13. После этого Тотила пошел на Рим и, ставши близко, начал осаду. Земледельцам по всей Италии он не сделал ничего неприятного, он разрешил им навсегда без страха возделывать землю, где они привыкли, внося ему те подати, которые они прежде вносили в казну и владельцам земли. Когда отряд готов подошел очень близко к стенам Рима, то Артасир и Барбатион, подговорив многих из своих частей, несмотря на то, что Бесс решительно им этого не советовал, сделали на него нападение. При первой схватке они многих убили, остальных обратили в бегство. Увлеченные их преследованием, они зашли слишком далеко и попали в засаду, устроенную врагами. Потеряв тут очень многих, они с очень немногими с трудом бежали и в дальнейшем уже не решались выходить против врагов, хотя последние и наступали на них близко. С этого времени римлян стал мучить подлинный голод, так как они не могли ввозить к себе в город никаких продуктов с полей, а от грузов, идущих морем, были тоже отрезаны. Когда готы взяли Неаполь, они создали там флот из быстроходных судов, а также на так называемых Эоловых островах (Липарских) и островах, лежащих у берега, строго следя за проезжающими. Суда, которые шли из Сицилии открытым морем, направляясь в римскую гавань, всё попали с экипажем в их руки. Послав войско в Эмилиеву область, Тотила велел взять город Плаценцию, силой ли, по добровольному ли соглашению. Это первый из городов Эмилиевой области с очень сильными укреплениями. Лежит он на реке Эридане и был единственным из всех городов, находящихся в этой области, оставшимся под властью римлян. Когда посланное войско было очень близко от Плаценции, готы завели переговоры с находившимся там гарнизоном, чтобы он сдал город добровольно Тотиле и готам. Когда им это не удалось, став лагерем, они [246] приступили к осаде, заметив у находящихся в городе недостаток продовольствия.

В это время в Риме у начальников императорского войска явилось подозрение в измене Цетега, патриция и первоприсутствующего (принцепса) римского сената. Поэтому Цетег удалился в Центумцеллы (Чивита-Веккиа). Велизарий, беспокоясь за Рим, как и вообще за общее положение дел, так как он не мог подать помощи из Равенны, имея так мало войска, решил оттуда сняться и захватить местечки около Рима, чтобы, находясь поблизости, оказать помощь находящимся в Риме и страдающим от вражеской осады. Он раскаивался, что, послушавшись, Виталия, с самого начала пришел в Равенну: прежде всего это было в ущерб интересам императора, так как, заперев самого себя в Ранение, он предоставил врагам возможность по их личному желанию направлять ход войны. И я думал[9], что или Велизарий принял неправильное решение. гак как суждено было римлянам попасть в тяжелое положение, или что планы его были хороши, но воспрепятствовала ему воля божья, желавшая покровительствовать Тотиле и готам и поэтому уничтожавшая лучшие из планов Велизария и во всем обращавшая их против него же. Кому дует попутный ветер счастья, даже если он замыслит самое неудачное, то все же с ним не случается ничего плохого, так как бог обращает ему все это на пользу; у человека же, ставшего неудачником, нет уже никаких удачных решений, так как предопределенная ему судьбой необходимость испытать несчастье отнимает у него и умение, и правильную точку зрения. Если он и примет решение, какое следует, то действующая против его планов судьба обращает его благоприятные, казалось бы, замыслы против него, давая самые плачевные результаты. Так ли, или иначе это происходит, я не могу сказать. Оставив в Равенне с небольшим отрядом для охраны города Юстина, сам Велизарий двинулся через Далмацию и прилегающие к ней местности в Эпидамн, где, ожидая войска из Византии, он и оставался, не предпринимая ничего. Отсюда он написал императору и [247] сообщил ему настоящее положение дел. Немного спустя, император послал к нему Иоанна, племянника Виталиана и Исаака, родом армянина, брата Аратия и Нарзеса, с войском варваров и римлян. Придя в Эпидамн, он соединился с Велизарием. Нарзеса евнуха император послал к начальнику эрулов с тем, чтобы он убедил их в возможно большем числе отправиться походом в Италию. Многие из эрулов выразили желание следовать за ним, в числе прочих и те, которыми командовал Филемут, и вместе с ним направились во Фракию. Перезимовав там, с наступлением весны они собирались отправиться к Велизарию. С ними был и Иоанн, которому дано было прозвище Фага (Обжора). На этом пути им было суждено совершенно неожиданно оказать римлянам великое благодеяние. Случилось, что незадолго перед тем большой отряд славян, перейдя реку Истр, стал грабить тамошние места и забрал в рабство большое количество римлян. Эрулы неожиданно напали на них и, сверх ожидания, победили их, хотя славяне намного превосходили их численностью. Они перебили их, а всех пленных отпустили, дав им возможность возвратиться домой. Захватив тут некоего человека, присвоившего себе имя Хильбудия, человека знатного, некогда бывшего у римлян претором, Нарзес легко уличил его в самозванстве. Как это все было, я сейчас расскажу.

14. Был некто Хильбудий, близкий к императорскому дому, в военном деле человек исключительно энергичный и настолько чуждый жажды стяжательства, что вместо величайших богатств он не приобрел никакого состояния. На четвертом году своей единодержавной власти император, назначив этого Хильбудия начальником Фракии, поставил его для охраны реки Истра, приказав ему следить за тем, чтобы жившие там варвары не переходили реку. Дело в том, что жившие по Истру варвары, гунны, анты и славяне, часто совершая такие переходы, наносили римлянам непоправимый вред. Хильбудий настолько был страшен варварам, что в течение трех лет, пока он был облечен званием военачальника, не только никто из [248] варваров не осмеливался перейти Истр для войны с римлянами, но сами римляне, неоднократно переходя под начальством Хильбудия в земли по ту сторону реки, избивали и забирали в рабство живших там варваров. Спустя три года после своего прибытия Хильбудий по обычаю перешел реку с небольшим отрядом, славяне же выступили против него все поголовно Битва была жестокая; пало много римлян, в том числе и их начальник Хильбудий. После этого река навсегда стала доступной для переходов варваров по их желанию и римская область совершенно открытой для их вторжения. Таким образом, оказалось, что все могущество Римской империи в этом деле совершенно не может равняться доблести одного человека.

Спустя некоторое время анты и славяне рассорились между собой и вступили в войну. Случилось так, что в этой войне анты были побеждены врагами. В этом столкновении один славянин взял в плен юношу, едва достигшего зрелости по имени Хильбудия, и отвел его к себе домой. С течением времени этот Хильбудий оказался очень расположенным к своему хозяину и в военном деле очень энергичным. Не раз подвергаясь опасностям из-за своего господина, он совершил мною славных подвигов и смог добиться для себя великой славы. Около этого времени анты сделали набег на Фракийскую область и многих из бывших там римлян ограбили и обратили в рабство. Гоня их перед собою, они вернулись с ними на родину. Одного из этих пленников судьба привела к человеколюбивому и мягкому хозяину. Сам же этот пленник был очень коварным и способным обмануть любого встречного. Так как при всем желании он не находил никаких средств вернуться в римскую землю, он придумал следующее. Придя к хозяину, он рассыпался в похвалах его милосердию, утверждая, что за это ему от бога будет много всяких благ, что сам он ни в коем случае не окажется неблагодарным своему добрейшему господину, и что если хозяин захочет послушать его добрых советов, которые он очень хорошо обдумал, то в скором времени он сделается обладателем большой суммы денег. У одного [249] славянского племени на положении раба находится Хильбудий, бывший военачальник римлян, скрывающий от всех варваров, кто он такой. Если ему будет угодно выкупить Хильбудия и доставить его в землю римлян, то вполне естественно, что он получит великую славу и очень много денег от императора. Такими речами римлянин тотчас убедил своего хозяина и вместе с ним отправился к славянам. У этих народов был заключен мирный договор, и они без страха общались друг с другом. И вот, предложив хозяину Хильбудия большую сумму, они купили этого человека и с ним быстро вернулись домой. Когда они вернулись к себе, на свое местожительство, купивший стал его спрашивать, правда ли, что он Хильбудий, римский военачальник? Он не отказался рассказать все, как было, и со всей откровенностью изложил по порядку всю свою жизнь, что он сам родом ант, что, сражаясь вместе со своими родичами со славянами, бывшими тогда их врагами, был кем-то из неприятелей взят в плен, теперь же, придя в родные земли, он в дальнейшем согласно закону будет уже свободным. Заплативший за него деньги остолбенел, лишившись даже речи от изумления, и впал в величайший гнев, потеряв столь великую надежду на выгоду. Но римлянин, желая его утешить и скрыть истину, чтобы не сделать своего возвращения домой более затруднительным, продолжал настаивать, что этот человек тот самый римский Хильбудий, но что он, находясь в среде варваров, боится открыть все, когда же окажется в римской земле, не только не будет скрывать правды, Но, естественно, будет гордиться этим именем. Вначале все это делалось тайно от остальных варваров.