— Меня зовут Аурелия, — неожиданно для себя ответила Ангел, — а это моя дочь — Лариса.

XXIX

Валар, больше не пытаясь сдерживаться, запустил в стену тяжелую старинную вазу. С каким-то садистским удовольствием наблюдая, как она разлетелась на тысячи мелких осколков, он непроизвольно сжал руку в кулак. Что же, ему удалось сдерживать себя рядом с девчонкой, но теперь ее нет. Ушла! Исчезла из его жизни. Так легко и быстро. Словно сама только и ждала той минуты, когда он позволит ей уйти. Разве он не знал, что так и будет? Все ее слова, взгляды, прикосновения были ложью. Она была заодно с Падшим! Как только Валар выяснит, кто именно имел такое влияние на Регину, он расправится с ним. А потом, возможно, и с ней. Но это будет медленно, он не позволит слепой ярости снова овладеть им. Девчонка должна умереть. И не потому, что этого хочет Совет — ему уже давно плевать на угрозу с их стороны. Он достаточно силен, чтобы отразить любое нападения. Она должна умереть, потому что ее жизнь стала значить для него гораздо больше, чем он мог бы себе позволить. Игра закончена. То, к чему он стремился долгие годы — уничтожить Совет, скоро станет возможным. Ему даже не придется заставлять девчонку быть там. Что за бред — ее смерть даст им Искупление! Он понимал причину недоверия к нему Совета. Они подозревали его уже давно. Не часто Падшие производили на свет детей, тем более, позволяли им жить. Асбиэль сохранил ему жизнь. Полукровка должен был помочь тому избавиться от всех, кто мешал воцариться в этом мире. Падшие боролись друг с другом даже здесь, на Земле. Боролись за силу, власть, влияние и души людей. Но как бы крепко они не стремились обосноваться в этом мире, они не оставляли надежды когда-нибудь вернуть то, чего они лишились так давно. Вот только Валар никогда не стремился обрести потерянный рай, утраченный отцом. При мыслях об отце его красивое лицо побледнело, превратившись в безжизненную маску.

— Мессир! — Артем нерешительно замер перед полукровкой, боясь взглянуть тому в глаза.

— Что еще? — грубо спросил тот.

— Мы ее потеряли, — признался юный демон.

— Что? — коротко переспросил Валар.

— Мы не думали, что так получится, — голос Артема дрогнул, и, наконец, он осмелился поднять глаза на хозяина, — мы не думали, что она попытается… Это было неожиданно…

— Попытается что…? — вкрадчиво спросил Валар.

— Убить себя, — Артем не почувствовав, как непроизвольно сжался под тяжелый взглядом полукровки.

— Она жива? — тихо спросил Валар.

— Мы не знаем. Ее машина упала с обрыва в море, но тел… госпожу Регину найти не удалось.

— Так найдите! — приказал Валар, — если надо — обшарьте все дно. И не смей показываться мне на глаза, пока не найдете мою жену.

Он лучше всех понимал, что если Регина находилась под защитой одного из Падших, ее будет трудно найти. В прошлый раз ему удалось задействовать своих человеческих наблюдателей, но теперь, если она рядом с ним…

Уже не обращая внимания, как быстро скрылся с его глаз Артем, Валар, облокотившись на рабочий стол, прикрыл глаза. Мертва? Этого не может быть…

Кулон с кроваво-красным рубином в руках Данталиона выглядел маленьким и хрупким, и демон не сводил с него задумчивого взгляда. Он считал, что безделушка навсегда потеряна, но, проделав долгий путь, кулон снова вернулся к нему. Жаль, что девчонка догадалась от него избавиться, иначе они уже давно смогли добраться до Регины и полукровки. С силой сжав камень, Данталион мрачно улыбнулся: сколько прошло лет, а он помнил все, как будто это было вчера. Та ночь, когда они выслеживали охотников, многое изменила в его жизни. Тогда он лично расправился с пятерыми, его люди убили несколько десятков, и преследовали оставшихся, тех, кто пытался укрыться в одном маленьком городке. Это была во всех смыслах удачная охота.

Его взгляд устремился вдаль, словно преодолевая границ времен, чтобы вернуться туда, где все начиналось.

Он чувствовал запах крови, слышал сдавленные крики умирающих. Жители города даже не догадывались, что происходило на его темных улицах. Охваченные неизвестным, паническим страхом, они прятались в своих домах, желая лишь одного — чтобы все поскорее закончилось. Сегодняшняя ночь должна была нанести значительный урон тем, кто гордо именовал себя Охотниками за демонами. На этот раз они слишком близко подобрались к клану…

Данталиону было все равно, какая картина предстанет перед глазами испуганных людей утром, хотя от многих убитых не пришлось избавляться — их тела превратились в прах. Оказывается, грозные воины света тоже имели свои слабости, и одна из них — страх. Страх перед демонами, убийству которых посвятили всю свою жизнь, страх показать себя уязвимыми, беспомощными. Каждому из них долгие годы приходилось вести борьбу со своими внутренними демонами, незаметно приближаясь к грани, отделяющей добро и зло. Многие из них уже переступили эту грань, в душе давно перестав отличаться от тех, на кого охотились. Именно это делало их уязвимыми, ведь глубоко внутри они сознавали, во что превратились.

Резкий порыв ветра взметнул полы плаща Данталиона. Мужчина, смахнув с брюк прах охотника, поднял взгляд в небо. Черные, налитые тяжелым свинцом тучи, медленно тянулись по небосводу, уплывая далеко за горизонт, кривая молния, прорезав темноту, ударила где-то за городом. Еще несколько молний рассекая черные тучи, слились в причудливый узор, резкий запах озона ударил в ноздри. Внезапно, мир замер: гром стих, грозные тучи, застыли, словно дожидаясь чего-то. Демон с интересом смотрел на небо, наблюдая, как на мир, словно завеса, опустилась гнетущая, мертвая, давящая на разум тишина.

Неожиданно черное небо покрылось тонкими линиями, которые, разбегаясь огненной паутиной, соединились в одном месте, разрывая густые тучи. Из разрыва появился столб яркого света, и метнулся к земле. Когда Данталион, наконец, смог видеть, небо по-прежнему было затянуто тучами, кое-где рассекаемыми молниями, легкий ветер доносил запах грозы и дождя, словно минуту назад ничего не произошло.

Подозвав демонов, глава клана отдал приказ еще раз осмотреть город. Через несколько мгновений он приблизился к тому месту, где, по его мнению, могло что-то происходить — небольшой пустырь между двумя строящимися домами. Унылое место навевало тоску, и ничего кроме этого. Поняв, что, ошибся, Данталион направился к остальным, чтобы, наконец, вернуться в резиденцию. Ему удалось уничтожить большинство охотников. Теперь они не скоро смогут обрести прежнюю силу.

Его привлекли одиночные выстрелы и женский крик. Но, похоже, он опоздал, и его демоны появились там раньше. Глава клана с пренебрежением наблюдал, как помощник, Лайл, помогает подняться с земли испуганной, немного потрепанной молодой демонице с пищащим комочком на руках.

— Что за идиотка! — подумал он, — кто же выходит на дело с ребенком, да еще во время охоты. Неужели ее не предупредили?

Его охватило легкое раздражение, рожденное необъяснимыми событиями. Что же, если она настолько глупа, что ей плевать на свою жизнь, он легко может это исправить. Внезапно, демоница отшатнулась от Лайла, словно испугавшись того, и лихорадочно прижав хнычущего ребенка к груди, резко повернулась к Данталиону. Врезавшись со всей силы в главу клана, она напряглась и посмотрела ему в глаза. Эти глаза он не забудет никогда. В них было столько всего: испуг, надежда, обреченность, упрямство, уязвимость… Непонятное до того чувство взметнулось в душе Данталиона, когда он сверлил взглядом незнакомую ему демоницу. Ее глаза… как передать их цвет, когда давно привык видеть вокруг только кровь, страх, боль и ужас? Серые, скорее даже серебристые, странные, холодные, как будто стеклянные, но безумно красивые, они словно гипнотизировали его, заставляя забыть о том, кто он такой и где сейчас находится. Но, быстро овладев собой, он мягко обратился к ней: