Перед наступлением следующего этапа ратификации соглашения последовал длительный перерыв. Все это время Генрих ни на секунду не ослаблял давление на Париж, несмотря на возобновленное перемирие. Любое послабление с его стороны почти наверняка привело бы к тому, что лица, с которыми вели переговоры его посланники, пошли бы на попятную. Но наконец-то 8 мая 1420 г. Генрих отправился в Труа, где уже собрались герцог Бургундский, король Карл VI, королева Изабелла и принцесса Екатерина. Генриха сопровождали его братья и большой отряд воинов, состоявший в основном из лучников, поскольку существовала реальная угроза нападения со стороны арманьяков, которые по-прежнему удерживали земли за реками Сеной и Ионной, к юго-востоку от Парижа. Англичане прошли в боевом порядке неподалеку от стен Парижа. С бойниц их приветствовали жители города, у которых наконец-то появилась определенная надежда на установление настоящего мира. Без труда подавив незначительное сопротивление на своем пути, Генрих наконец прибыл в Труа, расположенный в провинции Шампань. Здесь его встретил герцог Бургундский, а затем они вместе въехали в город. Позднее, после того как англичан разместили на ночлег, Генрих направился засвидетельствовать свое почтение Карлу VI. Тот сначала не узнал английского короля, что привело всех в смущение, однако затем собрался с силами и поприветствовал его. «А, это вы? Добро пожаловать, мы рады вас видеть! Поприветствуйте дам». К своему великому облегчению, Генрих поцеловал королеву и принцессу, некоторое время провел с ними в беседе, а затем возвратился на ночь в свою резиденцию.
На следующий день, 21 мая, Генрих направился в собор для ратификации договора. Прошествовав вместе с королевой Изабеллой по церковному нефу, Генрих взошел на высокий алтарь, откуда толпе английских, бургундских и французских нотаблей были зачитаны статьи договора. Генрих скрепил договор той самой печатью, которой англичане пользовались во время последнего дипломатического триумфа – соглашения в Бретиньи 1360 г. В тот же день прошла торжественная церемония обручения Генриха с принцессой Екатериной. Через двенадцать дней, проведенных в празднествах, пиршествах и раздаче подарков, последовала и сама долгожданная свадьба. Это по-настоящему величественное и пестрое событие было омрачено лишь трауром, который носил молодой герцог Бургундский. Возможно, он думал, когда благословляли брачное ложе, что его потеря стала основной причиной триумфа и радости Генриха.
Итак, Генрих, король Англии, стал наследником и регентом Франции. Но страна по-прежнему оставалась разделенной. Соглашение и мир, который оно принесло, с радостью встретили в Париже и на севере Франции, однако юг и центр остались верными дофину Карлу, даже после того как он по договору в Труа был лишен всех прав и владений. Первоочередной задачей англо-бургундского союза было разгромить силы дофина и передать правление всей страной новому регенту. В 1420 г. такая задача могла быть вполне осуществимой. Англия и Бургундия вместе обладали огромной военной мощью, и возглавлял их человек, который проявил себя военным гением. Дофин был молод, слаб и неуверен в себе, а его войсками руководили корыстолюбивые и индивидуалистически настроенные капитаны, которые не любили работать вместе. Однако в результате победу одержал дофин. К его смерти в 1461 г. англичан полностью изгнали из Франции.
Однако Генриху не суждено было это узнать, и спустя всего два дня, проведенных в супружеском блаженстве, он покинул Труа вместе с герцогом Бургундским, чтобы продолжить свою кампанию. Его главной задачей теперь был захват крепостей на Сене и Йонне к юго-востоку от Парижа, которые по-прежнему находились в руках арманьяков. Осады Санса, Монтеро и Мелена стали событиями общественного масштаба – в них принимали участие все короли и королевы Англии и Франции, а герцог Бургундский специально покинул Труа для того, чтобы поспеть к штурму Санса. Здесь осаждавшие встретили незначительное сопротивление, но при осаде Монтеро и Мелена те, кто не мог сражаться, находились вдалеке от места битвы, хотя король Генрих часто навещал свою молодую королеву. Позднее при осаде Мелена, которая длилась четыре месяца, все эти лица снова приехали к Генриху и в течение месяца проживали в доме, который английский король приказал построить для них поблизости от его лагеря, но так, чтобы им не досаждали пушки, бьющие по городу. «Каждый день, когда восходило солнце и когда наступала ночь, восемь или десять труб и различные другие инструменты играли очень мелодичную музыку на протяжении часа перед шатром короля Франции».
Все это разительно отличалось от самих боевых действий. При Монтеро бургиньоны свирепо дрались, мстя за своего убиенного герцога. Когда захватили город, тело Иоанна Бесстрашного было извлечено из могилы, «но на самом деле это было грустное зрелище, ибо на нем были лишь пурпуэн и штаны». Тело положили в свинцовый гроб, наполненный солью и специями, и отправили в Дижон для торжественного захоронения. При осаде Мелена было оказано едва ли не самое отчаянное сопротивление за всю войну, а из-за длительности осады в отношениях между англо-бургундскими союзниками возникло значительное напряжение. Ссоры между союзниками были привычным делом, и часть бургундской армии во главе с принцем Оранским отправилась домой. Это стало дурным предзнаменованием дальнейшего существования союза. Принц Оранский был одним из самых влиятельных «уклонистов», наряду с герцогами Савойским и Лотарингским, которые, хотя и были союзниками и сторонниками герцога Бургундского, не признали договор в Труа. Но герцог Бургундский держался условий соглашения и поочередно с королем Генрихом и другими участвовал в удушливой забаве подкопных операций, при свете факелов проводя земляные работы под стенами крепости и ломая при этом копья в схватках с противником. Этот странный вид сражения под землей имел забавное продолжение, которое увлекательным образом раскрывает условия ведения войны в эпоху Средневековья. Однажды командир французского гарнизона, Гильом де Барбазан, в подкопах сражался с неизвестным врагом, который на призыв назвать себя ответил, что он – король Англии. Барбазан, узнав имя противника, приказал перекрыть подкоп и отказался вести дальнейшую борьбу. Через четыре года Барбазан вместе со многими другими был обвинен в убийстве Иоанна Бесстрашного. Его удачный аргумент против смертной казни заключался в следующем: после того как он и король сошлись друг с другом в поединке, они стали собратьями по оружию и, следовательно, один из них не мог убить другого – этот довод был поддержан герольдами в Рыцарском суде.
В конце концов сопротивление небольшого гарнизона в Мелене было сломлено силами огромной осаждающей армии, по-видимому самой крупной, которая когда-либо находилась под командованием Генриха. Болезни, голод и неспособность дофина прийти на помощь заставили гарнизон сдаться 18 ноября. Условия капитуляции были значительно жестче, чем во время нормандской кампании Генриха. Всем находившимся в городе солдатам и мирным жителям суждено было оставаться пленниками до тех пор, пока за них не внесут выкуп. А судьба двадцати шотландцев, сражавшихся в гарнизоне, была еще страшней. Генрих устроил так, что во время осады города из Англии привезли плененного шотландского короля Иакова. Поскольку шотландцы отказались сдаться ему, Генрих приказал их всех повесить как изменников. И хотя любое средство заставить непокорных и опытных шотландцев отказаться сражаться за дофина имело здравый политический и военный смысл, этот случай указывает на все возраставшую беспощадность Генриха. Во время этой англо-бургундской кампании было много казней через повешение.
Теперь, когда южные подступы к столице защищены, для Генриха настало время торжественно въехать в Париж. Этот въезд был необычайно пышно обставлен, что было характерно для всей эпохи в целом и Генриха в частности. Впереди друг возле друга ехали оба короля. Они, должно быть, сильно контрастировали друг с другом: Генрих, которому тогда было тридцать три года, в расцвете своих сил, король-воин; Карл, которому было под шестьдесят, несчастный, пожилой, душевнобольной человек, с трудом сидевший на коне. Слева, на расстоянии одной лошади позади обоих королей ехал герцог Бургундский в сопровождении рыцарей и оруженосцев своего двора, по-прежнему весь облаченный в черное. Справа ехали Кларенс и Бедфорд в сопровождении самых прославленных воинов всех кампаний Генриха – герцог Экзетер, графы Уорик, Хантингдон и Солсбери. Их приветствовала ликующая толпа, подогретая вином, лившимся как из рога изобилия. Священники подносили королю реликвии, чтобы он к ним приложился. Повсюду пели «Te Deum». Впрочем, горожанам не так уж важно было, что они празднуют – бургундский или англо-бургундский триумф, лишь бы можно было развлекаться.