Местность вполне годится для любого типа боевых действий. Практически везде по маршруту найдется, где укрыться и маневрировать в ожидании развертывания резерва. А уж, если славно разгрузиться от оперативно-тактического оружия в первые минуты разведки боем… Йо-хо-о! Повоюем, братья и сестры. Преподобный Са Кринт и его всемогущий Создатель тоже нам помогут, если свершится истинно по-рейнджерски. Всем будет аминь, как говорили древние воители…
— 2 —
Штаб-сержант Рональд Тилбо, второй пилот оружейно-транспортной платформы Љ 106-бис метагалактического класса "Фрегат-Т2Л", техник-экзобиолог.
Воистину, рейнджер Рон Тилбо гордился собой, новенькими унтер-офицерскими солнышками и тем, что в наступившем году он сможет поступить в Геонский университет на факультет универсальной социологии. А уж то, как ему чудовищно повезло попасть в спецгруппу, где начальником штаба универсальный лейтенант Хампер, вообще, приводило его в щенячий восторг, отнюдь не подобающий солидному, много повидавшему сержанту, разменявшему пятилетие рейнджерской службы. Но неуместные инфантильные чувства штаб-сержант Тилбо хранил строго при себе и никому не собирался докладывать о своем недавно прорезавшемся интересе к палеографической науке, изучающей старинные аудиовизуальные источники. Разве что он при случае рассчитывал поговорить с Дагом Хампером о проблемах стабильности развития человеческих сообществ и социальной устойчивости различных форм прогресса во времени и пространстве. Потому как он, Рон Тилбо полностью разделял концепцию магистра палеографии Хампера об императивном характере техногенной эволюции, предопределившей долговременное существование и распространение во Вселенной человека разумного. Иного не дано, полагал Рон Тилбо. И тому доказательства он надеялся отыскать на планете с символическим названием Экспарадиз.
Любое человеческое сообщество аподиктически обязано эволюционировать в универсуме, усложняющемся по мере расширения границ познания, не топтаться на месте в страхе перед неопределенным и еще более сложным будущим, а тем паче не пятиться назад в ностальгической тоске по простому, ясному и понятному прошлому, где все якобы было систематизировано, кодифицировано, упокоено, упаковано и разложено по соответствующим полочкам. В двух последних вариациях о сколь-нибудь распространенной во времени и пространстве исторической устойчивости человеческого сообщества не может быть и речи. Исторических примеров депрессивной деградации от системных передовых технологий на низкопробный индустриальный уровень вполне достаточно.
Отнюдь не застойно-дегенеративное технократическое общество, озабоченное сохранением контроля над кое-как упорядоченным хаосом человеческого бытия, а свободно управляемая техногенная эволюция способна спасти человека от него самого, полагал Даг Хампер, и его идею поддерживал Рон Тилбо.
По правде сказать, оба они не были эволюционистами в древнем материалистическом понимании явления эволюции. Если в самозарождении жизни под воздействием природных процессов мало кто сомневался в доступной Ойкумене, даже самые замшелые приверженцы религиозных воззрений так или иначе признавали факт существования на многих планетах живых созданий, чье происхождение было чисто эндемичным, то вековечный дарвинистский вопрос о некоем неуклонном эволюционировании от микроорганизмов до разумного многоклеточного состояния по-прежнему оставался открытым. В том числе и в отношении чуточку более продвинутой по дарвинистским меркам фауны.
Ни один материалистический эксперимент по вразумлению до человеческого статуса млекопитающих, как инопланетных эндемиков, так и земного происхождения, еще не увенчался беспрецедентными победами. В лучшем виде удавалось триумфально добиться, чтобы экспериментальное животное обладало имбецильным младенческим разумом или же ментальными возможностями человеческого зародыша. Но во всех случаях у лабораторных экземпляров подопытных животных отсутствовали способности к самообучению и развитию, а приобретенные неимоверными усилиями экстраординарные почти человеческие навыки и умения угасали еще быстрее, нежели у одомашненных животных дрессировочные условные рефлексы без соответствующего постоянного подкрепления.
Ничуть не способствовало научной популярности гипотез эволюционных материалистов-экспериментаторов и то, каким небескорыстным манером к ним соответственно примазывались многочисленные жулики и проходимцы, более или менее результативно, в зависимости от вложенных средств в лабораторное оборудование, вживлявшие животным квазиразумную биотронику в мозговую ткань или под черепную коробку. Понятно, долго такие гибридные и нежизнеспособные монстрики-уродцы протянуть не могли, но подобные эксперименты пользовались колоссальным успехом у бульварных и желтых масс-медиа, рассчитанных на стремящийся к нулю минимум интеллекта и образованности множества потребителей развлекательной информации. А ловкие дельцы, небезуспешно полагаясь на легковерное преклонение перед наукой, до сих пор предлагают сделать разумными домашних питомцев. В основном, в расчете на доверчивую публику средних лет, не утруждающую себя воспоминаниями о канувших в безвозвратное прошлое базовых знаниях, полученных в младенчестве и в подростковом возрасте. Представляете, как будет замечательно, если ваша кошечка, собачка или волнистый попугайчик начнут беседовать с вами о политике? Впрочем, благоразумие и кондовое благомыслие чаще всего не позволяло большинству обывателей поддаваться на жульнические уловки. Недаром ведь всемогущий Создатель, снабдив ее крепкими инстинктами, не дал скотине маломальского разума?
Не только неспособность высших животных к самопроизвольной эволюции до по-человечески разумного уровня огорчала материалистов во времена Дага Хампера и Рона Тилбо, но и отсутствие в доступной Вселенной каких-либо подтвержденных серьезными исследованиями признаков чужого высокоразвитого разума. Спекуляций и мистификаций на данную тему было в достатке, но никаких достоверных свидетельств вселенской жизнедеятельности разумных чужаков-пришельцев как и тысячелетия тому назад не существовало.
Между тем, обычных людей, в повседневной суете чаще всего не задумывающихся о неисследованных космических безднах, ужаснула бы новость о том, как если бы человечество столкнулось в какой-нибудь тесной галактике с враждебными пришельцами, вооруженными не менее, а, может, и более чем человек разумный. А вот материалисты-эволюционеры, напротив, всячески приветствовали такую возможность, заранее проповедовали пацифизм, неизбежность капитуляции и безоговорочной сдачи на милость враждебных всевластных чужаков. Главное — доказать справедливость древнейшего антропоморфистского тезиса: человек духовно и телесно не одинок во Вселенной. А там, хоть трава не расти на миллионах планет земного типа, если очень душевным пришельцам того захочется.
С этаким эволюционным подходом гетерогенных материалистов большинство современников Дага Хампера и Рона Тилбо никак не могло и не желало соглашаться. Поэтому к неизвестной эвентуальной угрозе рейнджеры относились предельно серьезно, так же как и предшествующие поколения покорителей Вселенной, кто без душераздирающих терзаний и публичных криков распростился со стародавней метагалактической раздробленностью, постепенно, эволюционным образом сменившейся, в чем нет ничего плохого, на единую имперскую военную диктатуру, как раз на случай появления в доступной Ойкумене чужеродного и враждебного разума. В то же время в остальных сферах социально-политического бытия человека разумного в суперлативных имперских протекторатах и доминионах по-прежнему эволюционировали в различных комбинациях жесткая демократия или мягкий авторитаритаризм, как того заслуживали те или иные народы.
Отсюда, коль речь заходит об эволюции, то прежде всего имеются в виду развитие социального комфорта и научно-технологический прогресс на благо человека разумного, вооруженного пониманием изменчивого многовариантного прошлого, откуда вытекает нейтрально пластичное, открыто флексибельное настоящее, детерминирующее грядущие перемены и новые горизонты познания, раздумывал будущий палеосоциолог и нынешний штаб-сержант Рон Тилбо, сидя за консолью управления дежурного оперативного пилота. Он довольно часто ловил себя на мысли: отчего-то скучное боевое дежурство настраивает на философский лад, весьма и весьма способствуя гносеологическим раздумьям. Вид сверху, наверное, действует…