пытаясь успокоить. – Как смогла, так и приехала. Мне, знаешь ли, теперь ничего не светит, Лёшка со мной разведётся… твоими молитвами. А жить мне на что? На его подачки? Чтобы он каждый шаг мой контролировал? Нет уж. Так что, мне нужна работа, мне ещё сына воспитывать.

- Что ты говоришь? – Марина только руками развела, слушая такие рассуждения.

- Я тебе всё сказала. С дороги уйди, – потребовала Соня, приблизившись к ней. Марина взглянула в заплаканное, непонимающее личико Антона, который цеплялся за мать, и отступила.

Алексей приехал через полчаса. Марина молилась, чтобы он приехал раньше, когда Соня ещё не успела покинуть их квартиру. Чтобы Асадов приехал и что-нибудь сделал, чтобы всё устроилось, а когда он не приехал, решила ему не звонить. Испугалась, что он кинется домой сломя голову и, не дай бог что… Вот и ждала его, затаив дыхание. Юля закрылась в детской, не вышла даже после того, как Соня уехала и в квартире тихо стало. Из-за двери неслись голоса мультипликационных персонажей, и Марина успокаивала себя тем, что девочка занята мультфильмами. А сама сидела на диване в гостиной и даже пошевелиться боялась, просто ждала. А когда Лёшка, наконец, хлопнул дверью, закрыла глаза, не представляя, как посмотрит на него сейчас.

- Марин, ты чего?

Он вошёл в комнату, увидел её, застывшую, как изваяние, и сразу насторожился.

- Дети где?

Она попыталась справиться с голосом.

- Юля мультики смотрит.

- А Тошка?

Небольшая пауза, но потом всё же ответила:

- Его Соня забрала.

Алексей моргнул.

- То есть как?

Марина пожала плечами, а Асадов вдруг рыкнул:

- И ты его отдала?!

- А как я могла его не отдать? – в отчаянии выкрикнула Марина. – Она же его мать! А я кто?!

Она вытирала слёзы, а Алексей просто стоял посреди комнаты, в глазах ужас, а на лице полная растерянность.

- Скандалила? – спросил он через некоторое время.

- Да нет, - всхлипнула Марина. – Она зла, конечно, но старалась держать себя в руках…

- Не плачь, - попросил он тише.

- Не могу!

- Надо было мне позвонить!

- И что бы ты сделал? Или думаешь, она твоего возвращения стала бы дожидаться?

Он нервным движением потёр шею.

- И ведь не предупредила, что возвращается… - Алексей явно проглотил какое-то ругательство. Потом подошёл к дивану и сел рядом с Мариной. Но обнять не успел, дверь детской приоткрылась и выглянула Юля. Посмотрела на них очень серьёзно и спросила:

- Вы зачем кричите?

Марина отвернулась от неё, чтобы вытереть слёзы, и тут же заулыбалась.

- Мы не кричим, милая, просто разговариваем.

Девочка спрятала руки за спину и смотрела на них исподлобья. Алексей разглядывал её пару секунд, а потом поднялся, подошёл и взял Юлю на руки. Она тут же разревелась и потянулась к Марине, когда Асадов снова вернулся на диван.

- Ну не плачь. – Марина погладила её по волосам, потом поцеловала.

- Его забрать нужно, - прошептала Юля, когда Марина укладывала её спать. Поправила девочке одеяло и переспросила:

- Антона?

Юля кивнула.

- Зачем его забрали? Ему же хорошо у нас было, а там он будет один.

- Где?

- Ну… там. – Юля неопределенно махнула рукой. Марина пригладила её волосы, раскинувшиеся по подушке, и как можно мягче проговорила:

- Солнышко, Антона мама забрала.

Юля удивлённо посмотрела.

- Мама?

- Да.

- Значит, его не в детдом забрали?

- Нет, конечно. Он поехал с мамой домой. А ты из-за этого переживаешь?

Юля перевернулась на спину и натянула на себя одеяло до самого носа.

- Если у него мама есть, почему же он у нас жил?

Марина старательно подбирала слова. Водила ладонью по одеялу и пыталась выглядеть и говорить убедительно.

- Просто мама Антона… она работать уезжала и поэтому он жил с папой, с Лёшей. А теперь мама его вернулась, и забрала его домой.

- А она его ещё привезёт?

Марина слабо улыбнулась.

- Надеюсь. Спи, моя хорошая.

Почти весь вечер молчали. Алексей всё ходил по квартире без дела, думал, Марине с трудом удалось заставить его сесть за стол и, наконец, поужинать. Трогать его боялась, Асадов закипал, видимо, мысленно готовился к разговору с женой. Хмурился даже когда в постель лёг. Уставился в телевизор, закинул руку за голову, и только бурное дыхание выдавало его внутреннее состояние, давало понять, что выпуск Новостей и все мировые новости вместе взятые, его сейчас интересуют мало. Марина не лезла к нему ни с какими вопросами, потому что прекрасно понимала – у Лёшки нет для неё ответов. Лежала, прижавшись щекой к плечу Асадова, но смотрела не в телевизор, как он, а на пустую детскую кроватку у противоположной стены. Даже не думала, что успела так привыкнуть к постоянному присутствию Антона в их спальне. Здесь были его игрушки, новенькое голубенькое одеяльце с вышивкой, мама купила и подарила, Антон иногда плакал ночью, а если просыпался утром раньше них, принимался играть в кроватке, именно поэтому в ней всегда были игрушки.

Игрушки и сейчас были на месте, Соня даже не подумала их взять, только зайца Тошкиного любимого захватила, а вот Антона не было, и от этого было очень тяжело на душе.

Алексей рассеяно водил пальцем по Марининой руке, и она не выдержала и осторожно спросила:

- Переживаешь?

- Думаю, что завтра ей скажу.

Марина перевернулась на спину и сложила руки на животе.

- А если она…

Алексей выключил телевизор, а пульт положил на тумбочку. В комнате сразу стало темно, и Марина зажмурилась, чувствуя, как Асадов ворочается рядом. Пыхтел от злости и раздражения, стукнул кулаком по подушке, а когда лёг, обнял Марину одной рукой.

- Я не хочу о ней думать. Тем более на ночь глядя.

- А может, мне… - снова рискнула подать голос Марина, но Алексей тут же её перебил.

- Нет. Со мной ты завтра не поедешь. Даже в машине сидеть не будешь.

Они помолчали, но через минуту он всё-таки придвинулся к ней и поцеловал.

- Спи. Всё устроится как-нибудь. Я сделаю всё, что смогу.

- Я знаю.

Утром Юля проснулась спокойной, улыбалась и радовалась блинчикам, которыми их решила побаловать, пришедшая пораньше Калерия Львовна. А Алексей первым делом, ещё до завтрака, принялся звонить Маше.

- Приезжай не к нам, а к Софье Николаевне. Да, сейчас поезжай. Она пустит тебя, Маша!.. Ну, хорошо, я тоже сейчас подъеду, встретимся у подъезда.

Алексей едва удержался, чтобы не отправиться в дом к бывшей жене рано утром, как только проснулся. Но потом решил, что его видимое волнение послужит для неё лишним козырем, а этого ему не нужно. Они не спеша позавтракали, Алексей помогал Юле сворачивать блинчики в трубочку, как она любила, и они вместе смеялись, когда она вся перепачкалась, вытекающим из них вареньем. Только иногда ловил на себе взгляд Марины и понимал, что её ему обмануть не удалось. Она-то видела его нетерпение и нервозность. Но даже когда провожала его в прихожей, ничего не сказала, быстро поцеловала, так как целовала каждое утро, провожая его на работу, а он, выходя за дверь, не стал оборачиваться, чтобы не встретить её серьёзный взгляд. На это у него не было сейчас душевных сил.