Но Горгона проявила исклюсительное упорство. Подумав несколько минут, она вновь принялась за свое. На этот раз она держала руль лодочки только прямо, ориентируясь на скрип флюгера на одной из башен заика. Так ей удалось переправиться через ров. Если бы она не смогла его пересечь, я был бы очень расстроен.

Так же успешно преодолела Горгона и два остальных испытания, после чего она вошла в замок. Я бросился радостно ей навстречу. Вблизи она выглядела еще более впечатляюще, чем издали. Лицо ее было покрыто тяжелой густой вуалью, но отсутствие взгляда полносттью компенсировала ее фигура! В тот момент мне было сто двадцать один год, но я чувствовал себя совсем молодым, лет на восемьдесят. Я вспомнил, в каких обстоятельствах мы с нею встретились впервые, когда я сделал ее лицо невидимым при помощи одного заклятия, чтобы она больше не обращала мужчин в камень при помощи своего взглада. Конечно, за АВремя Отсутствия Волшебства (те самые трагические несколько часов, которые случились по вине Бинка) это заклинание наверняка истощилось, но и те мужчины, которых она ранее превратила в камень, тоже ожиди. Я не думаю, что она вновь стала превращать их в статуи.

Я знал, что обязан выслушать ее вопрпос и дать на него Ответ, но мне не хотелось, чтобы наше свидание прошло столь формально. Поэтому я решил ей как-то на это намекнуть.

— Послушай, Горгона, что это ты такое задумала? — поинтересовался я как можно облее непринужденно. Должен признаться, что непринужденный тон дался мне крайне тяжело, поскольку я же не фавн, чтобы разговаривать так игриво.

— После Периода Отсутствия Волшебства, мое лицо вновь стало видимым, а поскольку мне не хотелось больше приносить другим существам несчастья, то я отправилась в Мандению, в которой, как известно, волшебства нет и в помине. Все я сделал так, как ты мне и советовал. Мне так не хотелось никуда уходить! Я же безумно люблю Ксант, но мне как раз и пришлось уйти из-за того, что я Ксант люблю! Ведь я не могла приносить зло любимой родине! — тут ее вуаль заколыхалась, я понимал ее чувства, — какой же ужасной оказалась эта Мандения! Но то, что ты мне сказал, было правдой: там со мной все было нормально, и мой внешний вид никого не шокировал. Но мне хотелось чего-нибудь повеселее. Вот я и нашла себе работу — плясала за деньги, танцевала всякие экзотические танцы. Как оказалось, манденийским мужчинам очень нравилось смотреть на мое тело…

Я мобилизовал всю свою волю, чтобы не слишком уж откровенно смотреть на ее тело.

— Когнечно6 конечно, — бормотал я, — эти манденийцы вообще чудаковатый народ.

Каким лицимером я в тот момент себя ощущал!

— Но как же я дико начала тосковать по Ксанту, — продолжала Горгона, при этом делая такой вздох, что от него чуть было не растегнулась пуговичка на ее декольте. Тогда бы у меня точно слетели бы с носа очки! Между тем Горгона продолжала жаловаться:

— Там совсем не т волшебства, я так по нему соскучилась! Даже великаны-людоеды и плотоядные деревья казались мне приятными воспоминаниями! Я поняла, что не смогу существовать без волшебства. Поскольку мне не хотелось, возвратясь в Ксант, приниматься за старое, причиняя кому-то неприятности. В общем, я вернулась и пришла к человеку, которого уважаю больше всего не свете, то есть к тебе!

— Э-э-э, — протянул я, как последний дурак, как будто бы больше нечего было ей сказать.

— Но когда я через несколько лет вернулась в Ксант, то обнаружила, что мой волшебный дар расцвел еще больше, как и мое тело! — воскликнула Горгона. Это был такой страстный вздох, что у меня прямо в голове закружило! — я знала раньше, что могу превращать в камень только мужчин. Но теперь я могу делать статуями и женщин, и детей, и животных. И даже насекомых! В общем, все стало куда ужаснее!

Ага, значит ей нужна новая порция невидимой косметики!! Это я мог предложить ей сразу! Стоило только протянуть руку до полки! А затем ей останется только проработать у меня годок и отправиться восвояси. И тогда я непременно почувствую себя в два раза более одиноким, чем прежде. Нет, я просто должен это сделать!

— Твой волшебный дар очень близок по силе к дару настоящей Волшебницы, сказал я Горгоне, — а это сулит очень большие выгоды!

— Кстати, какой твой вопрос? — поинтересовался я, уже заранее зная, что именно она меня спросит.

— Ты женишься на мне?

— Но у меня есть еще один сосуд с невидимой косметикой, — как-то механически ответил я, и тут вдруг что-то сработало во мне, — что ты сказала?

— Ты женишься на мне?

— Так это и есть твой Вопрос? — меня снедало недоверие, я еще не понимал, что она это говорит серьезно.

— Да, Вопрос!

— Но это не шутка?

— Нет, это не шутка, — заверила меня Горгона, — пойми, я не упрашиваю тебя жениться на мне, я только хочу спросить, сможешь ли ты это сделать, есть ли у тебя такое желание. Я просто хочу избавить себя от ненужности разных других связанных с этим переживаний…

Ох, нужно было что-то сделать, поскольку я почувствовал, как сердце мое начало биться с такой силой, что в моем возрасте это не столь безопасно.

— Ну что же, — сказал я не торопясь, — если тебе нужен твой ответ, то тебе придется отработать на меня год. Все как и положено, на общих основаниях, никакой дискриминации!

— Конечно!

— Но служба вперед!

— Согласна!

Такая неожиданная уступчивость невероятно удивила меня. Я понял, что она наверняка уже все обдумала. К тому же, к этому ее побуждала еще одна причина — Горгона явно хотела получить взвешенный, обдуманный ответ, а не скоропалительный, сразу. А может быть, она полагала, что получит в большей степени утвердительный Ответ, если поживет в замке немного, и я смогу к ней привыкнуть. Кто их знает, этих женщин! Но вот в этом она ошиблась: я был готов дать на этот Вопрос утвердительный Ответ сразу же, как только увидел ее подходящей к замку. Но задержка в ответе имела своей основой несколько иную причину, нежели простая капризность.

Так Горгона начала свою службу в замке. Конечно, первым делом я снабдил ее невидимой косметикой. Ведь страшно даже вообразить, что может случиться, соскочи случайно вуаль с ее лица! А теперь она могла свободно разгуливать без вуали, что, конечно же, намного удобнее. Да и спокойнее.

Самой первой ее рабьотой для нее было — разобраться в горе моих носков. Она блестяще справилась с этим заданием, что я посчитал благоприятным предзнаменованием. Затем женщина принялась за сам замок, решив, что он неухожен. то-то бегала она с мыльными водой и тряпками! Поработала она и в моем кабинете, приведя в порядок все мои бумаги, протерев стекла и флакончии с заклятиями. Когда девушка, служившая у меня кухаркой, отработала свой срок, после чего сразу ушла, Горгона заступила на ее место. она даже привела в порядок розовый сад! За что бы она не взялась, все спорилось в ее умелых руках, и я даже почувствовал себя очень приятно — ведь кому не нравится домашний уют? Так что в замке рабочая сила теперь мне была не нужна — Горогона все делала сама.

Но вот обращался я с ней довольно строго. То есть, был очень ворчилив. Я постоянно называл ее «девочкой» и всегда выражал недовольство качеством ее работы.

И вот теперь можете себе представить, что было дальше. Если я был просто увлечен ею, когда увидел ее в восемнадцатилетнем возрасте, то в возрасте двадцати деавяти лет она просто поразила меня. Мне никак нельзя было упускать такую женщину. Все было при ней: и красота, и сноровка, и волшебная сила. Что еще можно желать от женщины в Ксанте? У меня совсем закружилась голова: я любил когда-то Маианну, потом я любил Розу из замка Ругна, а теперь я страдал по Горгоне.

Интересно, сама-то она все еще желала выйти за меня замуж? Если все еще желала, то нужно было показать ей все мои отрицательные черты, чтобы она наглядно себе представляла, что значит — стать женой такого вот гномообразного старикана, как я. Я демонстрировал ей свои изъяны, как мог. Если это не отпугнет ее, тогда можно считать, что испытание она выдержала.