— Что же это такое получается? Почему так все произошло? Значит, ты ни от чего не защищаешь? — обратилась она с вопросом к медальону.
Недолго думая, она сняла его и швырнула в озеро, а сама села на камень и уставилась на взволнованную водную гладь.
*** *** ***
Ближе к вечеру на центральной поляне было не протолкнуться. Играл оркестр, повсюду звучал громкий смех и оживленные разговоры. Торговые палатки пестрели гирляндами, флажками и разноцветными фонариками.
Гомза с друзьями протискивался к торговым рядам, придерживая рукой новую шляпу, почти такую же, как у Грелля.
В этом году Гомза выглядел не совсем обычно — на нем переливалась всеми цветами радуги мантия кентавра и притягивала к себе всеобщие взгляды как магнит. Она стала видимой ранним утром, когда Гомза умывался в ванной. Увидев ее в зеркале, он издал такой громкий радостный вопль, что разбудил всех остальных.
— Я думаю, в этом году двух мнений по поводу моей экипировки быть не может, — колко заявил он Фло, которая перепуганная его криком влетела в ванную.
Потом, после завтрака, они с отцом перебирали старые бумаги в его кабинете.
— До сих пор не пойму, почему мне так безразличен этот золотой желудь, подаренный Эмирамиль? — спросил он отца, увидев на письменном столе желудь, поблескивающий на солнце.
— И воспользоваться им: съездить на аудиенцию, не хочется?
— Не хочется. Хотя многие мечтают об этом.
Астор улыбнулся и взъерошил сыну волосы.
— Потому что ты в глубине души понял, что когда тебе очень плохо, нужно найти того, кому еще хуже и помочь ему, а не обращаться за помощью к сильным. Вспомни, тогда в лесу, как тебе было плохо! Но ты нашел тыквенное семечко, которому было еще хуже. Дав ему тепло, ты словно согрелся сам, ты был уверен, из него непременно вырастет тыква, эта тыква даст семена, и так будет продолжаться вечно. Благодаря этому ты почувствовал себя сопричастным к бесконечности, к настоящей жизни. А королева подарила тебе золотой желудь — предмет, гарантирующий, что когда тебе будет плохо, ты сможешь обратиться к ней за помощью. Жизнь, когда ты в трудную минуту рассчитываешь на кого-то, ведет в тупик: золотой желудь не дает всходов.
Гомза в который раз поразился проницательности отца. Они собрали кучу старых бумаг, разбросанных по полу, и отправили их в мусорную корзину.
Наконец настал тот день, о котором Гомза мечтал всю свою сознательную жизнь. С удивлением для себя Гомза заметил, что относится к сегодняшнему событию очень спокойно, даже прохладно, так, словно у него есть Ингедиаль уже давно, а сегодня просто решили это обнародовать. В его кармане лежало тыквенное семечко, которое он положил на удачу. Гомза посмотрел на Тюсу с Сапожком, которые покупали конфеты 'Протт-приз'. Тюса выглядела, словно юная принцесса. На ней было бархатное длинное платье малахитового цвета, волосы уложены крупными волнами, на шее тоненькая медная цепочка с нефритовым камушком. Сапожок постарался не отстать от Тюсы и принарядился в замшевый сюртук с атласным галстуком. Его ярко-зеленые волосы были гладко зачесаны назад, а во взгляде можно было прочесть: 'Да, я кикимор и что из того? .
Шима в этом году нарядилась в костюм болотной кикиморы. Она была в длинном платье из накрахмаленной марли и черном плаще с рваными краями. Лицо припудрено мелом, а на голове зеленый парик, взбитый в пышную прическу. Под звуки веселой музыки Шима лихо отплясывала зажигательную кикиморскую пляску, громко хлопая в ладоши.
Зак сегодня был не в настроении, и все время отпускал язвительные шутки по поводу костюма Шимы. Но та была целиком поглощена своим новым образом, и ирония брата увядала в праздничном гвалте.
— Смотри, палатка Лемиса! — закричала Тюса, тыча пальцем перед собой.
В этом году и Лемис постарался — его торговая палатка, разукрашенная пузатыми фонариками из глины, была почти в центре. 'Собери коллекцию лесных карликов! — полыхало яркими буквами на огромном плакате. Полки были забиты забавными глиняными фигурками лесных карликов.
— Тюса, купи своей Малинесс жениха, — воскликнул Гомза, вертя в руках фигурку карлика в смешном кафтанчике.
Тюса печально вздохнула и развела руками.
— Моя Малинесс, узнав, что Баллон с горной водой решил жениться на Валериане, покончила жизнь самоубийством, бросившись с прилавка аптеки прямо на каменный пол, — трагично произнесла она, наморщив лоб. — Пойдем снова потанцуем, — она потянула за руку Сапожка, и они нырнули в галдящую толпу.
Вплотную к палатке Лемиса стояла палатка Вурзеля. 'Гостинцы Старой ели' было написано вверху красивыми ровными буквами.
— А, вот и мелюзга пожаловала! — Вурзель заулыбался, увидев ребят. — Подходите, сейчас угощу вас новым изобретением — сладкие шишки!
Рядом с палаткой стояли Фабиус и Мимоза. Они купили огромный пакет шишек и жевали их, улыбаясь друг другу.
— Вовсе мы не мелюзга! — Шима взяла угощение и обиженно надула губы.
— Да, видать, погорячился, вы теперь вон как вымахали, особенно вон те в зеленом, — махнул он рукой на танцующих Тюсу и Сапожка. — А ведь какой заморыш она была всего лишь год назад, а? — Вурзель пихнул в бок Фабиуса и своим смехом заглушил духовой оркестр.
— С тоненькими анорексичными ножками, — подхватил Фабиус, запихивая остаток шишки в рот.
Мимоза вытерла ему платком рот и поцеловала в щеку.
Зак нахмурился еще больше и мрачно стал смотреть на веселящуюся Тюсу.
В этот момент музыка смолкла, и на сцене появился худощавый ливнас в костюме из крашенного торкса.
— Наш праздник продолжается! Прошу вас занять места, через несколько минут Их Величества будут здесь!
*** *** ***
Древесники поспешно стали рассаживаться по веткам деревьев, а холмовики, лешие и водяные расположились на деревянных бревнах под ними. Вскоре раздался звон бубенчиков, и на центральной тропе показались всадники на белых лошадях. Эмирамиль и Хидерик спешились около поляны и приветственно подняли руки. Ливнасы громко захлопали в ладоши, некоторые холмовики упали на колени и боялись поднять голову.
— Мы с королем рады видеть вас всех вместе! Можно с уверенностью сказать, что это самый счастливый день в моей жизни, — сказала Эмирамиль и прижала руки к груди.
Раздались аплодисменты, но королева подняла руку, и они тут же смолкли.
— В этом году праздник будет необычный. И дары вручаться будут необычно. В силу вступают новые, а точнее, старые правила, такие же, как были при Хидерике I. Сейчас король вам все скажет, — она легко наклонила голову и села на трон.
— Начну с того, что в этом году произошла великая радость — мы с королевой нашли своих детей… — он остановил гул, который поднялся, взмахом руки. — Я прошу подойти сюда моих сыновей — Регора и Грелля.
Грелль и Регор с разных сторон вышли на поляну и встали рядом с Хидериком, который тут же обнял их за плечи.
— Это мои сыновья, и я хочу передать им свою власть. Регор сказал, что пока не готов и что ему нужно время. У тебя будет время, сынок. Грелль согласился, поэтому считаю своим долгом сообщить, что, начиная с сегодняшнего вечера, у вас новый король — Грелль!
— Ну, дела! — Зак пихнул Гомзу в бок так сильно, что тот чуть не свалился с ветки. — Старик, да ты, оказывается, дружишь с Их Величеством!
Гомза лишь отмахнулся от него и весь превратился в слух, боясь пропустить хоть слово.
— Сейчас будет коронация, а после нее новый король будет вручать дары.
Гомза нашел глазами Роффи, которая стояла, прислонившись к стволу дерева, такая бледная, что казалось вот-вот свалится в обморок. Было похоже на то, что она ничего не знала.
На поляну вышли королевские придворные, оркестр заиграл гимн ливнасов. Грелль склонил одно колено перед Хидериком и тот, произнеся торжественную речь, увенчал его лоб короной с фиолетовыми камнями. В этот момент часы тутовника торжественно пробили двенадцать раз. Но бой часов был необычным — он прозвенел по всему лесу — все часы пробили одновременно! В воздухе засвистел праздничный фейерверк, и небо окрасилось разноцветными огнями. Ближе всех к сцене стояли кентавры Ксавий и Рифетос и громко хлопали. Грелль был первым монархом, облаченным в их мантию, поэтому не трудно представить, что они чувствовали.