Глава 15

Алина привезла Вальдемара Берга домой после визита на квартиру Полины часа в четыре дня. Через минуту в дверь тихонько постучали:

— Можно? Вы уже вернулись? — шурша маленькими ножками, в комнату вошла Ильза Вальбаум. — Вы забыли дверь закрыть…

— Проходите, проходите! — Вальдемар посмотрел в сторону своей подружки.

«Такое чрезмерное внимание меня бы уже вывело из себя, — подумала Алина, — но для человека в его положении это как раз то, что нужно. Присутствие этой старушенции, даже, если иногда его раздражает, то все равно не дает углубляться в себя и оставаться наедине со своими мыслями…»

— Интересно, где это Светлана задерживается? Она ведь пошла в Комиссариат в первой половине дня? — вслух продолжила она свои мысли.

— Я думаю, вам уже пора пообедать, — начала заботливая соседка, — Светлана скоро придет и присоединится к вам. Я приготовила прусский свекольный суп, он чем-то похож на ваш борщ, но без капусты.

— Обязательно попробуем. Вы знаете, я последние годы увлеклась кулинарией, собираю разные интересные рецепты, — с готовностью отозвалась Алина. Даже через силу она готова была попробовать кулинарные изыски доброй старушки.

Вальдемар был настроен не столь благосклонно:

— Ильза, мы с Алиной перекусили в кафе. Я не могу столько кушать. Давай попозже? Дождемся Светлану, по крайней мере…

Ильза Вальбаум промолчала, но по поджавшимся уголкам губ было видно, что не такой реакции она ожидала на свое заботливое внимание.

«Старики прямо, как дети, обижаются на всякую ерунду. Хотя, то, что для одного — ерунда, для другого — смысл жизни. Для этой старушки стало смыслом жизни опекать такого же одинокого, но еще более беспомощного, чем она сама, старика. А теперь, когда он потерял единственную дочь, ему совершенно необходимо, чтобы она была рядом. И старушка это чувствует, вертится у него целыми днями».

Алине хотелось обсудить с Вальдемаром пропажу фамильных драгоценностей, но она не могла придумать, с чего начать. Тем более, она не знала, стоит ли при соседке говорить на эту тему.

В общем, они могли бы поговорить по-русски, и Ильза Вальбаум не поняла бы, о чем речь, но как-то неудобно в присутствии доброй старушки говорить на непонятном ей языке. Вдруг она подумает, что они ей не доверяют или, что еще хуже, «обсуждают» ее.

Когда Вальдемар выкатил свою коляску на балкон для очередного перекура, Алина решила составить ему компанию. «Во всяком случае, можно спокойно поговорить, не провоцируя никаких обид».

— Я всю дорогу думал, как расценивать обнаруженный факт, — не дожидаясь вопроса Алины начал Вальдемар. — Мне кажется, правильнее всего сообщить об этом в полицию, как можно скорее. Это поможет им выйти на верный след, ведь получается, что речь идет о краже… Но зачем же тогда надо было убивать? Неужели бы Полиночка не отдала эти проклятые стекляшки, если бы ее жизни угрожала опасность? Что ты скажешь по этому поводу?

— Очень все это не компонуется друг с другом. Ведь воры очень редко убивают свои жертвы. А этот вор, похоже, хорошо знал, где и что у Полины лежит — он ведь не искал, не перерывал, не переворачивал ничего. Просто пошел — и взял совершенно в определенном месте. Гораздо проще это было бы сделать в отсутствии Полины — ее ведь целыми днями не бывает дома.

— Но ведь для этого надо еще и ключи иметь от ее квартиры. Замок не взламывали, дверь цела. Получается, что Полина сама впустила преступника в дом? Значит, это все-таки Пащуки.

— Зачем им воровать драгоценности, они ведь богатые люди. Могут купить себе все, что хотят…

— Кстати, я вспомнил, Полиночка мне как-то рассказывала, что Инна Пащук уговаривала ее продать этот ювелирный набор. Действительно, он очень необычный. Работа старинная, сейчас так не делают. Полиночка, конечно, отказалась — хотя она не очень любила всякие побрякушки, но эти драгоценности совсем другое — это же от наших предков. От бабушки, прабабушки. Они их носили, они в них влюблялись, надевали их к свадебному наряду, передавали своим дочерям, внучкам, берегли в самые страшные, голодные годы. Продать их — значит предать память своих родных.

— Конечно, я прекрасно вас понимаю.

— С этими драгоценностями в нашей семье связано одно предание. Раньше я не обращал на него внимания. А сейчас дурацкие мысли в голову лезут. Всю жизнь был материалистом, а теперь вот мистика мерещится. Может, дело в этом предании? Оно предрекает владелице этих драгоценностей, что она не умрет своей смертью… Моя жена погибла в автокатастрофе, а вот теперь и Полиночка… Может, пропади они пропадом? Сами вора и накажут…

— Расскажите, что это за предание. Если, конечно, это не семейная тайна.

— Да какие уже у меня тайны могут быть? Только пару болячек своих скрыть, чтобы не казаться развалиной перед молодой женщиной.

— Ну, Вальдемар Генрихович…

— Ладно, ладно! Слушай фамильную сказочку…

Алину никак нельзя было отнести к впечатлительным и доверчивым дамам, с легкостью отдающим деньги гадалкам, предсказательницам и знахаркам, «снимающим порчу». Но какие же удивительные совпадения бывают в судьбах семей. А вдруг, что-то в этом есть — в смысле «семейных проклятий»? Во всяком случае, такие истории завораживают воображение…

Предки Полины и Вальдемара происходили из дворянского рода, старинные церковные книги, хранящиеся в Аугсбургской кирхе Богоматери, упоминают о благородном рыцаре Вильгельме фон Берге и его жене Августине, живших в пятнадцатом веке. Из старинных записей следует, что баронское звание рыцарь получил за особые заслуги в служении герцогу Баварскому Леопольду Карлу. В конце восемнадцатого века среди прямых потомков Вильгельма и Августины разразилась настоящая война. В результате, из трех братьев фон Берг в живых остался только младший — самый хилый и тщедушный. Жены двух старших братьев остались вдовами, а их дети — сиротами. Погибли братья, собственно, по вине друг друга — один не хотел помочь другому выбраться из болота во время охоты, а тот, что тонул, захлебываясь в трясине, крикнул другому, чтобы тот шел через брод, расположенный неподалеку. Это была его последняя злобная месть — он по смещению слоев трясины понял, что этот брод должен сдвинутся в сторону, и отправил брата на заведомую гибель. Так ненависть победила братские чувства. Получалось, что старшим мужчиной в семье стал младший из братьев, единственный оставшийся в живых. И баронский титул унаследовал он. На нем род фон Берг мог и прерваться — у него не было сыновей, а только одна-единственная дочь Клара. Она была очень милая и скромная девушка, но случилось так, что долго не могла выйти замуж. То ли приданого было недостаточно, то ли репутация семьи подкачала, но женихов было не видать. И вот, когда возраст старой девы Клары не оставлял уже надежд на замужество, она познакомилась с женихом своей кузины, дочери среднего брата отца. Не знаю, по каким уж соображениям, а может просто по любви, но этот молодой мужчина начал ухаживать за Кларой и вскоре сделал ей предложение. Нравы в те времена были не в сравнение с сегодняшними, но, тем не менее, выяснилось, что Клара к венцу пойдет уже с ребенком под сердцем. Родители ужасно боялись позора, но решили, что после официального замужества все сплетники замолчат, поэтому не сильно корили невесту, что не смогла она чистой пойти под венец. Да и не семнадцать лет девице уже было, тоже по-человечески понять можно. В назначенный день невесту нарядили в свадебный наряд и надели на нее вот эти самые пропавшие теперь изумруды с бриллиантами. Эти драгоценности были из баронской казны и принадлежали старшему в роде. Гости, родители и невеста приехали в кирху — а жениха нет. Ждали его, ждали, так и не дождались. А кузина — та самая, у которой Клара жениха отбила — как засмеется вдруг, когда они из кирхи выходили несолоно хлебавши, и сквозь истерический смех говорит Кларе: «Ну что, получила жениха? И ты, и весь твой род поганый, укравшие у меня и изумруды эти, и жениха, будут прокляты во веки веков. И каждая, надевшая эти драгоценности, своей смертью не умрет!» Вот таких гадостей наговорила обиженная кузина, но получилось, что ее предсказание сбывалось и сбывается. Клара так и осталась незамужней. Жених ее как в воду канул. Через шесть месяцев она родила мальчика. Все это время она ни разу не показалась на улице. После родов молодая мать как будто вообще двинулась умом. Сегодня, наверное, это бы назвали послеродовой депрессией. Но Клара, постоянно попрекаемая родителями, в конце концов, не выдержала. Малышу не исполнилось еще месяца, как она покончила с собой — выбросилась из окна. Ребенок к тому времени зарегистрирован еще не был. Бабушка и дедушка записали его как своего сына. От Клары и этого несчастного незаконнорожденного ребенка и пошли проклятия в нашей семье. Когда сын Клары в возрасте двадцати семи лет пошел под венец, на его невесте были эти же изумруды с бриллиантами. Через пять лет он остался вдовцом с двумя маленькими детьми на руках. Его жена утонула в реке.