Мысли Ревекки и Иакова о благословении

"Ревекка сказала сыну своему Иакову: вот, я слышала, как отец твой говорил брату твоему Исаву: "Принеси мне дичи и приготовь мне кушанье; я поем, и благословлю тебя пред лицом Господним, пред смертию моею". Теперь, сын мой, послушайся слов моих в том, что я прикажу тебе" (27:6-8).

Создается впечатление, что перед нами совсем не та Ревекка, которая раньше, в 24 главе, привлекала своей простотой и любовью. Эта Ревекка - обманщица в прямом смысле слова. Ее сейчас не беспокоит то, что она действует вразрез с принципом веры и морали. Она добивается исполнения своих желаний.

"Иаков сказал Ревекке, матери своей: Исав, брат мой, человек косматый, а я человек гладкий. Может статься, ощупает меня отец мой; и я буду в глазах его обманщиком, и наведу на себя проклятие, а не благословение" (27:11-12).

Желания и мысли Иакова также направлены на достижение высокой цели. Вопросы этики и морали, ответственность перед Богом у него тоже отступают на задний план. Но в отличие от матери Иаков видит трудности этого предприятия. Во-первых, он может быть разоблачен отцом. Во-вторых, он переживает о том, что может оказаться обманщиком в глазах отца и навлечь на себя проклятие вместо благословения. Он не думает о том, как все это выглядит в глазах Бога, и боится быть обманщиком только в глазах отца. Страх Божий заменен страхом человеческим. Иакова не смущал сам обман, он боялся только слыть таковым. Здесь с большой точностью показана наша человеческая сущность. Нам не хочется, чтобы перед людьми открылось наше подлинное лицо.

Первую трудность Иакова Ревекка преодолевает своей изобретательностью, вторую просто аннулирует, обещая принять проклятие на себя. Иаков только тогда приступает к делу, когда Ревекка выражает готовность взять проклятие на себя и тем самым снимает с сына частицу ответственности. В пылу ее страстного желания коренится гениальность обмана, который убирает с дороги все препятствия: кушанье из дичи она заменяет козленком, запах Исава - его одеждой, его волосатую кожу - кожей козлят.

"Мать его сказала ему: на мне пусть будет проклятие твое сын мой; только послушайся слов моих, и пойди, принеси мне. Он пошел, и взял, и принес матери своей; и мать его сделала кушанье, какое любил отец его. И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего Исава, бывшую у ней в доме, и одела в нее младшего сына своего Иакова; а руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят. И дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему" (27:13-17).

Нужно заметить, что Ревеккой по-прежнему движет любовь и самопожертвование. Она страстно любит Иакова. Ради любимого сына она готова на все, ради его благословения и благополучия готова даже принять проклятие в случае неудачи.

Трудно представить себе более жертвенную отдачу. Но в действиях Ревекки наблюдается парадоксальность, заключающаяся в том, что она вступает в борьбу за то, что в действительности уже предопределено Богом. Кажется, она преследует святую, Божественную цель и старается претворить в жизнь то, что является волей Бога. Но зло заключается в том, что она стремится осуществить волю Божью собственными усилиями, самовольно, без Бога.

Самое ужасное в поведении Ревекки и Иакова то, что они расценивают свой грех как благочестивое дело. Поэтому они пытаются содействовать претворению в жизнь Божьего плана нетерпением, лишними заботами, грехом и обманом. Ревекка должна была помнить, что Бог не опоздал спасти ее мужа в молодости, когда он находился на волоске от смерти. И в случае с ее сыном Бог тоже не опоздал бы! И все же Ревекка действует самостоятельно и вовлекает в свои планы сына.

О, как тяжело человеку быть спокойным и ожидать спасения от Господа!

Еще раз остановимся и посмотрим на эти события в целом. Здесь происходит тайная борьба. Исаак и Исав, ничего не подозревая, желают самовольно распорядиться Божьими дарами. А Ревекка с Иаковом, хотя и могли бы оставаться в покое, полагаясь на Божье определение, также самовольно намереваются добиться Божьих благословений. Итак, люди со своими намерениями вступили в отчаянную борьбу за благословение. Перед нами картина невообразимой напряженности. Кто победит в этой борьбе?

Борьба между Исааком и Ревеккой

"Он пошел к отцу своему и сказал: отец мой! Тот сказал: вот я; кто ты, сын мой? Иаков сказал отцу своему: я Исав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь, и поешь дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя" (27:18-19).

Перед нами сцена, чреватая драматическими последствиями. Борьба достигает особой напряженности. В противостоянии находятся две позиции - безответственное самодовольство и страстное самоволие. Кто победит - Исаак-Исав или Ревекка-Иаков?

Тщательно подготовленный своей матерью, Иаков приступает к делу и с затаенным дыханием заходит к отцу. Как только он переступает порог отцовского шатра и начинает разговор, он оказывается в западне. Отступать немыслимо, Иаков попадает во власть зла и обмана. Начинается диалог между отцом и сыном, во время которого Иаков все больше увязает в болоте греха и лжи. Грех рождает грех.

Исаак не был совершенно спокойным. Сразу после входа Иакова и его приветственных слов у него появляется сомнение. "Кто ты, сын мой?" - спрашивает он. Иаков поставлен перед необходимостью принять конкретное решение. И он решается на открытую ложь: "Я Исав, первенец твой".

Иаков мастерски выдерживает испытание. Он с точностью докладывает отцу о выполненном поручении: "...Я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь, и поешь дичи моей..." Первое сомнение, кажется, удалено. Однако испытание Иакова только началось.

Мог ли Исав так быстро вернуться? Какое-то предчувствие подсказывает Исааку, что здесь что-то не то. "Что так скоро нашел ты, сын мой?" (27:20). Вопросы отца очень метко попадают в цель.

Поражает бесстыдная находчивость Иакова, с которой он отвечает отцу: "Потому что Господь Бог твой послал мне навстречу" (27:20). Иаков говорит о водительстве Божьем! Он строит свою хитрость, используя имя Божье!

Слова "Господь Бог твой" должны напомнить Исааку, что вся его жизнь была под водительством Бога. Действительно, разве в этом деле Бог не мог оказать помощь сыну Исаака?

Кажется, что подозрения Исаака должны уже развеяться. Но нет, Иакову все еще грозит опасность быть узнанным. Его старый и слепой отец полон предчувствий, он продолжает сомневаться. "Подойди, я ощупаю тебя, сын мой, ты ли сын мой Исав, или нет?" (27:21) - говорит он. Слепые надеются на чуткость и безошибочность осязания. Иаков с трепетным сердцем подвергается все большему испытанию. Еще не все решено, напряженность нарастает.

Исаак в полном недоумении. Он впервые высказывает не только сомнение, но и подозрение: "Голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы" (27:22).

Еще одна опасность миновала, но Иаков не может успокоиться. Исаак чувствует что-то неладное и продолжает сомневаться. Он прямо спрашивает Иакова: "Ты ли сын мой Исав?" (27:24). От ответа просто невозможно уклониться. Иаков снова говорит открытую ложь: "Я". Теперь, казалось бы, все опасности и трудности миновали, Иаков принял решение.

Но и на этом переживания не закончились. Отец говорит: "Подойди, поцелуй меня, сын мой" (27:26). Предусмотрительность Ревекки решила исход дела, Исаак удовлетворенно произносит: "Вот, запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь" (27:27). И благословил Исаак Иакова.

При внимательном исследовании мы обнаруживаем, что человек, который ведет борьбу руководствуясь лишь своим разумом, в сущности находится под влиянием могущественной власти зла. Иаков не свободен. Сила зла подталкивает его в омут греха, и он становится виновным перед Богом.

За всеми вопросами, которые Исаак задает своему сыну, стоит Сам Бог. Он дает Иакову возможность сделать выбор, занять определенную позицию. И Иаков, словно по наклонной, добровольно и сознательно катится в ров греха и открытой лжи.